— Агенты Марио Ламармора и Джулио Эспозито. К вашим услугам, комиссар.

Затем по радиотелефону они передали всю необходимую информацию в центр, чтобы установить контрольные посты и заблокировать нужные улицы в надежде перехватить автомашину, на которой исчез человек, напавший на комиссара Ришоттани.

Армандо воспользовался полицейской машиной, чтобы доехать до Турина. Когда он шел в бар на виа Рома, где его ждала Джулия, он заметил, что за ним следят, но ничего не предпринял, чтобы избавиться от слежки, наоборот, сделал вид, что вовсе и не подозревает об этом. Войдя, он сразу увидел Джулию.

— Как всегда опаздываешь!

— Ты права. Извини, но в последний момент случилась неприятность…

— Что с тобой, Армандо! Ты бледен! Тебе плохо?

— Нет, ничего страшного. Я просто не спал. Вот и все. И дело Рубироза не дает мне покоя.

— Да, у меня впечатление, что оно становится навязчивой идеей, не так ли?

— Послушай, любовь моя, предположим, у тебя перед глазами все возможные изображения и символы, связанные с некой загадкой, трагической и очень запутанной, самой сложной загадкой, встречавшейся в твоей жизни. Ты внимательно всматриваешься в каждый элемент этой задачи и понимаешь, что ключ к разгадке — в тех же самых таинственных элементах, которые ее составляют. И ты с еще большим вниманием разглядываешь всю эту символику: фигуры, буквы, ноты, математические знаки. Ты концентрируешь собственное внимание, пытаешься применить то или другое решение, но ни один ключ не подходит для решения ребуса, не открывает правды, а лишь наталкивает тебя на новые предположения, подводит к новым гипотезам. Ты становишься все нервознее и бессильнее и яростно продолжаешь искать этот верный ключ, который поможет дать ответ на все твои вопросы и точно подойдет к двери, за которой — истина. А покуда ты тратишь свои силы на тысячи попыток.

— Армандо, ты не должен принимать это так близко к сердцу. Вот увидишь, когда меньше всего будешь этого ожидать, что-то вдруг появится: какой-то просвет, какая-нибудь новая улика, какая-нибудь банальнейшая вещь, которые помогут тебе во всем разобраться и блестяще разрешить и дело Рубирозы.

— Блажен, кто верует.

— Я не оптимистка, я просто реально смотрю на вещи, дорогой мой. Я верю в талант и в интуицию блестящего комиссара Ледоруба. — Говоря это, она взяла его под руку. — Пошли домой.

Едва они вошли в квартиру, Джулия обняла его:

— Посмотрим, удастся ли мне отвлечь моего полицейского от мыслей о смерти.

Комиссар укусил ее за плечо через блузку, схватил за тугую грудь и почувствовал, как она напряглась от удовольствия… Армандо, возбужденный ее движениями и вскриками, не выдержал и тоже застонал, потом обессиленный опустился на стул. Она погладила его по лицу, слегка укусила его за щеку и поцеловала густые ресницы.

— Ты совершенно необыкновенный любовник. Жаль, что мы не можем остаться вместе и пофантазировать после любви. Сегодня у меня нет времени, я должна бежать в банк. Иди в нашу комнату и отдохни. Не забывай думать обо мне.

Она пошла в ванную, быстро поправила макияж и убежала. Уже на пороге она крикнула:

— Чао, любовь моя! До скорого! Звони!

Армандо лег на широкую постель, но заснуть ему не удалось. То, что произошло в середине дня, сильно взволновало его. Он спрашивал себя: почему его хотели убить? Потому, что он был близок к истине? Или хотели просто предупредить? А может быть, оглушить, чтобы забрать документы? Выбор оружия, сила удара — все это было смертельно. Необходимо соблюдать осторожность, ни на минуту не отвлекаться, и тогда вскоре (он это чувствовал) им удастся выяснить, кто были убийцы и какие мотивы двигали преступниками.

Он позвонил Марио в управление.

— Есть ли новости, Марио? Узнали что-нибудь о том, кто на меня напал?

— К сожалению, ничего. Растворился в воздухе. Мы нашли машину, которая, естественно, была украдена, и не нашли ни единого отпечатка. Мне очень неприятно, комиссар, но вас-то хоть не ранили?

— Нет, Марио, не беспокойся, Я в порядке. У меня дубленая кожа и пока что — хорошая реакция. Иначе я бы с тобой сейчас не разговаривал.

— Комиссар, если вам понадобятся мои услуги после рабочего дня для личной охраны или охраны дома, пожалуйста, располагайте мной, как хотите.

— Благодарю тебя, Марио. Если возникнет такая необходимость, я вспомню о твоем предложении. Через несколько минут я подъеду в управление. До скорого!

— Я в вашем распоряжении, комиссар.

Он попытался отдохнуть, но ничего не получалось. Что такого мог обнаружить Франческо Рубироза, чтобы начать параллельное расследование как в Италии, так и во Франции? На этом деле уже висят пять убийств и одно подозрительное самоубийство, а преступлениям и конца не видно. Надо предупредить комиссара Брокара об опасности. Осторожность не повредит. Надо было сказать ему, чтобы был предельно внимателен, потому что это люди опасные, организованные и пользующиеся покровительством. Высокий, сильный раненый мужчина не может исчезнуть без следа без чьей-то помощи и поддержки. Конечно, со времени нападения прошло всего несколько часов, но комиссар чувствовал, что они не найдут никаких следов нападавшего, даже если наверху и в курсе этого дела. Но почему же тогда начальство дает ему возможность докопаться до истины, зная в то же время эту истину раньше, чем он? И что это за правда? Видимо, они знали содержание документов, но не знали, где спрятаны досье. И поэтому дали ему возможность искать. Он просто наживка. Когда он докопается до правды, его уничтожат, как и прочих.

Сегодняшнее покушение — просто глупая ошибка. Они решили, что в пакете из Парижа находятся известные документы Рубирозы. И другого приемлемого объяснения пока нет.

А между тем опасность возрастала, и что-то вроде петли смерти все сильнее стягивалось вокруг него. А Рембрандт? Что за связь может быть между исчезновением картины и документами о контрабанде на аукционах? Еще одна тайна, еще одна загадка, которую следует разгадать. Могли ли простейшие свидетельства о коррумпированности некоторых политических деятелей Италии вызвать такую серию преступлений и привлечь внимание международной полиции? Абсурд. Просто абсурд! В досье, должно быть, не просто политические скандалы, к которым итальянцы уже настолько привыкли, что, едва увидев заголовок в газете, с досадой переворачивали страницу. Там, видимо, что-то настолько взрывоопасное… Ясно одно: меры предосторожности необходимо удвоить, потому что опасность вдвое возросла. «Ну, что ж, посмотрим», — решил комиссар Ришоттани.

Он отправился в управление. Только он вошел в кабинет, Марио сообщил, что начальство уже ждет. «Ну вот, — подумал Ришоттани, — кошка начинает показывать коготки». Он поднялся на третий этаж и постучал в дверь Джанни Доронцо.

— Войдите! А, это вы? — спросил начальник управления холодным официальным тоном, очень далеким от обычной слащавости. — Садитесь прошу вас.

Комиссар сел, а начальник продолжал:

— Ходят какие-то слухи о покушении на вашу жизнь…

— К сожалению, это не слухи, а правда. Я подал рапорт.

— Значит, вы обнаружили что-то опасное в деле Рубирозы? Тогда мне непонятно, почему вы, комиссар, — продолжал он тоном холодного упрека, — в нарушение моих распоряжений, не сообщили мне об этом немедленно.

— Синьор начальник управления, я думаю, дело не в этом. Ничего нового, кроме того, что вы знаете, я не обнаружил. Но нападение было, и я не знаю, с чем это связано…

— Мне кажется, многоуважаемый комиссар Ришоттани, — продолжал начальник своим обычным тоном с использованием превосходной степени, — что с этим делом вам не очень везет.

— Совершенно верно. Более того, у меня такое впечатление, что я о нем ничего не знаю, а вам известно намного больше.

— Мне? Что это взбрело вам на ум?

— Вы правы, синьор начальник управления, похоже, это покушение как-то странно на меня подействовало. К тому же у меня такое глупое… впечатление, что за мной следят…