«Твоя мать поступила в художественную школу и стала художницей».
«Нет, она училась в Королевской академии драматического искусства и стала звездой».
«Нет, она стала учительницей начальной школы».
«Она была пианисткой!»
«Очнись, Роуз, твоя мать — шлюха и алкоголичка!»
«Нет, нет, нет, она стала акушером-гинекологом».
«Чушь собачья! Она работала на Би-би-си!»
Я припарковалась и вбежала в дом. В прихожей стояли коробки Тео, наглухо заклеенные липкой лентой, готовые к завтрашнему переезду. Мое сердце сжалось.
— Тео! — задыхаясь, крикнула я. Перешагнула через большой чемодан и побежала на кухню. Я взглянула на него — он улыбался.
— Привет, Роуз, — мягко произнес он. — Готова?
Я кивнула. Он протянул мне письмо. Задержав дыхание, будто я собиралась нырнуть в реку, я разорвала большой коричневый конверт со штампом «Конфиденциально» и вынула маленький конвертик кремового цвета. Номер абонентского ящика был выведен аккуратными буквами шариковой ручкой, но, взяв конверт в руки, я почувствовала, что сердце упало. Я думала, конверт будет толстым, ведь внутри, по моим предположениям, должны были быть целые страницы объяснений, извинений и подробное семейное древо. Но, к моему разочарованию, письмо было тоненьким. Как письмо, где вам сообщают, что вы не приняты на работу. Я вернула конверт Тео.
— Открой ты, — прошептала я.
— Нет, оно твое. Ты сама должна открыть.
— Я хочу, чтобы ты это сделал. Пожалуйста, Тео. В конце концов, ты заварил эту кашу.
Он поджал губы.
— Ну… хорошо.
Он поддел ярлычок пальцем и вынул одинокий листок белой пергаментной бумаги, исписанный лишь с одной стороны. Пробежал глазами, медленно кивнул, поднял бровь и протянул письмо мне. Я взглянула на обратный адрес: Кросс-стрит, 12, Чэтхем, Кент.
Дорогой абонент, меня заинтересовало ваше объявление в «Чэтхем ньюс». Но прежде чем связаться с вами лично, мне бы хотелось выяснить две вещи. Имя девочки, о которой идет речь в объявлении, случайно не Роуз? И есть ли у нее особые приметы?
Письмо было подписано Марджори Уилсон (миссис).Телефона не было, только адрес.
— Думаешь, это моя мать? — спросила я Тео.
Он еще раз взглянул на письмо.
— Нет. Если бы это была она, ей ни к чему было бы спрашивать твое имя. Твоя мать знает, как тебя зовут, где она тебя оставила, в какой день, в каком году. Почерк неровный, думаю, это довольно пожилая женщина. Скорее всего, она просто знает твою мать или знала ее в прошлом. — Мое сердце подпрыгнуло, как во время прыжка на тарзанке. Она знала мою мать. Мне пришло письмо от женщины, которая знала мою мать! — Думаю, нужно ответить немедленно.
— Может, предложить встретиться?
— Еще рано. Просто напиши, что тебя зовут Роуз. Посмотрим, что еще она сможет сообщить.
Я кивнула и подошла к столу.
Дорогая миссис Уилсон, — написала я. От волнения пальцы тряслись. — Большое спасибо за письмо. Да, девочку зовут Роуз, эта девочка — я, и у меня есть особые приметы — родимое пятно в форме Индии на левом бедре. Если вы располагаете какой-либо информацией о моей настоящей матери, которую я пытаюсь найти, пожалуйста, позвоните мне как можно скорее по любому из указанных телефонов, и я сразу же вам перезвоню. Большое спасибо за ответ.
Я подписалась как «Роуз Райт», чтобы сохранить инкогнито: вдруг миссис Уилсон читает «Пост». К тому же я пока еще Роуз Райт, подумала я, наклеивая марку. Но, к счастью, ненадолго. Как мне только пришло в голову вернуться к Эду? Нас разделяли тысячи световых лет.
Я побежала к почтовому ящику на углу и опустила письмо, потом взглянула на часы. Половина третьего. Я знала, что нужно возвращаться на работу, но мне это было не по силам. Последние несколько часов меня совершенно вымотали.
— Ну и утро, — пробормотала я, толкнув дверь. И тут все стрессы сегодняшнего дня навалились на меня разом. Письмо Джона, мысль о том, что он лежит в больнице и умирает; воспоминание о ссоре и окончательном разрыве с Эдом; осознание того, что миссис Уилсон может привести меня к моей матери — моей матери, моей МАТЕРИ! — и переезд Тео. Волна эмоций нахлынула как цунами. Я упала на кухонный стул.
— Роуз! — воскликнул Тео. Он доставал с полки кулинарные книги. — Роуз, что стряслось?
— Все, — ответила я. При взгляде на полупустую полку из глаз брызнули слезы. — Слишком много… потрясений за один день. — В горле набух комок, слова давались мне с трудом.
— Ты слишком переволновалась, — нежно произнес Тео. Он подошел, сел рядом со мной и накрыл мою левую руку своей ладонью. — Ты понимаешь, что твоя мать уже близко, — пробормотал он. Я кивнула. — И, думаю, тебя это путает. — Я опять кивнула. Он был прав. Ведь долгие годы мысль о моей матери оставалась всего лишь предположением, а теперь она вот-вот станет реальностью. — Ты правильно делаешь, что ищешь ее, — ласково произнес Тео. — Ты правильно делаешь, Роуз, — не плачь.
— Я плачу не из-за нее, — сорвалась я. — А из-за всего остального.
— Из-за чего?
Я покачала головой.
— Ух, ух, ух — не могу сказать. Сегодня у меня был самый… — я подняла глаза к потолку, — … самый невероятный день. — Мне было слишком стыдно за Эда, и я не могла рассказать Тео о письме Джона. — Плюс ко всему ты уезжаешь, — прорыдала я. Посмотрела на коробки, скопившиеся в коридоре, и рот передернуло от горя. — Ты бросаешь меня, Тео. Меня все бросают. Прощай, любовь моя, — и она тоже так поступила. — Он обнял меня за плечи, а по правой щеке у меня бежала слеза. — О боже, ну и утро выдалось, — простонала я. Я так рыдала, что чувствовала, как в ямке внизу горла скапливаются слезы. — Извини, — промямлила я. Тео протянул мне рулон бумажных полотенец. — Ты, наверное, думаешь, что я истеричка.
— Нет.
Полотенце пропиталось смесью туши и слез.
— Я, наверное, на чучело похожа.
— Да. — Он протянул руку и вытер слезы у меня под правым глазом, потом под левым. — Но ты симпатичное чучело, Роуз.
Я попыталась улыбнуться. Я внимательно посмотрела на его лицо и поняла, как мне будет его не хватать. Заглянула в его голубые глаза, скрытые за очками в стальной оправе. Лоб перерезала едва заметная морщинка. У него была резко очерченная линия скул, подбородок покрыт легкой щетиной, красивый изгиб рта. У Эда были тонкие губы, а у Тео полные и чувственные. Инстинктивно я наклонилась чуть ближе, всего на миллиметр, и наши взгляды встретились. И тут я еще ближе придвинула голову. Это получилось само собой. Как будто меня тянуло к нему силой гравитации. Внезапно я ощутила на губах мягкое прикосновение его рта.
— Извини, — произнесла я, отстранившись. Я сама не верила тому, что натворила. — Я тебя поцеловала.
— Да, — ответил он. — Я тоже это заметил.
— Я сегодня не в себе, — промямлила я.
— Значит, ты вовсе не хотела меня поцеловать? — Я опять посмотрела ему в глаза и заметила в их голубизне зеленые искорки. — Не хотела? — тихо повторил он. — Не хотела, Роуз?
— Нет, — прошептала я. — Хотела.
— Значит, волноваться не о чем, — пробормотал он. — Потому что я тоже хочу тебя поцеловать.
Когда Тео взял мое лицо в ладони, меня пронзил электрический заряд. Он прижался к моим губам своими, легкая щетина слегка царапала кожу. Он снова поцеловал меня, сначала нежно, потом сильнее, раздвигая губы языком. Мы сидели так несколько минут и просто целовались.
— О Роуз, — пробормотал он. Заставил меня подняться на ноги, и мы опять начали целоваться. — О Роуз.
Его руки скользнули мне под рубашку, он опустил бретельки лифчика. Я опустила ладони на ремень его брюк и принялась расстегивать джинсы. Он снял с меня рубашку, не прекращая целовать меня, и мы поднялись наверх. Мы вместе поднимались по лестнице, и я слышала, как скрипят ступеньки под нашими ногами. Распахнув дверь, я втолкнула его в спальню, мы упали на кровать, и наши ноги и руки переплелись. Он стянул мою юбку и стащил джинсы, потом быстро снял рубашку. Я увидела его широкие плечи, грудь, плоский, мускулистый живот.
