В 1710 году Семен Ремезов снова принял участие в переписи населения города Тобольска. В то же время ему самому пришлось давать о себе сведения другим переписчикам.

Советский историк Л.А. Гольденберг, один из виднейших исследователей жизни и творчества Ремезова, в переписной книге города Тобольска 1710 года обнаружил следующую любопытную запись:

"Двор купленой сына боярского Семена Ульянова сына Ремезова.

Иконник сказал о себе шестьдесят семь лет, у него жена Ефимья, Митрофанова дочь — пятидесяти пяти лет, сын Леонтей тритцати трех лет, сын боярской же, у него — жена Варвара Васильева, дочь тритцати лет, У него, Леонтья, дети: Алексей семи, Леонтей пяти лет, Федор году.

У него ж, Семена, сын Семен, сын боярской же, дватцати семи лет, у него жена Ульяна, Григорьева дочь, дватцати пяти лет, сын Никифор полугоду.

У него ж, Семена, дети: Иван, сын боярской же, дватцати шти лет, а ныне он в сибирских низовых городех, Петр, четырнатцати лет, дочь Марья, девка дватцати лет.

У него ж, Семена, приданая женка остяцкой породы Анна Ивановна, тритцати лет, у ней дочь Ирина — году.

Государева жалованья им: Семену денег одиннатцать рублев, хлеба ржи пять четвертей с осьминою и з двумя четверики, овса тож число, соли три пуда, а детям его, Леонтью, Семену, Ивану, денег по семи рублев, хлеба ржи по четыре четверти, овса тож число, соли по два пуда, человеку…"

Удалось выяснить даже местоположение двора Семена Ремезова: на Мостовой Знаменской улице между Соболевым и Кузнецовым переулками.

Два года спустя Ремезов проводил перепись в Тюменском уезде: составлял списки жителей, их возраст, родственные отношения, проверял размеры дворов и пахоты, уточнял размеры податей, устанавливал — кто и каким промыслом занимается. Занятие оказалось неблагодарным — позже он жаловался: "за тем переписным делом был целый год во всякой скудости без жалования".

Перепись преследовала фискальные цели: Северная война продолжалась, и правительству необходимо было выявить новые объекты обложения и новых налогоплательщиков.

Для пополнения армии требовались новобранцы, а сибиряки и уральцы уже и тогда считались особо стойкими солдатами. В начале 1713 года Ремезов был послан за новыми рекрутами. Набрал 415 человек. Об успехе его миссии свидетельствует обнаруженная в архивах его челобитная, в которой он обращается к царю: "Державнейший царь государь милостивший! В нынешнем 713 году февраля в 8 день по указу вашего величества посылай был я, раб ваш, за рекрутами на Тобол в три слободы и до Тюмени тех рекрут отправил и в Московскую посылку отдал с рук вцелости…"

Были и другие поручения у старого заслуженного умельца. Сибирский губернатор князь М.П. Гагарин жил в Тобольске на весьма широкую ногу. В начале 1713 года ему пришло в голову воспользоваться услугами семьи Ремезовых для украшения губернаторского дома. 12 марта он распорядился выдать Семену Ульяновичу 20 рублей на приобретение красок. Старик с сыновьями принялся за дело. Уже к 3 июня были готовы картины — целых 18 полотен. Заказ удалось выполнить так быстро только потому, что у Ремезовых было немало помощников. В челобитной с просьбой заплатить за произведенные работы перечисляются три группы "живописцев": первые, "которые малюют наготово", вторые — "которые подмалевывают" и третьи — "которые краски трут". Сам Семен Ремезов-старший тогда же сообщал, что он "с сыном своим и племянником" на государевом дворе "живописным письмом писал картины", в том числе "парсуны", то есть портреты. К сожалению, все эти картины не дошли до наших дней. Несколько лет спустя за расхищение государственной казны, взяточничество и прочие преступления М.П. Гагарин был казнен, а богатства, собранные нечистоплотным губернатором, конфискованы. Куда были переданы картины Ремезовых, осталось неизвестным.

Не забывал Семен Ульянович в те годы и об архитектуре. Одним из последних сооружении, созданных им в Тобольске, стали южные ворота кремля, сооруженные в 1714–1717 годах. Когда-то здесь стояли деревянные Софийские ворота. На их месте Ремезов решил поставить каменные "Дмитриевские ворота". Такое название было выбрано в память главной победы Ермака над Кучумом, одержанной 21 октября 1581 года в день святого Дмитрия — победы, которая положила начало присоединению Сибири к России. Дмитриевские ворота в жизни Тобольска играли очень важную роль, так как именно через них шел путь с нижнего подола города к его кремлю. Тогда же была осуществлена и давно уже задуманная "Рентерея" — здание, предназначенное для хранения "государевой казны". Вот характеристика Рентереи, данная историком С.В. Копыловой: "Она имела форму вытянутого прямоугольника, состоящего из шести одинаковых помещений, сомкнутых в единый блок и сообщающихся между собой посредством анфилады дверей. Снаружи в палату можно было войти только с торца. Несмотря на применение ряда новых черт (линейная схема, слитная композиция), палата осталась древнерусским сооружением, что нашло отражение в асимметрической комбинации большой и малой арок ворот, характерных для XVII века".

В строительстве Рентереи принимали участие шведские пленные. Поэтому в народе ее часто стали называть "Шведскими палатами". На самом деле ее, конечно, следовало бы называть "ремезовскими" палатами. Из всех его построек именно она наиболее приметна, особенно если смотришь на кремль со стороны Иртыша. Она весьма нарядна. Маленькие сдвоенные окошечки с полукруглыми наличниками — "бровями" похожи на глаза какого-то сказочного существа. У чудища то ли две гигантских ноздри, то ли два рта — арки, через которые проходит дорога в нижнюю прибрежную часть города — к подолу. В некоторых местах на стенах Рентереи теперь уже отвалилась штукатурка, обнаруживая добротную кирпичную кладку. И от всего этого веет глубокой стариной.

Как известно, в 1714 год Петр Первый, желая ускорить возведение новой столицы на берегах Невы, строжайше запретил вести каменное строительство во всех других городах России. Было оно полностью прекращено и в Тобольске. Так что хранилище казны оказалось последним творением Ремезова-зодчего.

После окончания работы над "Чертежной книгой" Сибири 1701 года Семен Ульянович Ремезов продолжал живо интересоваться новыми сведениями по ее географии. Ему удалось добыть копии новейших чертежей далекой и богатой "Камчадальской земли". Бережно хранил он перерисованные прежде планы почти всех сибирских городов. А сколько у него было различных производственных рисунков и схем! Ремезов был человеком порядка, а поэтому в конце концов он решил объединить по определенному плану все эти материалы в своем новом атласе — "Служебной чертежной книге". Но на этот раз он присоединил к ней и множество самых разнообразных текстов. В "Служебную книгу" было включено немало сведений по истории Сибири, например, списки всех тобольских воевод со времен Ермака до начала XVIII века. Отдельным списком перечислялись тобольские иерархи. Многих Семен Ульянович знал сам и потому даже смог дать им исчерпывающие характеристики. Так, архиепископа Павла (конец семидесятых — начало восьмидесятых годов XVII века) он называет "гонителем и сребролюбцем". О митрополите Филофее Лещинском сказано, что проявил он "инакомыслие" и "все христианство смутил". Зато митрополита Игнатия Ремезов восхваляет за любовь к правде и выражает сожаление по поводу того, что он был в Москве "за слова замучен". Талантливый тоболяк всегда сочувствовал всем жертвам произвола и одобрял тех, кто стойко стоял за правду. Семену Ремезову принадлежит фраза: "Правда во всех хранима и за сие между ими всеми великая любовь живет". Комментируя эту фразу, историк А.И. Андреев справедливо отметил: "В этих размышлениях виден уже человек нового времени, хотя и выросший в условиях провинциального большого города, каким был Тобольск".