Литмир - Электронная Библиотека

Джекоб замолчал, словно укрощая полет своей фантазии, затем продолжал:

— Существует также литературный аспект. Его эссе, дневники, любовные письма к Оливии Ньюхейвен — все выдает в нем человека с поэтической душой. Но я все это должен как-то передать в его манере говорить, двигаться… — Джекоб удрученно улыбнулся ей. Такой улыбки на его лице Флоренс еще не видела, даже представить не могла, что когда-либо увидит. — Это непросто, — закончил он, пожимая плечами.

А он изменился, думала Флоренс, испытывая легкое головокружение, которое она старалась побороть. Для успешного выполнения порученного дела ей необходимо сохранять ясность мысли.

— Да, я понимаю, что эта роль гораздо более объемная, чем может показаться на первый взгляд, — промолвила она, пытаясь выиграть время. — И все-таки как ты с ней справляешься? Твое мнение? Насколько я понимаю, съемки основных сцен уже закончены. Думаю, ты имеешь представление, что тебе удалось, а что нет?

Джекоб нахмурился.

— Не знаю… Даже не знаю… — Он устало потер лоб. — Иногда я очень доволен собой; кажется, что лучше никогда не играл. А в следующую минуту меня одолевают сомнения. — Он глянул на свои пальцы и досадливо поморщился, увидев, что они измазаны в гриме. — Правда, текущий съемочный материал вроде бы оставляет благоприятное впечатление…

— Мы смотрели у себя в редакции один фрагмент из фильма, и он всем очень понравился, — не задумываясь ляпнула Флоренс. — Сцена погони в Лондоне. Очень… э… энергичная.

Что ты делаешь? — ругала себя Флоренс, отмечая что-то в блокноте. Это же Джекоб Тревельян. А ты пытаешься подбодрить его, успокоить. С какой стати? Зачем ты проявляешь сочувствие к человеку, которого всегда считала антихристом? Разве он когда-либо считался с твоими чувствами?

Но поделать с собой ничего не могла. Позволив себе повнимательнее присмотреться к нему — что было весьма опасно, — она заметила на его лице следы глубокой усталости. Должно быть, он работал на износ несколько недель кряду, и, судя по тому, что он только что ей рассказал, а также по полученной ею предварительной информации, это и вправду трудная роль, требующая от актера полной отдачи сил. А предстоящие съемки сцен из истории Первой мировой войны предполагают еще и исполнение сложных трюков.

— Да, забавная сцена, — согласился Джекоб, переводя взгляд с испачканных пальцев на Флоренс. От его улыбки екнуло сердце. Такой естественной, по-мальчишески озорной улыбки он еще ей не дарил. Флоренс от неожиданности выронила карандаш.

Она и опомниться не успела, как Джекоб уже наклонился и поднял его с пола. Сидя на корточках, он протянул ей карандаш. Она взяла его, случайно соприкоснувшись с ним пальцами, и в то же мгновение его голубые глаза встретились с ее, зелеными. Флоренс невольно охнула и чуть подалась вперед, приоткрывая губы в предвкушении…

— Спасибо! — поблагодарила она, отдергивая руку (саму душу — от края пропасти). До боли в пальцах вжимаясь карандашом в бумагу, она стала сосредоточенно черкать в блокноте какие-то загогулины, словно от этого зависела ее жизнь.

Джекоб встал во весь рост. Она украдкой посмотрела на него. Он улыбался, но не той доброй, открытой улыбкой, которую она видела на его губах минуту назад. Нет, это была ненавистная многозначительная самодовольная ухмылка, преследовавшая ее и днем и ночью на протяжении десяти лет.

Ты — свинья! Я тебя ненавижу! — четко вывела она в своем блокноте. Ничто не изменилось. Ведь Джекоб актер, не так ли? И он только что использовал свое отшлифованное мастерство, чтобы сбить ее с толку. Флоренс не знала, на кого больше она злилась: на своего наглого родственничка или на себя, за свою глупую впечатлительность.

— Эта роль требует от тебя каких-то особых тренировок? — деловито, без тени волнения в голосе поинтересовалась она. — Занимаешься на тренажерах, выполняешь специальные упражнения? — Делаешь маски для кожи, принимаешь солнечные и воздушные ванны, мысленно добавила она, вспомнив, что Энни упоминала эротические сцены. И тут же пожалела об этом. Она же строго-настрого наказывала себе не предаваться подобным воспоминаниям.

— Нет, вообще-то нет… — Неужели в его голосе прозвучали нотки восхищения? Похвала актера ее умению притворяться? Джекоб замешкался, и Флоренс рискнула взглянуть на него не таясь. Он хмурился, кончиками пальцев потирая лоб у линии волос. — Нет, сказать, что я как-то специально готовлюсь, было бы преувеличением. Просто немного чаще стал бегать. Больше плаваю. И все в таком духе… Согласись, нельзя же допустить, чтобы Неистовый Джек мучился одышкой, гоняясь за дамами? — Он продолжал потирать лоб, словно его там что-то беспокоило. — Послушай, я почти на сто процентов уверен, что на сегодня со съемками закончено. Не возражаешь, если я избавлюсь от грима?

— Ради Бога. Беседе это не помешает.

— Спасибо. Терпеть не могу, когда на мне сто слоев всякого дерьма.

Джекоб вскочил с канапе и начал раздеваться. Флоренс вздрогнула.

— Т-тебе не нравятся костюмные роли? — торопливо спросила она, утыкаясь взглядом в блокнот и одновременно наблюдая за Джекобом. Несмотря на свою глубокую антипатию к нему, она не могла не признать, что его внешность сражает женщин наповал.

— В целом ничего не имею против… — Он ловко отстегнул цепочку со старинными карманными часами и, отложив их в сторону, принялся высвобождаться из жилета с перламутровыми пуговицами. — Во всяком случае, тут есть чем щегольнуть. — Как бы в подтверждение своих слов он провел пальцами по расшитому шелку. — Как знать? Если понравлюсь публике, то, возможно, еще стану и законодателем нового направления в моде. — Через несколько секунд нарядная рубашка тоже была благополучно снята и Джекоб, остановившись перед зеркалом голый по пояс, с наслаждением потянулся.

Флоренс, чтобы сдержать очередной судорожный вздох, поджала губы. Джекоб теперь был гораздо плотнее и крепче, чем десять лет назад, с хорошо развитой, но не до безобразия, мускулатурой. Вот бы провести ладонью по гладкой коже этого литого торса, мелькнуло у нее в мозгу.

Джекоб, словно услышав ее мысли, повернулся, глядя на нее с волчьим блеском в глазах.

— Между прочим, в некоторых сценах "Возлюбленной Немезиды" мне придется полностью обнажиться. Глядишь, еще прослыву на весь мир секс-символом. — Он поиграл мышцами рук. — Что скажешь, сестрица Флоренс? Выдерживаю я твою критику?

Флоренс отвечала ему бесстрастным взглядом. Джекоб, казалось, был разочарован ее невозмутимостью, и это доставило ей некоторое удовлетворение.

— Ну-ну. — Он поднес ладони к затылку, произвел серию каких-то дергающих движений и…

— Боже! — тихо охнула Флоренс.

— О Господи, хорошо-то как! — воскликнул Джекоб, снимая с головы копну спутанных кудрей. Он поместил парик на специальную подставку, которую Флоренс заметила только теперь.

В университете Джекоб ходил с еще более длинными локонами, чем его герой Джек Дарвиль, поэтому Флоренс пришла в изумление, увидев его коротко остриженным. Сейчас у него волосы были даже короче, чем у нее. От природы вьющиеся, они плотной волнистой шапочкой облегали породистый череп, придавая его облику своеобразную величавость.

Джекоб, с наслаждением покрякивая, длинными изящными пальцами стал массировать свой скальп.

— Держу пари, такого ты не ожидала, — произнес он и, мотнув головой, повернулся к ней с озорной улыбкой на лице.

— Не ожидала, — подтвердила Флоренс, не в силах сохранять серьезное выражение. Отложив в сторону блокнот, она поднялась со стула и подошла к туалетному столику. — Замечательный парик. — Она намотала на палец один локон, с удивлением отметив, какой он мягкий и натуральный. — Я была уверена, что это твои собственные волосы. — Склонив голову, Флоренс с интересом разглядывала новый имидж Джекоба, неожиданно представшего перед ней в облике римского императора.

Ей хватило и трех секунд, чтобы по достоинству оценить происшедшую в его внешности перемену. Короткая стрижка, безусловно, ему к лицу.

7
{"b":"163253","o":1}