— Да, — согласилась Флоренс, на мгновение испытав глупое желание сунуть руку в ладонь Джекоба. Как странно, думала она. В постель к ней забраться он не постеснялся, а вот такой простой жест, как взять ее за руку, его смущает. Впрочем, это вообще в духе мужчин. Да и опасно протягивать ему руку, рассуждала Флоренс, поглядывая на его ладонь с длинными изящными пальцами, которой он прикрывал от солнца глаза. Он еще сочтет, будто она предлагает ему себя целиком. На что ее тело согласилось бы с радостью, но вот разум предупреждал, что за этим кроется очередная катастрофа.
— Эй, смотри! Признаки жизни! — вскричал Джекоб, выводя Флоренс из раздумий. Он махнул рукой на скособочившийся блеклый указатель с двумя стрелками. Одна была направлена на еще более узкую дорогу, чем та, по которой они шли, вторая — по направлению их движения. Узкая дорога, судя по всему, вела на ферму под названием Марвуд-Крэг, за которой лежал еще некий Марвуд. Флоренс предположила, что там находится деревня под названием Марвуд-Бек.
— Должно быть, Марвуды — местные аристократы, — рассудила Флоренс, прикидывая в уме, что означают эти названия и что это за ферма. — Судя по всему, они продали коттедж Тревельянам только потому, что это — груда старых развалин.
— Возможно, — согласился Джекоб. — А Тревельяны, будучи не местными аристократами, и не подозревали о том, что приобрели, пока не приехали в свой вожделенный Озерный край на выходные.
А кое-кто из Тревельянов вообще не имеет отношения к аристократии, раздраженно подумала Флоренс, но воздержалась озвучивать свои бунтарские мысли, не желая нарушать данное себе обещание не цепляться к Джекобу по пустякам.
— Но все равно, — как ни в чем не бывало заговорила она, — нам следует зайти на ферму… оповестить их о своем приезде. Может быть, они согласятся поделиться с нами свежим молоком, яйцами и кое-какими овощами. А сами продукты заберем на обратном пути, когда будем возвращаться из деревни.
— Отличная идея, — подхватил Джекоб, когда они уже сворачивали на дорогу, ведущую к ферме. — Свежие крестьянские продукты прямо с фермы. Витамины и так далее. В Лондон вернемся поздоровевшими, румяными, как помидорчики.
Мысль о возвращении в Лондон привела Флоренс в смятение. Она замедлила шаг. Выдвинутая ею идея теперь казалась не столь отличной и соблазнительной. Ей не хотелось, чтобы работники с фермы являлись к ним в коттедж в любое время дня и ночи и заботливые жены фермеров приглашали их с Джекобом на чай и прочие деревенские мероприятия. Им так мало отпущено времени, чтобы побыть вдвоем; она не желает делить его с другими.
Прекрати! Прекрати! — ругала себя Флоренс. Он тебе никто. Просто родственник.
Джекоб тоже остановился и повернулся к ней.
— Пойдем, Фло. Давай уж разберемся сразу… — Он ласково взял ее за руку и повел по убегающей вверх по склону дорожке к ферме. — Если не поторопимся, пропустим обед в пивной!
Ее рука. Он взял ее за руку, думала Флоренс. Она улыбнулась ему и прибавила шагу, чтобы не отставать. Ладонь у него была приятно прохладная, по-приятельски надежная и в то же время чувственная, дарившая ощущение полной близости, почти такое же, как в постели.
Изрытая колеями извилистая дорога еще не успела просохнуть после ночного дождя и местами напоминала вязкое болото. Флоренс, позабыв про свои романтические представления о прогулках рука об руку, теперь искала в ладони Джекоба только опору. Сильный, уверенный в себе, он бесстрашно переводил ее через рытвины и лужи, другой рукой поддерживая за талию и почти отрывая от земли на Труднопроходимых участках.
Он мог бы нести меня на руках, думала Флоренс. С легкостью. Собственно, так он и поступил, когда я упала в обморок несколько дней назад.
Ферма Марвуд-Крэг имела почти столь же нежилой вид, что и их коттедж. Главное здание было сложено из таких же серых известняковых глыб в типичном для этих краев стиле. Хозяйственных построек было больше, на дворе стояла сложная сельскохозяйственная техника, кое-где проржавевшая и разбитая, но в целом обе усадьбы мало чем отличались друг от друга. Когда они подходили к дому, мимо прошествовала жирная серая кошка, направлявшаяся к неухоженному фруктовому саду.
Несмотря на теплый день, главная входная дверь была закрыта. Джекоб громко постучал по двери тяжелым железным кольцом. Минут пять они стояли и ждали ответа.
— Может, ферма тоже бесхозная? — предположил Джекоб, отступая в сторону, к маленькому окну, занавешенному неряшливым тюлем.
— Не думаю, — возразила Флоренс, напрягая слух. Ей показалось, что из-за двери доносится тихое шарканье. — Кошку же кто-то кормит. Иначе она не была бы такая упитанная.
В эту же секунду мрачная дверь распахнулась с визгливым скрипом, и на пороге появилась тщедушная седая женщина. Судя по ее сердитому взгляду, она была не очень рада гостям.
Джекоб принялся вежливо объяснять ей, кто они такие, зачем приехали в коттедж и что привело их на ферму. Флоренс сопровождала его рассказ милой улыбкой, хотя предпочла бы объяснить все сама, и украдкой наблюдала за старушкой, с лица которой не сходило неприветливое выражение.
Жену фермера — или мать — ничуть не подкупили красота Джекоба и его искренне дружелюбный тон. Флоренс поначалу никак не могла понять, в чем дело, но через несколько минут ее осенило: женщину отвращал его голос, тот самый голос, который заставлял сладостно поеживаться многих его поклонниц, да и ее тоже, нехотя признала Флоренс.
Причем, видимо, отвращал не тембр — спокойный и волнующе звучный, — а, скорее, манера речи. Джекоб говорил отчетливо, красиво, с идеальной интонацией. С таким голосом хорошо выступать на сцене, а не перед суровой селянкой, которая на все вопросы продолжала отвечать односложно. Флоренс наконец не выдержала.
— Прошу вас… мы будем очень благодарны, если вы позволите покупать у вас молоко. Мы привезли с собой только сухое и пастеризованное в пакетах, а оно ужасно невкусное — с натуральным не сравнить. — Флоренс показалось, что старушка чуть смягчилась, и она заулыбалась шире. — Разумеется, мы заплатим сколько надо. И за яйца тоже, если у вас есть излишек.
Крестьянка улыбаться не собиралась, но теперь смотрела на Флоренс чуть приветливее.
— Тревельяны, значит? — заговорила женщина, будто и не слышала их просьбу. — Нечасто вы сюда наведываетесь, а? Наверное, в Лондоне все ошиваетесь? — Старушка прищурилась, но, слава Богу, не злобно. — А ты-то не лондонская, — заметила она, обращаясь к Флоренс. — И не из наших краев, это точно. И все-таки ты северянка, верно? — Она небрежно кивнула Джекобу, который из кожи вон лез, стараясь произвести на крестьянку приятное впечатление.
Флоренс, сообразив, что угодила их потенциальной благодетельнице, пустилась в объяснения о своих корнях, подтвердив, что да, она, в отличие от брата, уроженка северных мест и воспитывалась в Йоркшире, но теперь работает в Лондоне. Потом они несколько минут беседовали о Скарборо, где, как оказалось, проживала сестра миссис Паркин — матери хозяина фермы Марвуд-Крэг.
— Что, черт побери, все это значит? — спросил Джекоб, с нескрываемым восхищением глядя на Флоренс, когда они двинулись назад к деревенской дороге, преодолевая выбоины и ухабы. — Я уж думал, все, прогонит нас, а тут ты открыла рот — и на тебе! И яйца, и молоко, и овощи! И все это нам будут доставлять каждое утро прямо домой! — Он протянул руку, помогая ей перебраться через очередную рытвину. — Я всегда подозревал, что ты ведьма. Чем ты ее проняла?
— Акцентом, — ответила Флоренс. Они завернули за угол и пошли по ровной дороге. Джекоб наконец выпустил ее руку. — Я же большую часть жизни прожила в Йоркшире, и, поскольку в актерской школе мне учиться не довелось, северный акцент у меня так и не сгладился…
— Да какой же это акцент, — озадаченно произнес Джекоб.
— Ну, не то чтобы акцент, — согласилась Флоренс, пожимая плечами. — Но в сравнении с твоим отшлифованным королевским английским, моя "грубая, простонародная" речь более привычна слуху миссис Паркин.