— До новой встречи! — с иронией подвел итог Бен.

Она медленно открыла глаза:

— По-твоему, я настолько слаба?

— К никотину привыкают сильнее, чем к героину.

И бывали случаи, когда секс поворачивал сильных мужчин против всего, во что они верили.

— К счастью, ничто так резко не меняет образ жизни, как младенцы.

— Младенцы?

— Я не знаю лучшей мотивации, чтобы бросить курить, чем беременность. Когда я буду точно знать, что беременна, мне будет легче.

Ну, уж если это не охладило бы его пыл, тогда дело вообще можно считать безнадежным. Страсть улеглась. Он прокашлялся и почувствовал себя немного увереннее.

— Можно отказаться от чего угодно, если принять твердое решение. Все дело в силе воли.

— И в том, что считаешь важным.

Для него самое важное — это работа. Уже много лет, кроме нее, у Бена не было ничего.

Бриджет засмеялась.

— Конечно, сильно помогает то, что ближайшее место, где продают сигареты, — это магазин в Лак Лабель. А, ладно. Уже четыре дня продержалась. Увидимся утром.

Она быстро ушла, так что Бен даже не успел пожелать ей спокойной ночи.

Четыре дня? Он провел здесь всего сутки — и уже сам не свой. Прошел день — и она уже заставила его поставить под вопрос то, что для него важнее всего в мире. Что же важнее? Ловить преступников или иметь людей, ради защиты которых и борешься с преступниками? Он ворвался сюда, готовый умереть в бою. Только ради нее.

Фантазии. Мечты. Он сел прямее. Надо вернуться к реальности. Телефонный номер, который он дал Бриджет, был специально рассчитан на агентов, попавших в трудное положение. Длинное записанное на пленку послание было уловкой — агентству необходимо было время, чтобы выяснить номер, с которого им звонят. Теперь Бену остается только ждать, пока за ним приедут. Почему бы ему не остановиться на этом? Не будет больше соблазнов, не будет жизнерадостных утренних приветствий, не будет встревоженных взглядов, когда она меняет ему повязку или обтирает грудь прохладной губкой.

С хриплым вздохом он повернулся на здоровый бок. Уже утром его тут не будет. И Бриджет останется одна, работать в этом огромном старом доме, который она превращает в место отдыха для переутомившихся бизнесменов, которые весьма капризны и разборчивы. Он наткнулся на нее совершенно случайно, как на спасательный круг посредине океана: свет во тьме, зажженное окно в ночи.

Он осмотрел комнату, думая о хищниках, скрывающихся в этом лесу: таких, которые носят оружие и торгуют вещами пострашнее никотина.

— Если такие бывают, — проворчал он себе под нос.

Мрачная улыбка раздвинула его губы, когда он вспомнил сценку, в которой она откровенно изобразила чувственное удовольствие, связанное с курением. Бриджет даже не подозревает, какая она сильная. Чтобы забыть ее, он должен быть таким же сильным.

Она — забавная, милая, прямая, удивительно сексапильная. Он не столько завоевал ее доверие, сколько случайно получил его, словно приз в лотерее, билет которой где-то нашел.

Он ткнул кулаком в подушку и уставился на угасающее пламя. Надо оставить билет там, где он его увидел. Когда речь идет о женщинах, он не смеет рассчитывать на что-то кроме фантазий.

Бриджет распахнула дверь прежде, чем пожилой мужчина успел взяться за дверной молоток.

— Привет!

Незнакомец, неизвестно откуда возникший у нее на пороге, принял ее изумление с благодушным спокойствием. Его седые волосы сияли на утреннем солнце. Он зачесал их наверх, что подчеркнуло его орлиный нос. На нем был бежевый летний костюм с галстуком-бабочкой, а в руке он сжимал весьма потрепанный портфель. Просто воплощение рассеянного профессора.

Тем не менее Бриджет вспомнила, как Бен предостерегал ее относительно незнакомых пришельцев. Когда она услышала шаги на крыльце, она помогла Бену подняться на второй этаж и только потом открыла дверь.

Пожилой джентльмен вытащил из нагрудного кармана носовой платок и утер себе лоб.

— Извините за вторжение, но у меня что-то неладное с машиной.

Бриджет прислушалась к голосу своей интуиции. Незнакомец показался ей безобидным.

— Знаете, я так растерялся, что не знал, что лучше предпринять — оставаться с машиной в ожидании помощи или идти за подмогой?

— В нашей глуши можно очень долго ждать, пока не проедет какая-нибудь машина.

— И пока сидишь и ждешь, тебя может съесть медведь?

— Ну, такое бывает далеко не каждый день. — Она рассмеялась. Это — контрабандист?! Она готова прозакладывать свой джип, что этот человек никогда не провозил контрабандой ничего серьезного — может, только пыльный томик или антикварную вещицу. — Мы в четырех милях от шоссе. Удивляюсь, что вы смогли нас найти.

— Неужели настолько далеко? — Он еще раз промокнул лоб и сунул платок в кармашек. — Хотя, если говорить честно, то именно сюда я и собирался попасть. Это ведь резиденция Доджа, правильно?

— Откуда вы узнали?

— Извините, что сразу не представился. Я — Стоунсмит. Карвилл Стоунсмит. Я много лет занимал административные должности в «Дженерал моторс», причем последние несколько лет — в отделе архивов. Позавчера я побывал в Гуронском горном клубе Генри Форда. Сегодня я хотел увидеть, чем на него ответили Доджи.

Он пристроил на нос бифокальные очки, чтобы получше рассмотреть все, что можно увидеть с крыльца.

Бриджет широко улыбнулась:

— Хотите осмотреть дом?

— Вы разрешите?

Прекрасно знающий историю автомобилестроения посетитель небрежно вплетал в разговор имена и даты. Спустя полчаса они оказались на кухне.

— Извините, пожалуйста, — опомнилась Бриджет. — Я так давно ни с кем не общалась, что совершенно вас заговорила.

— Вы здесь одна?

Она ушла от прямого ответа:

— Вы уж извините, что я так увлеклась. Мне бы следовало предложить вам что-нибудь выпить.

— Милочка, я наслаждался каждой минутой, проведенной в вашем доме, а стакан лимонада мне будет почти так же приятен.

Она улыбнулась и налила ему попить.

— Мне не хотелось бы отвлекать вас от работы, но вы сказали, что здесь двадцать спален?

— Наверху. Все сейчас находятся на разных стадиях ремонта и переустройства. Нижние комнаты мы постараемся сохранить близкими к первоначальному виду.

— Вы не будете возражать, если я…

— Боюсь, что там ужасно грязно.

— Обещаю, что не стану открывать глаз. Я спрашивал, имея в виду туалет.

— А, извините. — Она, кажется, совсем забыла о вежливости. Пришлось направить его к черной лестнице. — Она крутая. Но когда подниметесь, то нужная вам дверь — третья направо.

— Спасибо.

Чувствуя беспокойство, Бриджет осталась у нижней ступеньки, пока ее гость поднимался наверх. Она заразилась от Бена подозрительностью, но нельзя же провожать пришельца до туалета, а потом стоять на страже у двери!

Сцепив руки за спиной, она быстро прошла к холодильнику, чтобы достать оттуда очищенную морковку, которую ей вовсе не хотелось есть. Нервы. Это все из-за желания закурить.

Или инстинкт?

Он взял с собой свой портфель! Может, это он ей не доверяет? Или, может быть, он извлекает сейчас из его глубин составные части какого-то смертоносного оружия? Бриджет закатила глаза, возмущаясь своей мрачной фантазии. Тем не менее это не помешало ей прокрасться обратно к нижней ступеньке. Тихо поднявшись наверх, она высунула голову в пустой коридор. Дверь ванной была закрыта, и оттуда доносился звук льющейся воды.

Ругая себя за неуместную паранойю, Бриджет снова вернулась на кухню. Но у самого порога она застыла на месте. На кухонном столе лежала пачка сигарет, ярко поблескивая целлофаном в утреннем свете. Почему она заметила ее только сейчас? Бриджет всмотрелась внимательнее. Из вскрытой пачки многозначительно торчал конец одной сигареты.

У нее застучало сердце. Ее должен был оставить мистер Стоунсмит! До нее донесся едва различимый и такой приятный аромат табака. Это была свежая пачка, почти полная. Если одной сигареты будет недоставать, он ничего не заметит.