Сердце глухо забилось в конце концов, это может означать лишь то, что снова включили электричество, и Фиби вошла в кабину. Если бы не фонарик, она оказалась бы в полной темноте, когда двери закрылись за ней. «Дункан! — молила она тихим лихорадочным шепотом. — Будь там! Пожалуйста, будь там живой, невредимый и упрямый!»

Лифт тихо загудел, хотя больше не было никаких признаков, что он работает на электричестве, но Фиби чувствовала, как он движется, поднимая ее. Она затаила дыхание, когда кабина остановилась и двери открылись.

Перед ней была разоренная гостиная Дункана, и она без малейшего колебания бросилась в комнату, сжимая сумочку и фонарик. Двери закрылись за ее спиной, но Фиби даже не обернулась, чтобы увидеть, что они пропали безвозвратно.

Она вернулась в мир Дункана.

Фиби, нахмурившись, стояла в центре красивой комнаты. Шторма в этом мире не было, и стоял день, а не ночь. Она окликнула было Дункана по имени, но тут же замолчала. Если британцы уже овладели островом, она не хотела оповещать их о своем присутствии. Хотя вряд ли ее, вооруженную фонариком и сумочкой с витаминами и прочими принадлежностями жизни в современной Америке, приняли бы за врага.

Жив ли Дункан, или она прибыла слишком поздно?

Она все еще стояла на месте, прикусив губу и размышляя, что предпринять, когда появилась Маргарет Рурк. При виде своей невестки Маргарет тихо вскрикнула и бросилась к Фиби, чтобы обнять ее. Фиби так же крепко обняла ее в ответ, затем отстранилась, чтобы вглядеться в лицо Маргарет. Изящные черты лица вытянулись, глаза слегка впали и были окружены темными кругами, но сила Рурков по-прежнему присутствовала в ней. Маргарет была одета в траур, и Фиби надеялась, что она оплакивает только Джона, а не Дункана.

— Мы думали, что вы покинули нас навсегда, — сказала Маргарет.

Фиби покачала головой. Ей было страшно спрашивать, но неизвестность была непереносимой.

— Где Дункан?

Лицо Маргарет на мгновение потемнело, как будто она не помнила ответа, и Фиби затаила дыхание.

— Но он же отправился в Куинстаун, — сказала наконец Маргарет, посветлев. — Они повезли туда этого жалкого пирата и его людей, чтобы передать их властям. Ох, моя милая, Дункан будет так рад, что вы вернулись!

Облегчение Фиби пролилось бальзамом на открытую рану, но она не могла себе позволить долго наслаждаться им. Дункану еще предстояло столкновение с капитаном Лоуренсом и отрядом английских солдат, и если они не найдут способ предупредить его, то Фиби, вероятно, придется присутствовать при казни мужа. При этой мысли желчь хлынула ей в горло.

— А англичане? Они еще не явились? Маргарет покачала головой.

— Мы не ждем их, — сказала она.

— Поверьте мне, они направляются сюда. На Райском острове остались одни женщины?

Маргарет кивнула: — Тут только Филиппа, Старуха и я. Служанки разъехались на другие острова, а все мужчины с Дунканом.

— Отлично, — сказала Фиби, взяв Маргарет под руку. — Вот что нам нужно сделать…

Стояла глухая ночь, и луны не было, но Дункан гнал корабль Морно, носящий название «Фиби-Энн», к Райскому острову. Он нутром чуял, что назревает беда, а его мать и сестра остались там одни, под защитой одной лишь Старухи. Правда, последнюю вполне можно было считать грозным противником.

Алекс, с трудом переносящий разлуку со своей молодой женой и точно так же горевший нетерпением вернуться, присоединился к Дункану на носу корабля.

— Море сегодня исключительно тихое, — сказал он, но Дункан уловил скрывавшееся за этими словами беспокойство.

— Да, — сказал он. — Можно подумать, что наступил мир и мореплавателям не угрожают никакие опасности.

— Я думаю о женщинах, оставшихся на острове, — ответил Алекс. — Не надо было оставлять там Филиппу.

Дункан сочувствовал ему. Он тоже хотел защищать Фиби, когда она была с ним. Теперь он отдал бы все, что у него было, лишь бы она снова очутилась с ним, какие бы опасности не угрожали им обоим.

— Да, но чтобы ты мог сделать, Алекс? — рассудительно спросил он. — Привел бы свою прелестную жену на корабль и позволил ей находиться в обществе таких типов, как Жак Морно? Рисковал бы, что она попадет в руки англичан и будет увезена в Англию или куда — нибудь еще как пленница или как добыча?

Алекс покачал головой, но его внимание было приковано к темным водам. Он прищурил глаза и нахмурился.

— Ты видишь свет?

Дункан тоже стал всматриваться во мрак. Да, верно, далеко впереди мерцал какой-то огонь. Наверняка не на суше, но на сильном удалении от любого из здешних островов и прямо по их курсу. Ничего не ответив Алексу, он повернулся и криком созвал команду на палубу.

Пушки были приготовлены к бою, и те немногие люди, у которых не было оружия, прицепили шпаги или засовывали за пояс кинжалы и пистолеты. Дункан сам полез на ванты, пытаясь рассмотреть источник света, но они были слишком далеко, чтобы оценить происходящее хоть сколько-нибудь точно.

— Может быть, просто обойти стороной? — предложил Алекс. Он предпочитал действовать наверняка: когда мог, внезапно нападал, заставляя врага врасплох, и убирался с дороги, когда считал, что ему расставили ловушку.

Нет, — не согласился Дункан, покачав головой. — Они уже знают, что мы здесь. Именно поэтому они и обнаружили себя.

— Но это может быть засада, — предположил Лукас, вышедший на палубу, когда объявили тревогу, и немедленно присоединившийся к Дункану и Алексу. Несмотря на свои политические убеждения, он явно получал удовольствие от жизни бунтаря. Возможно, его еще удастся превратить в защитника свободы.

— Если засада, то очень неуклюжая, — ответил Дункан.

Они подплывали все ближе, почти неслышно скользя под беззвездным небом по обсидиановым волнам, движимые ночным ветром, пушки были заряжены и готовы открыть огонь. С огромным удивлением они обнаружили качающиеся на волнах две маленькие шлюпки. Одна из них полыхала, как погребальный костер викинга, и скоро должна была затонуть, а во второй виднелись четыре фигуры в плащах с поднятыми над головой лампами.

— Не стреляйте! — раздался женский голос, перекрывший треск горящей лодки.

Дункану показалось, что у него внутри все перевернулось. Фиби?! Но это было невозможно: он оставил жену в ее сумасшедшем столетии, пусть даже неумышленно и не по своей воле.

Тем не менее, ее имя сорвалось с его губ хриплым криком, разнесшимся над водой:

— Фиби!

— Дункан! — прокричала она голосом, полным радости.

Дункан на мгновение закрыл глаза в попытке справиться со своими чувствами.

— Фиби! — прошептал он, и Лукас с Алексом вторили ему возгласами радости.

Когда шлюпка оказалась у борта корабля и с палубы «Фиби Энн» была спущена веревочная лестница, Дункан первым спустился вниз.

Он не сказал Фиби ни слова, а просто сжал ее в объятиях, едва не перевернув крошечную лодку, и прижался лицом к ее шее. И его совсем не волновало, что она почувствует его слезы. Фиби повисла на нем, и он ощутил, как к нему прижимается ее живот, в котором рос его ребенок.

Пока они стояли в шлюпке, обнявшись и покачиваясь в такт колебаниям океанских вод, Филиппа, Маргарет и даже Старуха поднялись по лестнице на палубу. Горящая лодка зашипела и скрылась под водой.

— Но как?.. — попытался спросить Дункан, обретая дар речи.

Фиби дотронулась пальцем до его губ.

— Сейчас не время, дорогой, — сказала она. — Мы должны убираться отсюда и поскорее, иначе твоя история, как свидетельствует книга «Дункан Рурк пират или патриот?», закончится очень печально.

Дункан засмеялся. Жизнь преподнесла ему сюрприз, и он был полон радости. Он подумал, что больше ему у жизни просить нечего. Жена и ребенок этого было более чем достаточно. Фиби поднялась вверх по лестнице, и Дункан последовал за ней.

На палубе корабля, носящего ее имя, Фиби сказала мужу, что на Райском острове их ждут англичане, и он в первый раз в жизни ни о чем ее не спрашивал. Он кивнул, но не стал отдавать команды развернуть корабль. Они продолжали плыть вперед.