— Да она ежесекундно поднимает панику почем зря, норовит погибнуть или покалечить себя и других — вот и весь ее характер! — Он схватил со сковородки шипящий кусок и впился, обжигаясь, в него зубами. — Ей здесь не место, Джейк, это всем ясно — и мне, и тебе, да и ей самой.

— Кэти так не считала. Иначе не оставила бы ранчо ей.

— Они же сестры, Джейк! Кому еще могла оставить Кэти ранчо? Ни у нее, ни у Кена другой родни не было, вот ранчо и досталось этой городской девчонке…

— Ты слишком строг к ней, Коди. Дай ей время. Людям свойственно изменяться. Ты ведь тоже не сразу все узнал. Жизнь всем нам дает суровые уроки, уж тебе-то это отлично известно.

— Люди, выросшие в городе, должны там и оставаться.

Джейк разбил несколько яиц о край сковородки.

— Если так, то Кэти никогда бы сюда не приехала. А без нее не было бы и «К + К».

Коди сунул в рот еще один кусок бекона и встал.

— Мы выступаем через час, Джейк. Проследи, чтобы все было готово. Я проверю лошадей и съезжу взглянуть на стадо.

Он перекинул через плечо сумку, поднял с земли седло и пошел на другой конец лагеря, где на ночь был привязан Солдат.

— Пора размяться, приятель, — сказал он коню. — Свежий ветер и простор не повредят нам обоим.

Шелби подошла к Джейку и наблюдала, как Коди садится в седло.

— Куда он на этот раз? — спросила она.

Джейк усмехнулся и покачал головой:

— Думать, я полагаю…

Озадаченная его словами, Шелби продолжала смотреть на Коди, который в этот момент как раз поравнялся с ними и поворачивал коня по направлению к стаду.

Коди старался не смотреть в сторону Шелби. «Чертов старик! — думал он. — Вечно у него на все готов ответ…»

Выпрямившись в седле, Коди смотрел на раскинувшееся перед ним пестрое море прерии, по которому разбрелось стадо. Коровы мирно паслись, и их, в отличие от него, ничего больше не беспокоило.

Незадолго до автокатастрофы, унесшей жизни Кэти, Кена и их ребят, Коди строил грандиозные планы. Он проработает на «К + К» еще лет пять, а затем они с Кеном прикупят еще земли и как равноправные партнеры откроют скотоводческое ранчо. Кроме того, он твердо решил, что если какой-нибудь другой женщине и суждено войти в его жизнь, то это по рождению и воспитанию будет сельская девушка. После истории с Лайзой городскими он был сыт по горло. Когда сегодня Джейк упомянул суровые уроки жизни, он попал в точку. И повторения этих уроков Коди не хотел.

Но со смертью Кена все его блестящие планы рухнули. Теперь ему потребовалось бы работать вдвое, а то и втрое больше, чтобы скопить необходимые деньги. Да и то сомнительно…

Он снова взглянул на стадо, и шкуры коров всех возможных оттенков коричневого своим цветом напомнили ему о длинных шелковистых волосах Шелби. Зелень горных вершин на горизонте вызывала в памяти ее глаза. Таких волос и глаз он никогда еще не видел. Вспомнил он и золотистые искорки, вспыхивавшие и разраставшиеся в ее изумрудных зрачках, когда она была чем-то возбуждена или возмущена… как в тот день у ручья, когда он спрятал ее одежду. Ее гибкое тело, длинные ноги, сверкавшие в лучах полуденного солнца, когда она выходила из воды, сводили его с ума, будили бешеное, неукротимое желание.

Коди смотрел вдаль, но ничего не видел — все застилал ее образ. Он тихо чертыхнулся и надвинул ниже шляпу — так, чтобы она закрывала глаза от солнечных лучей. Было совершенно невозможно ни на чем сосредоточиться, не вспомнив слияние их тел, ее смелые ласки…

Да, Шелби Хилл была по-настоящему красива, но привлекало его в ней не только это. В ней чувствовалась какая-то наивность, естественность, которых он давно уже не встречал. Приезжавшие в «К + К» женщины растеряли эти бесценные качества задолго до их встречи, а порой вызывало сомнение, обладали ли они ими когда-либо вообще. Это были либо жеманные и капризные жены состоятельных скучных толстых мужей, приехавшие сюда немного расслабиться и требовавшие непомерного внимания и лести, либо деловые женщины из больших городов, явившиеся поразвлечься с ковбоями, напоминавшими им героев детских телесериалов. Коди сразу вспомнил Эву Монтальво и Джеми. Он искренне надеялся, что у Джеми хватит ума не повторить его ошибки и не последовать за Эвой в большой город.

Но Коди чувствовал и другое — он вдруг встретил женщину, которая, в отличие от Лайзы, разделяла его взгляды на природу, работу, саму жизнь… хотя и была чужой здесь, в Монтане. Ему потребовалось провести целых шесть месяцев в Нью-Йорке, чтобы перестать наконец смотреть на мир сквозь розовые очки и понять, как жестоко он ошибся.

Но Шелби не похожа на других женщин. Она мягче, естественнее, искреннее… Память снова вернула его к той ночи, когда она лежала рядом с ним, полностью отдаваясь ему и не прося ничего взамен.

— Черт бы побрал мое дурацкое сердце! — не выдержал он и выкрикнул в окружавшую пустоту, и его снова охватила волна холодной решимости. — Хватит! Это никогда не должно повториться!

Он догадался о приближении загонщиков стада задолго до того, как они показались на горизонте. Их голоса и смех далеко разносились в тихом утреннем воздухе, заставляя то одну, то другую корову поднимать голову и с любопытством смотреть в ту сторону, откуда доносился шум. Услышал их и Солдат. Его уши напряглись, а копыто нетерпеливо начало взрывать землю: коню не нравилось стоять без дела, а приближавшийся шум говорил о том, что скоро начнется настоящая работа.

Коди обернулся в седле и сразу выхватил взглядом среди остальных Шелби. Она ехала чуть поодаль от Джейка, а рядом с ней гарцевал Ланс Мердок в своей ослепительно белоснежной, пижонской ковбойской рубашке.

— И ведь никуда от него не денешься! — недовольно проворчал Коди и снова перевел взгляд на Шелби. Его кровь сразу побежала быстрее, а горло перехватил спазм. Молча проклиная себя на чем свет стоит, он ждал, пока они с ним поравняются.

«Быть может, Джейк и прав», — подумал Коди, когда Шелби придержала лошадь и улыбнулась ему ослепительной улыбкой, способной разогнать сумрак ночи. Он вздохнул и беспокойно заерзал в седле, чувствуя, что его джинсы внезапно стали ему малы. Да, старый ковбой был прав. По крайней мере в том, что Шелби меняется прямо на глазах и напоминает ему свою сестру Кэти. Но, чтобы жить здесь, надо любить эти края всей душою. Может быть, не сейчас, может, даже не завтра, но рано или поздно она все равно вернется назад — к ярким огням большого города. Ведь в городе много соблазнов для богатых людей, в деревне же много денег не потратишь, а теперь — после смерти Кэти и Кена — у нее много денег.

Но во всем происходящем не было ее вины. Это он позволил событиям выйти из-под контроля. Он спас ей жизнь, а затем бездумно воспользовался ее благодарностью, слабостью и беззащитностью. Что ж, отныне и до конца ее пребывания здесь он будет вести себя как пай-мальчик. В самом деле, почему она должна страдать лишь из-за того, что он не смог сдержать своих желаний? Он будет помогать, когда ей понадобится его помощь, улыбаться в ответ, когда она улыбнется ему, вести ничего не значащую светскую беседу… Ради нее он даже готов быть вежливым с Лансом Мердоком, хотя от одного вида этого типа у него воротит с души. Но он справится с собой, потому что Шелби этого заслуживает. Она не виновата в том, что родилась и выросла в большом городе, а он — среди просторов Монтаны, так же как и в том, что купается в деньгах, а он немногим богаче церковной мыши.

Он снова подумал о Лайзе. Проведя с ней полгода в Нью-Йорке, он так и не смог найти достойную работу. Может быть, чувство унижения от того, что за все платила она, сыграло не последнюю роль в разрыве их отношений. Вспомнив об этом, он и теперь ощутил на губах привкус горечи. Такого у них с Шелби не будет. Ни за что! И здесь опять же нет ее вины. Так же как и его. Черт, в этом вообще никто не виноват! Просто, так уж устроена жизнь.

Но он принял решение и должен твердо придерживаться его — держаться от нее подальше во всем, что не касается непосредственно работы. Он слишком хорошо относился к Шелби, чтобы осложнять ей жизнь.