Их взгляды встретились, и Шелби живо вспомнила всех тех героических ковбоев из вестернов, которыми они с Кэти так восхищались в детстве. Мгновение, показавшееся ей вечностью, она стояла как зачарованная, не в силах отвести взор от его пронзительно-синих глаз и густых волос цвета золотистого меда.

Лишь когда ковбой отошел от коновязи и неторопливо, даже с некоторым вызовом направился к ней, Шелби удалось наконец освободиться от наваждения. Она опустила глаза, приказывая себе казаться невозмутимой, тогда как на самом деле самым горячим ее желанием в тот момент было повернуться и бежать прочь.

Молодой человек остановился перед ней, и она невольно сделала шаг назад, словно подчеркивая разделявшую их дистанцию.

Быстрым движением он снял шляпу и протянул ей руку:

— Меня зовут Коди Фарлоу, мисс Хилл. Я управляющий ранчо «К + К».

В последующие пять дней Шелби с головой ушла в дела ранчо, стараясь узнать по возможности больше и тщательно избегая при этом встреч с Коди Фарлоу.

В первое утро после своего приезда она принялась за финансовые отчеты, мучительно пытаясь вспомнить все то, чему училась на непродолжительных бухгалтерских курсах в колледже. Через несколько часов тщетных попыток разобраться в столбцах цифр она уже знала, что ей придется начать все сначала, дабы понять, о чем вообще идет речь… Самым логичным выходом было нанять бухгалтера, и Шелби решила так и поступить.

На следующее утро она поднялась с первыми лучами солнца и, все еще сонная, спустилась на кухню, чтобы помочь кухарке Мери с завтраком. Умение готовить никогда не относилось к числу ее достоинств, но Шелби твердо решила изучить все стороны жизни ранчо. С трудом сдерживая зевок, она открыла кухонную дверь и изумленно уставилась на стол, на котором громоздилась целая гора продуктов.

— Что это?

— Продукты для приготовления завтрака, — ответила Мери, и ее пухлые губы разошлись в широкой улыбке. Она сновала между холодильником и столом, и ее длинная черная коса моталась, как маятник.

— Помилуй, Мери, этим же можно накормить целую армию!

В темных глазах поварихи заплясали искорки смеха.

— Точно, мисс Шелби, но если считать наших рабочих и постояльцев, то как раз и получится армия. Не пропало желание помочь?

— Попробую, — с деланной бодростью ответила Шелби, взяла нож и принялась было срезать жир с бифштексов, но тут же порезала палец. — Ай! Черт…

Она сунула палец под кран, повернула вентиль и прикусила от боли губу, когда ледяная вода хлынула на ранку.

— Ладно, — усмехнулась Мери, — взбейте яйца и поджарьте омлет, а бифштексами займусь я.

Помогая друг другу, женщины трудились больше часа, и ко времени, когда открылась задняя дверь и рабочие ранчо стали собираться на кухне, завтрак был готов. Блюда с румяными бифштексами, пышным омлетом, хрустящей жареной картошкой, тостами загромождали стол, в центре которого возвышались две огромные вазы со свежими фруктами.

Последним вошел Коди и сел во главе стола как раз в тот момент, когда Шелби ставила перед Джейком кофейник. Она быстро взглянула на него и тут же пожалела об этом. Его губы кривила недобрая усмешка, а в глазах, едва их взгляды встретились, появился блеск, который можно было назвать лишь дьявольским.

Двадцать минут спустя рабочие уже покинули кухню, от обильного завтрака не осталось ни крошки… а нервы Шелби были на пределе. Все то время, пока ковбои сидели за столом, она старалась занимать себя каким-нибудь делом и не обращать внимания на прожигавшие ей спину взгляды Коди. Работы хватало, но она ни на секунду не забывала о его присутствии. Всякий раз, как она смотрела в его сторону, их глаза встречались. Шелби так не краснела с двенадцатилетнего возраста, когда Родни Вагстафф показал всем мальчишкам в школе ее сентиментальную открытку, которую она прислала ему на День святого Валентина.

Через час процедура с завтраком повторилась — на этот раз для постояльцев, собравшихся в огромном обеденном зале, — а затем Мери принялась доставать из холодильника продукты для приготовления обеда.

К концу второго дня своего пребывания в «К + К» Шелби была поражена тем, что Мери в одиночку справляется со стряпней для многочисленного населения ранчо. Приготовление одного лишь завтрака отнимало кучу сил, а ведь был еще обед и ужин! Вернее, два завтрака, два обеда и два ужина, поскольку постояльцы питались отдельно от рабочих.

Через три дня Шелби начала чувствовать себя на ранчо довольно уютно… когда рядом не было Коди. Если же он околачивался где-то неподалеку, она превращалась в совершеннейшую растяпу: роняла тарелки, спотыкалась на ровном месте, а однажды даже попыталась пройти сквозь закрытую дверь.

Шелби взглянула на ковбойское седло, лежавшее на перекладине стойла, и поняла, что попала в сложную ситуацию. Впрочем, проблемы начались сразу после сообщения адвоката о том, что она унаследовала знаменитое ранчо-пансионат в Монтане, принадлежавшее до этого ее сестре. Если бы она не была такой наивной дурой, то сразу же, повинуясь первому порыву, продала бы его и жила бы сейчас в роскошном доме в Сан-Франциско. В самом деле, что она знает о том, как надо обихаживать постояльцев — всех этих благополучных завсегдатаев фешенебельных курортов и голливудских знаменитостей, возжелавших вкусить прелестей старого доброго Дикого Запада? Да и что она сама знает об этом самом Западе?

И все же она не могла поступить иначе. Это означало бы предать мечту своей покойной сестры.

— С вами все в порядке, хозяйка? — поинтересовался Кода.

В том, как он лениво растягивал слова, Шелби почудилась насмешка. С самого ее приезда в «К + К» он наверняка находил нелепыми все попытки своей новой хозяйки освоиться с деревенской жизнью.

Она решительно схватила седло, сняла его с перекладины… и едва не упала навзничь под его тяжестью. Эта проклятая штука весила никак не меньше тонны, а свисавшие с нее ремни, ремешки с пряжками и прочие причиндалы никак не способствовали тому, чтобы нести седло и идти при этом ровно, не спотыкаясь.

— Оно что, набито свинцом? — поинтересовалась она, бросив быстрый взгляд на Коди, возившегося с упряжью в другом конце конюшни.

Тот усмехнулся и покачал головой, продолжая затягивать подпругу под брюхом своего коня.

— Вы уверены, что и вправду хотите участвовать в загоне скота? Для того, кто не часто сидит в седле, провести столько времени верхом довольно суровое испытание.

— А кто вам сказал, что я редко сажусь в седло? Уверяю вас, я отличная наездница.

Шелби прикусила нижнюю губу, надеясь, что эта маленькая ложь не прозвучала слишком уж очевидно. Впрочем, даже не ложь, а скорее преувеличение. Она не сидела на лошади вот уже лет десять, с тех самых пор, когда они с Кэти брали уроки верховой езды. Кэти, разумеется, училась ездить в ковбойском седле, а Шелби, составлявшая ей компанию лишь по настоянию матери, из упрямства решила освоить английский стиль езды, более, по ее мнению, классический и сильно отличавшийся от «западного».

— Вы здесь хозяйка, — пожал плечами Коди и, посмотрев в се сторону, увидел, что она никак не может справиться с седлом. — Оставьте его на перекладине. Я оседлаю для вас Леди, когда закончу со своим конем.

Шелби почувствовала искушение согласиться. Английское седло она поднимала когда-то одной рукой, эта же громадина весит не меньше, чем грузовик! А ведь ее еще надо как-то водрузить на лошадь… Она была уже готова принять предложение Коди, но самолюбие не позволило пойти на это. Нет, она никогда не сумеет вникнуть во все тонкости жизни на ранчо, если позволит ему и другим рабочим делать все за нее.

— Спасибо, я сама, — с напускной храбростью ответила она.

Золотисто-каштановый локон выбился из прически и упал ей на лицо. Шелби попыталась сдуть его вбок, но непослушный локон снова упал, коснувшись кончика носа. Стараясь не обращать внимания на досадную щекотку, она с седлом в руках осторожно протиснулась в узкий проход между перекладиной стойла и гнедой лошадью, показавшейся ей вдруг огромной, и после нескольких неудачных попыток наконец все же забросила седло ей на спину.