Нашлось место в "Служебной чертежной книге" и своеобразному гимну наукам. Как известно, в царствование Петра Первого много русских людей было отправлено для обучения за границу. Ремезов перечисляет имена части из них. И горячо хвалит тех, кто "без лености, радетельно" упражнялся в учении и тем самым совершил "подвиг беззавистно". И торжественно провозглашает как лозунг, как закон, который должен выполняться неукоснительно: "ВСЕМ В НАУКЕ (иметь. — Б.П.)ЛЮБЕЗНОЕ СОВЕТОВАНИЕ И СОЮЗ БРАТСКИЙ!" Этот призыв, столь современно звучащий, вышел из-под пера человека, родившегося без малого три с половиной столетия назад!
Всю жизнь Ремезов и сам неизменно придерживался этого принципа: он неутомимо трудился, и его любознательность была безгранична.
При всей ценности текстовых добавлений "Служебная чертежная книга" прежде всего полезна своими географическими чертежами. Особенно интересны имеющиеся там изображения полуострова Камчатка. Одна из таких карт была составлена Ремезовым после его личной встречи с "Володимером Володимеровичем" Атласовым. На нескольких картах-схемах дано четкое изображение полуострова Камчатки с учетом сообщений, исходивших от землепроходца Ивана Козыревского после его похода 1711 года на первые два острова Курильской гряды — Шумшу и Парамушир.
Ремезовские копии "Чертежей Камчадальской земли" особенно ценны тем, что они позволяют существенно уточнить раннюю историю Камчатки. Они же помогли раскрыть и тайну происхождения названия "Камчатка". Внимание исследователей давно уже привлекала довольно курьезная надпись, дважды повторенная на копиях "Остров Камчатой. Приходят люди грамотные. Платье на них азямы камчатые". [3]Историк русских географических открытий А.В. Ефимов в свое время на основании этой надписи выразил твердую уверенность, что "Камчатка" происходит от прилагательного "камчатый". Правда, до сих пор топонимистам мира не было известно ни одного случая, чтобы географическое название происходило от названия какой-либо ткани. Почему же вдруг на Дальнем Востоке могло появиться подобное исключение? И известный советский ученый академик Л.С. Берг решил, что речь шла или об айнах или о японцах, которые носили шелковые халаты-азямы: ведь в прошлом на Камчатке бывали и "курилы" (айны) и даже японцы, которых иногда заносили тайфуны. Но оказалось, что айны и японцы тут ни при чем…
Прежде всего чертежи С.У. Ремезова подтвердили сообщение путешественника XVIII века С.П. Крашенинникова (его приводит и А.С. Пушкин), что первоначально "под именем Камчатки казаки разумели только реку Камчатку". И что позже это название перешло ко всей территории далекой земли. На ремезовской копии общего "печатного" чертежа Сибири 1667 года "Камчаткой" названа только река. А позже и Ремезов стал это название относить ко всему полуострову. Стало ясно, что имя реки перешло к обширному "носу". Но откуда же произошло оно само?
При изучении микротопонимики Индигиро-Колымского края вдруг неожиданно выяснилось, что в середине XVII века там еще одна река была названа "Камчаткой". По ней шел один из путей с Индигирки на Колыму: он начинался на реке Падерихе (теперь — Бодярихе), затем по малой реке Камчатке на волок к притоку Колымы — реке Ожогиной. А получили свое название они по именам русских землепроходцев Никиты Падеры, Ивана Камчатого и Ивана Ожеги. Кстати, в тех же краях отыскалось и озеро Ожегино. Возникла догадка: а не была ли и дальневосточная река Камчатка обязана своим наименованием Ивану Камчатому? Дальнейшие исследования показали, что в 1657 году Иван Камчатой был дослан с Колымы по Омолону на Пенжину и далее на Гижигу, то есть в районы, близкие к полуострову Камчатка. Более того, выяснилось, что с Гижиги Иван Камчатой ходил "на другое море", на котором имелся "рыбий зуб", то есть моржовая кость. А ведь задолго до того землепроходец и мореход Михаил Стадухин отмечал, что на Охотском море "рыбьего зуба нет". Очевидно, Иван Камчатой ходил на Берингово море, а туда он мог попасть с Гижиги, лишь совершив переход через северную часть полуострова. Во время такого похода Иван Камчатой вполне мог первым из русских узнать о существовании большой реки, которую позже по его имени русские стали называть "Камчаткой". Сами камчатские ительмены утверждали, что их реку Уйкоаль стали называть "Камчаткой" после появления там первых русских и что там она была названа по имени славного воина "Коншата" или "Кончата". Если мы вспомним слова Степана Крашенинникова, что "камчадалы ни рек, ни озер, ни островов именем людей не называют", то станет очевидным, что так реку могли назвать только русские. Историкам неизвестно о существовании какого-либо ительмена по имени "Коншат" или "Кончат". Поэтому все говорит за то, что ительмены под этим именем имели в виду русского казака. Свое же прозвище "Камчатой" он получил потому, что любил носить одежды из камчатой материи. Вспомним — ведь отец названного А.С. Пушкиным "Камчатским Ермаком" Владимира Атласова — Владимир Отлас обрел свое прозвище от атласной материи.
Так, опираясь на географические чертежи Ремезова, ученые смогли разгадать давно волновавшую их загадку.
Коснемся еще нескольких деталей ремезовского воспроизведения очертаний далекой окраины Руси. В 1695 году на Камчатку отправился из Анадырского острога отряд казака Луки Семенова Мороско-Старинина. Немало важного смогли узнать участники этого похода о камчатской земле и ее жителях. Эти известия были использованы в Якутске уже в 1697 году, когда там по заданию Сибирского приказа составлялся большой чертеж всего обширного Ленского края (так называемый "Чертеж земли Якутцкого города"). Он был доставлен в Москву одним из его составителей — сыном боярским Максимом Мухоплевым. Там копию с него снял Ремезов, а позже воспроизвел ее с некоторыми уточнениями в своей "Чертежной книге Сибири 1701 г.". Лист уже был закончен, когда до Тобольска дошло известие, что в стольный город Сибири прибыл "Володимер Володимерович" Атласов. Он, побывавший на Камчатке в 1697–1699 годах, располагал самыми новейшими и более полными сведениями о ней. Любознательный С.У. Ремезов сразу же поспешил к тобольскому воеводе М. Черкасскому в приказную палату с просьбой вскрыть ящик, в котором находилась записанная в Якутске "скаска" Атласова о его походе по Камчатке. Ремезов ссылался на то, что "ему, Семену, на Москве" дана "из Сибирского приказу александрийская бумага и велено на той бумаге писать чертеж всей Сибирской земли" и он, чтобы "какой неправды не написать", просит дать ему эту самую "скаску" списать. Совсем недавно — в шестидесятых годах нашего века — выяснилось, что в "Служебной чертежной книге" действительно содержится особый чертеж, сделанный по сведениям Атласова.
В.В. Атласов был с почетом принят и в Москве в Сибирском приказе. Там он получил новый чин атамана (до этого он был пятидесятником) и снова был направлен на Камчатку. Запись об этом назначении имеется и в "Служебной чертежной книге", но там он почему-то назван… "Кубасовым". Видимо, порядком состарившийся Ремезов спутал Атласова с кем-либо из тех Кубасовых, что служили в эту пору в различных частях Сибири.
На Камчатку Владимир Атласов попал, однако, не скоро. Роковую роль в его жизни сыграло разрешение закупить в Сибири за счет казны различных товаров на сто рублей. Узнав, что на Ангару идет торговый караван умершего московского купца Добрынина, Атласов решил самовольно забрать из этого каравана товаров как раз на указанную сумму рублей. И хотя он составил подробный список изъятых товаров, его обвинили в "разбое" и на несколько лет задержали в Якутске.
