— Ну тогда, значит, пакет сушеных помидоров, бутылку минералки. Все что угодно! Тебе-то какое дело?

— Как я уже сказал вчера, ты носишь фамилию Тревельян, и твое благополучие мне небезразлично… — Он с секунду помолчал и продолжал с коварной ухмылкой: — Я должен быть уверен, что все мужчины, с которыми ты спишь помимо меня, относятся к тебе хорошо.

Услышав столь наглое заявление, Флоренс расхохоталась.

— Значит, тебе позволительно спать со мной и затем мешать меня с грязью, а другим нет?

Джекоб тоже рассмеялся.

— Гм… вообще-то я не то хотел сказать. — Он пожал плечами. — Негодный сценарий. — Его худощавое с тонкими чертами лицо обрело серьезное выражение. — И все же ты мне небезразлична. Нравится тебе это или нет.

Флоренс, ошеломленная его признанием, уткнулась взглядом в пустой листок, сочиняя записку. Пусть сам разбирается, нравится ей это или нет! Разве актерам не полагается быть знатоками человеческих характеров?

Так что же написать Рори? Он будет невыносимо страдать, узнав, что она уехала с Джекобом. Тем не менее ей хотелось исповедаться. Что это: проявление прямодушия или жестокое желание расшевелить, разволновать доброго друга? Рори слишком хороший, идеальный, а ей нужна бурная страсть, буйство чувств.

Ну все, хватит!

"Уехала на несколько дней. Когда вернусь, поговорим. Будь здоров!

Флоренс".

Она согнула листок пополам и собиралась вложить его в конверт, как вдруг записка уплыла из ее пальцев.

Джекоб, задумчиво вскинув брови, пробежал глазами послание; на губах его играла довольная ухмылка. Небрежный тон написанного явно доставил ему удовлетворение.

— Как ты смеешь? — вспылила Флоренс; визгливые нотки в собственном голосе привели ее в ужас. — Наглая самонадеянная свинья! Что ты о себе возомнил?! — Она дрожащей рукой выхватила у него листок.

— Извини, — сказал Джекоб с виноватым видом и продолжал как ни в чем не бывало: — О чем ты собираешься с ним говорить? Расскажешь обо мне?

— Только то, что ты невоспитанный грубиян, — ответила Флоренс. Решив, что обойдется без конверта — просто сунет записку под дверь, — она решительным шагом направилась к выходу, но на пороге обернулась и разозлилась еще больше, увидев на губах Джекоба озорную усмешку.

— Вообще-то я передумала ехать, — неожиданно заявила она, с восторгом отметив, как быстро слетела ненавистная усмешка с его лица. — Останусь, устрою Рори роскошный прием, когда он вернется из Уэльса. Куплю бутылочку хорошего вина, приготовлю вкусный ужин и… — Она многозначительно посмотрела на Джекоба. — В общем, встречу как полагается. — Флоренс сделала особое ударение на последнем слове. — Так что езжай в Камбрию один, Джекоб. Или прихвати еще кого-нибудь из списка твоих "запасных вариантов".

Джекоб сжал кулаки; голубые глаза вспыхнули.

— Порой ты ведешь себя, как злющая ведьма, Фло, — тихо молвил он.

— С тебя беру пример, — парировала она, осознав, что комкает в руке записку. Что бы она ни говорила, ей хотелось отправиться с ним в Пенрит. Они стояли и сверлили друг друга недобрыми взглядами. Наконец Флоренс это надоело. — Ладно, пойду оставлю записку, — уже более миролюбиво произнесла, она, поклявшись себе в другой раз не давать ему спуску. — А ты пока отнеси в машину мои вещи. — Она указала на спальню, где все еще находились ее портплед с сумкой, и вышла в общий коридор, крикнув оттуда: — На кухне коробка с продуктами и прочее. Это тоже прихвати. Я сейчас спущусь!

— Слушаюсь, мэм. Приступаю немедленно, — игриво отозвался Джекоб и, прежде чем Флоренс успела излить на него свое негодование, скрылся в комнатах.

— Свинья! — прошипела она ему вслед и, стиснув зубы, стала подниматься по лестнице.

Флоренс сунула под дверь Рори записку, но спускаться не решалась. Ее вновь одолели сомнения. Это безумие. Она напрашивается на неприятности. Они ни о чем не смогут договориться; слишком глубока разверзшаяся между ними пропасть. Она обхватила себя руками, ища успокоения. Есть вещи, в которых она себе-то не смеет признаться, не то что открыть их Джекобу.

Сельская идиллия, еще не начавшись, была обречена на провал.

Спустившись вниз, Флоренс испытала еще одно потрясение. Автомобиль, стоявший перед зданием, в котором она жила, словно прикатил из прошлого.

В годы учебы в университете Джекоб, будучи одним из наиболее богатых студентов, имел в своем распоряжении машину и мотоцикл. Мотоцикл Флоренс не интересовал, и сейчас она даже думать о нем отказывалась, а вот автомобиль помнила отчетливо. Потому что тогда, сама того не желая, видела в нем нечто волнующее, сексуальное.

Автомобиль, представший сейчас ее взору, производил аналогичное впечатление, поскольку Джекоб, как это ни удивительно, приехал к ней на прежней модели. Это был классический "ягуар" голубовато-серого цвета.

— Очень похож на ту колымагу, что была у тебя тогда, — заметила Флоренс, подходя ближе. Автомобиль, прислонившись к которому ждал ее Джекоб, отличался от той машины только тем, что был идеально ухожен и блестел, как новенький.

— Да, марка та самая, но автомобиль другой, — подтвердил Джекоб, встречая ее насмешливым взглядом. Не вынимая рук из карманов, он выпрямился и обошел машину. — Личный транспорт — это твое второе "я", — продолжал он, открывая для нее дверцу со стороны пассажирского сиденья. — А я не изменяю своим привычкам. Мне нравятся те же вещи, что нравились тогда, только в обновленном, более изысканном исполнении. — Он выразительно глянул на ее похудевшую фигурку и отливающие живым блеском посветлевшие волосы.

Флоренс, усаживаясь в кожаное кресло, сделала вид, будто не слышала его последней реплики. Пристегиваясь ремнем безопасности, она краем глаза заметила, как Джекоб передернул плечами.

Прежде чем сесть за руль, он стряхнул с себя плащ и, свернув, бросил на заднее сиденье. Флоренс нахмурилась. Зачем он разделся? Было что-то непристойное в его мускулистых руках и груди, прикрытой тонкой футболкой. Они сидят слишком близко, между ними никаких барьеров. Флоренс, словно пытаясь защититься от его близости, плотнее укуталась в собственную легкую куртку.

О, Джекоб, ты слишком, слишком реальный! — думала она, украдкой поглядывая на него. Он тоже пристегнулся ремнем безопасности и завел мотор. Машина тронулась с места. Наблюдая за уверенными действиями Джекоба, за работой его рук и ног, Флоренс невольно вспоминала его атлетическое тело за другим занятием — минувшей ночью и десять лет назад. Все в нем возбуждало ее, даже то, как напрягаются мышцы под его джинсами, когда он жмет на тормоз.

— Ты знаешь, куда ехать? — оживленно спросила Флоренс, стараясь не выдать голосом одолевавшей ее страсти. Это оказалось не легко.

— Пока да. — Он не отрывал глаз от дороги. Заметив выехавшую наперерез машину, он раздраженно сдвинул брови. — От Хендона по M1. Сколько, миль сто, наверное? — Он вопросительно глянул на нее. — А дальше будем вместе искать. Ты говорила, у тебя есть карты и определитель маршрутов?

Флоренс кивнула, извлекла из сумки органайзер и, постучав по клавишам, вскоре объявила:

— Семьдесят четыре с половиной мили по M1, затем на перекрестке № 19 сворачиваем на М6 и едем на запад.

— Понятно. Пока достаточно, — сухо отозвался Джекоб. Флоренс нахмурилась, вспомнив, как он всегда распоряжался, когда они группой в несколько человек выезжали куда-нибудь в его стареньком "ягуаре". Оставалось надеяться, что он несколько изменился с тех пор.

— Не беспокойся. Рычать я не буду, — пообещал Джекоб, будто вновь читая ее мысли. — Я теперь более уравновешенный.

— Это было бы кстати. — Флоренс посмотрела на часы. — Если верить органайзеру, до Пенрита ехать около пяти часов, если дороги не загружены и прочее, а дальше предстоит найти сам Марвуд-Крэг. До места, очевидно, доберемся уже затемно.

— Значит, сразу в постель?