— Беверли, — сказала я, включая компьютер, — помнишь, ты говорила, что у тебя есть подруга из благотворительного комитета… та, которая знакома с подругой моего мужа…

— Да, — ответила Бев. — Джилл Харт.

— Ты не могла бы ненароком расспросить ее и выяснить, что у них произошло?

— Конечно. Я ей позвоню.

Я изо всех сил пыталась сосредоточиться на работе, но это было нелегко, учитывая все случившееся. Мое сердце переполняло удивление и, как ни странно, удовольствие, оттого что я снова увидела Эда. Он шел на известный риск, являясь на вечеринку без приглашения: ведь он знал, что скорее всего я буду вести себя холодно и отчужденно. И я старалась напустить на себя холодный и отчужденный вид, но его теплые слова пробили мою броню. И значит, я больше не вправе испытывать негодование, и между нами протянулась ниточка. Очевидно, Эд жалеет о нашем разрыве и хочет все исправить. Но хочу ли этого я?.. Я решила какое-то время не задумываться об этом и, передав несколько писем Беверли, чтобы она написала ответы, еще раз вспомнила о том, что говорила Клаудия. Я поискала в сумочке, где, как всегда в последнее время, царил жуткий беспорядок, нашла ее визитку и позвонила в журнал «Хит».

— Извини, что вчера пришлось прервать разговор, — сказала я.

— Я тебя понимаю — тот парень просто красавчик! Кто он?

Я объяснила, кто он.

— Везет же тебе! — выдохнула она. — Ладно, перейдем к делу.

— Значит, ты думаешь, что за этим стоит Электра?

— О нет, не так все просто. Если хочешь знать мое мнение — это дело рук Рекса Делафоя.

Рекс Делафой? Король пиара и знаменитый сплетник?

— Я-то думала, его конек — политики с подпорченной репутацией. Зачем ему вмешиваться в этот скандал?

— Ради рекламной кампании Электры. И одновременно, чтобы отыграться на тебе.

— Зачем ему это?

— Понятия не имею. Ты когда-нибудь переходила ему дорогу? О его мстительности ходят легенды.

— Нет. Хотя… в прошлом году я писала о нем для «Пост», еще до того, как начала вести рубрику. В статье не было похвал, но, с другой стороны, и ничего такого, чего бы никто не знал. Вообще-то, я просто сделала подборку из предыдущих статей, потому что у меня был всего один день на работу.

— Там упоминалось твое имя? — спросила она.

— Нет, биография была анонимной, таковы правила.

— Но он мог узнать, кто автор.

— Да, наверное. Это не так уж сложно… — Ага! Тут я вспомнила, что сестра Серены работала на Рекса Делафоя. Она наверняка разболтала ей, кто автор статьи.

— Знаешь, — добавила Клаудия, — я бы на твоем месте еще разок взглянула на ту биографию.

Я спустилась в архив, пролистала толстую папку с вырезками о Рексе Делафое и почти сразу нашла свою статью.

Я перезвонила Клаудии и прочитала статью вслух.

— Неудивительно, что он тебя возненавидел! — воскликнула она.

— За что именно — за безжалостного, непримиримого и наглого?

— Нет, за последний пассаж с неестественно гладкой кожей — он безумно тщеславен. Он на самом деле делал трансплантацию волос и подтяжку под глазами, но никогда не простил бы тебя за то, что ты сказала об этом вслух. Я бы на твоем месте поговорила с редактором. Удачи!

— Похоже, история с Электрой — жульничество, — спокойно сообщила я Рики пятью минутами позже. — Думаю, меня подставили, или, говоря более понятным тебе языком, «поимели». — Рики наклонился вперед, сверкая лысиной. Я изложила теорию Клаудии.

— Но ее письмо — подлинник, так?

— Подлинник только по почерку, но во всех других отношениях — подделка.

— Хочешь сказать, она не лесбиянка? — На его лице застыла замысловатая смесь удивления и разочарования.

— Думаю, нет. По-моему, Рекс Делафой выдумал всю эту историю с целью привлечь внимание прессы к Электре и продвинуть ее новый сингл, а заодно отыграться на мне. Делафой предложил Серене продать письмо.

Рики посмотрел на меня и потер виски указательным и средним пальцами — видимо, приводил в действие винтики в голове.

— Но откуда им было знать, что Серена сболтнет про письмо?

— Ее сестра работает на Рекса Делафоя. Поэтому они и выбрали Серену в качестве жертвы — знали, что она на мели. Ей нужно было лишь завладеть письмом, снять копию, передать ее редакции «Дейли ньюс» — и делать ноги.

Рики сложил ладони домиком и уставился в одну точку — лицо его выражало поистине детское изумление.

— Но как она добралась до письма? Ты же говорила, что была очень осторожна.

— Да. Но я не знала, что у Серены есть запасной комплект ключей от моего стола, которые, наверное, принадлежали Эдит Смагг. Я спустилась в кафетерий на полчаса: должно быть, тогда она и залезла в ящик. Сделала вид, будто пошла домой, но, очевидно, поджидала где-то поблизости.

Рики наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться, губы сложились узкой полоской.

— Но в таком случае почему Делафой просто не передал Серене копию письма?

— Потому что она должна была верить, что письмо настоящее. Она бы не отнесла его в «Дейли ньюс», если бы знала, что это подделка.

— Хмм. Ширли! — позвал Рики секретаршу. — Принеси мне все последние вырезки по делу Электры! — Он потянулся к телефону. — Мои ребята проведут расследование.

Меня захлестнула волна облегчения. Может, мне все-таки удастся сохранить работу? Я была страшно возмущена тем, что произошло, но, возможно, в конце концов все обойдется?!

Вернувшись на рабочее место, я услышала обрывки разговора Бев.

— Спасибо, Джилл, скоро увидимся. Роуз, я кое-что узнала о Мари-Клер Грей, — проговорила она. Я села в кресло. — Джилл сказала, что Эд ее не бросал.

— Не бросал?

— Нет. Это она его бросила.

— Неужели?

— Очевидно, это случилось месяц назад, но Джилл не знает почему. Она давно не разговаривала с Мари-Клер — она вроде переехала в Ньюкасл, — но когда узнает ее новый номер, расскажет поподробнее.

— Значит, Мари-Клер дала Эду отставку. Как интересно. Но почему?

— Может, он храпит? — высказала предположение Белла через пару дней. Мы сидели у меня на кухне. — Боже, это карри — фантастика, и я не могу поверить, что ты сама его приготовила.

И я тоже не могла в это поверить. Тео не было дома — он читал лекцию по теме «Солнечные пятна, полярные сияния и другие космические явления», поэтому я обошлась без его помощи. И, к моему изумлению, это оказалось нетрудно.

— Эд не храпит, — сказала я.

— Может, от него потом несет?

— Нет. От него пахнет «лимонной свежестью».

— Может, он зануда.

— Нет, — ответила я, протянув близняшкам домашний хлеб. — С ним очень весело.

— Радикальные политические взгляды?

— Насколько мне известно, нет.

Белла нахмурилась.

— Тогда что?

— Он случайно не скрытый трансвестит? — спросила Беа, сделав большой глоток белого вина. Она весь вечер заливала печаль алкоголем. — Вот это меня бы моментально оттолкнуло!

— Ну, вроде нет, — ответила я. — Не замечала.

Близняшки продолжили выдвигать предположения, а я взглянула на глянцевый каталог издательства, который красовался посреди стола. «Небесные тела» значились в списке — публикация ожидалась в мае. Тут же была фотография Тео: он небрежно облокотился о мою входную дверь, светлые волосы окружены нимбом от лимонно-желтого сияния солнца.

— Может, Эд тоже изменил Мари-Клер, как и Роуз? — выпалила Белла.

— Хмм. Сомневаюсь, но почему бы и нет? Кто хочет пак чой?

— Это загадка, — сказала Белла, взяв тарелку нежных тушеных листьев. — Но разве ты не рада, Роуз, что они расстались?