Он элегантен, молодо выглядит для сорока одного года, у него резко очерченные скулы и орлиный нос. В его профиль можно влюбиться, подумалось мне тогда. Так я и сделала. Что касается сексуального притяжения — между нами скопилось столько эротического статического электричества, что хватило бы, чтобы зажечь лампочки на башне Блэкпул. Он сказал, что возглавляет отдел персонала в страховой компании «Парамьючиал» и только что приобрел дом недалеко от моста Патни. И я уже ждала, когда же появится какая-нибудь гламурная кошечка с глазами-буравчиками и со злобным видом собственницы повиснет у него на руке, когда он как бы невзначай добавил: «Я живу один». Если бы я верила в Бога — а я в него не верю, — клянусь, я бы прямо там упала на колени и поблагодарила Всевышнего. Но вместо этого я лишь завопила про себя: «Уррррааа!». Еще час или около того мы с Эдом болтали и флиртовали. Потом он предложил проводить меня домой.

— Но я живу в соседнем доме, — со смехом запротестовала я.

— Ты уже говорила, — улыбнулся он. — Но я не позволю такой красотке в одиночку бродить по подворотням Клэпхэма. Я прослежу, чтобы ты была в безопасности.

Когда в тебе шесть футов один дюйм роста, нечасто получаешь такие предложения. Мужчинам почему-то кажется, что я могу сама о себе позаботиться, — вообще-то, так оно и есть. Но в то же время я всю жизнь завидовала изящным маленьким девочкам, которые никогда не уходят с вечеринки без провожающего. Поэтому, когда Эд галантно предложил проводить меня до двери, я поняла, что это судьба. Годы ложных метаний, и Он явился. Иногда в те холостые времена я даже испытывала искушение вызвать его по громкоговорящей связи: Мужчина моей мечты, пройдите, пожалуйста, к стойке регистрации, где я, мисс Костелло, жду вас уже пятнадцать лет. И внезапно, как по волшебству он появился! Все Рождество мы не вылезали из постели, на Новый год он сделал мне предложение, и на День святого Валентина мы поженились…

— У меня были сомнения, — задумчиво произнесла Белла. — Но не хотелось портить тебе праздник. Эд прелесть, никто не сомневается, — продолжала она. — Красивый, да, умный, да… — Меня чуть не стошнило. — Он много зарабатывал…

— И жил неподалеку, — многозначительно добавила Беа.

— Не зануда…

— О'кей, — сдалась я.

— К тому же он магнетическая личность, — не унималась Белла. — И он сексуален, как бог. Но в то же время было в нем что-то такое, что меня… отталкивало. Что-то… никак не могу сообразить, что именно, — размышляла Белла.

— Он-то был нормальный, — отважилась Беа. — Но ты иногда бываешь резковата, Роуз.

— Лицемерная чушь! — огрызнулась я.

— Но у вас же, кажется, не было ничего общего, — невозмутимо продолжала Беа. — Вы чем вообще вместе занимались?

— Хмм… У нас было не так уж много времени, потому что мы были очень заняты… — Я ломала голову. — Ходили в бассейн, — вспомнила я. — И играли в слова. И кроссворды решали. Он ни черта не смыслил в анаграммах, — с каплей презрения добавила я, — поэтому анаграммы разгадывала только я. Но, если честно, потом мы уже, кроме кроссвордов, вообще ничем не занимались.

Проблемы появились почти сразу — прямо после медового месяца. Мы с Эдом поехали на Менорку — кстати, это не был предел моих мечтаний, но, с другой стороны, место казалось идеальным, потому что анаграмма Менорки — «романтика» [5]. Хотя, если честно, я-то думала, что он увезет меня в Венецию или в роскошный отель «Сэнди лейн» на Барбадосе. Но у его матери на Менорке маленькая квартирка, поэтому мы отправились туда. И чудесно отдыхали неделю — купаться было холодно, но мы гуляли по пляжу, играли в теннис и читали.

Потом мы вернулись на работу. Я тогда писала статьи для «Пост». И вот тут со мной произошла поразительная вещь. Как-то в обеденный перерыв я сидела у себя за столом и вносила последние штрихи в довольно зловещий портрет Рекса Делафоя, короля пиара, когда вдруг начался переполох. Захлопали двери, забегали люди, и воздух наэлектризовался от напряжения и паники. Оказалось, что Эдит Смагг, которая с древних времен вела колонку психологической помощи в «Пост», за ланчем упала в суп лицом и отдала концы. Из-за бесчисленных подтяжек никто толком и не знал, сколько ей лет, а выяснилось, что 83! Так вот, еще до того как застывшее тело Эдит покинуло здание на носилках, меня попросили завершить ее колонку. Помню, как я стояла, замерев от шока, перед ее заваленным бумагами столом и ломала голову, какого черта мне теперь делать. Тогда я засунула руку в почтовую сумку и вытащила три письма, будто крутила лотерею на деревенской ярмарке. К моему изумлению, содержание писем оказалось захватывающим. Первое было от одного парня с преждевременной эякуляцией, второе от женщины, которая пять лет назад зверски убила своего бойфренда, и третье — от семидесятитрехлетнего девственника, который подозревал в себе гомосексуальные наклонности. Я ответила на письма, стараясь изо всех сил, и на следующий день меня попросили продолжить. Я была совсем не против, потому что мне это нравилось. По правде говоря, я подсела. Мне было все равно, сколько писем пришло сегодня, — если бы меня попросили, я бы занималась этим бесплатно. Когда я отвечала на письма, у меня возникало такое ощущение — описать невозможно, — будто внутри разливается чудесное, сияющее тепло. Мысль о том, что я действительно помогаю незнакомым людям, наполняла меня радостью. Внезапно я почувствовала, что рождена для того, чтобы вести колонку экстренной психологической помощи. Наконец-то я нашла свое место в мире. Это было словно откровение, божественное прозрение, будто я услышала голос. «Роуз! Роуз! — гремел он у меня в голове. — Это я, твой Бог. Ты должна нести людям ПОМОЩЬ И СОВЕТ!»

Я все ждала, когда же редактор возьмет на мое место какую-нибудь второсортную знаменитость или пережившую публичное унижение жену политика. Думала, что вот-вот мне вручат сверхурочные и скажут: «Спасибо, что помогла. Роуз, ты молодчина». Поговаривали, что колонкой займется Триш с дневного телевидения и даже Кэрол Вордеман [6]. Но прошел месяц, потом еще один, и все без изменений. К тому времени колонку уже переименовали в «Спросите Роуз» и вверху страницы поместили мою фотографию. Не успела я оглянуться, как мне предложили контракт на год. Так я и стала доброй тетушкой Роуз, спасительницей несчастных.

Раньше я никогда не пропускала колонку вопросов и ответов: это как гороскоп, невозможно удержаться. И теперь, к своему изумлению, я сама писала ответы. Обожаю эту роль, и при виде почтовой сумки, разбухшей от писем, сердце у меня поет. Скольким людям нужна моя помощь! Сколько проблем необходимо разрешить! Клубок человеческого смятения и неприятностей. Зато куча преимуществ. Я получаю приличные деньги. Меня приглашают на радио и телевидение, я провожу семинары и тренинги. И дважды в неделю веду программу «Спросите Роуз» по звонкам слушателей в вечернем эфире «Лондон FМ». И все это лишь потому, что в тот день, когда Эдит Смагг сыграла в ящик, я случайно очутилась в офисе! Я думала, что Эд за меня порадуется, но ошибалась. Он был совсем не рад. С того дня все и покатилось к чертям.

— Эд, в чем проблема? — спросила я как-то в воскресенье, в конце июня. У него целый день было странное настроение.

— Проблема, Роуз, — медленно начал он, — или, по крайней мере, главная проблема, поскольку она не одна, — это проблемы других людей. Вот в чем проблема.

— О, — неуверенно произнесла я. — Понятно.

— Зря ты вообще стала вести эту колонку, — устало пожаловался он.

— Что ж, Эд, извини, но так получилось.

— И мне не нравится, когда ты приносишь работу домой.

— У меня нет выбора, работы по горло. К тому же я-то думала, ты поймешь, ведь ты сам работаешь с людьми в отделе кадров.

— Теперь это называется «менеджер по персоналу», — чопорно поправил меня он.

— Какая разница. Но ты тоже решаешь чужие проблемы.