Ванин, положив на стол указку, сказал:

— Разрешите мне возглавить отряд Шаблиных, я все-таки офицер и имею боевой опыт.

Стоящий возле гиганта Жалина худосочный Сеня Кулин скривился в презрительной ухмылке, сверкнув зоновской «фиксой». Эта ухмылка не ускользнула от Логинова.

— Николай, вы были начальником охраны. Сейчас ничего не осталось, чтоб охранять, поэтому не возражаю, — проговорил он, про себя решив, что будет лучше, если парнями братьев Шаблиных будет командовать его человек. Затем велел Улдузову: — Детали операции обсудите с каждым командиром лично.

— Обязательно, — вытянулся Ахмед, для удобства положив свой круглый живот на стол.

Густой туман клочьями нависал над рекой. Двое местных рыбаков, собрав снасти, готовились спустить свою утлую лодку на воду. Вдруг один из них приостановился. Сняв тряпичную кепку, он прислушался. Внизу по течению раздавался рев множества моторов, через несколько минут из тумана выскочили один за другими десять моторных лодок.

Это были большие резиновые лодки, на каждой стояло по два мощных мотора. Тяжело груженные, они прыгали на волнах, как большие тюлени.

Двое рыбаков оторопело смотрели на лодки, ощетинившиеся стволами автоматов и пулеметов.

— Военные или милиция? — тихо спросил тот, что помоложе. Старший рыбак надел на голову свою кепку и, пожав плечами, ответил:

— Кто их теперь разберет. Сейчас любой богатый в состоянии набрать свою собственную армию, мать их так. Нам один хрен, кто они, иди лучше толкай лодку.

Лучи восходящего солнца начали плавить пену тумана.

Пара «Ми-8», сделав круг, зашла на посадку. Из открытых дверей на землю выпрыгивали молодые, смуглолицые, горбоносые, обросшие черной густой щетиной парни. Бывший десантник Михаил Жалин с презрением рассматривал своих подчиненных: кроме двух десятков кавказцев, Улдузов распорядился включить в его группу еще десяток местных боевиков, охранявших базу «Дозор».

Несмотря на военную форму и вооружение, ни те ни другие не были похожи на настоящих солдат, так, массовка для фильма про войну. Глядя на этих горе-солдат, которые хорохорились друг перед другом, Жалин понимал, что это до первого выстрела. «Черт возьми, — ругался он про себя, — и дернул же меня черт взяться командовать этими недоносками. Воевать со сбродом против спецов».

Что ему придется воевать с профессионалами высокого класса, он понял еще на совещании в бункере. Тогда Жалин проклял себя и Гольберга, который соблазнил его на эту авантюру.

Единственное, что утешало, — это значительный перевес сил с их стороны. «А если мои ублюдки вздумают во время боя разбежаться, то уничтожу их сам», — подумал в заключение Михаил, нежно поглаживая висевший на плече пулемет Дегтярева.

— Радист, ко мне, — гаркнул десантник, едва вертолеты вновь поднялись в воздух. От толпы охранников отделился молодой парень с ящиком радиостанции на спине и вразвалку двинулся к Жалину. — Быстрее шевели ногами, — рявкнул командир. Когда тот подбежал, экс-капитан небрежно бросил: — Быть все время при мне, и рация сейчас работает на прием.

Радист без особого энтузиазма кивнул головой. Этот жест взорвал десантника.

— Не понял? — прорычал он, исподлобья глядя на радиста.

— Слушаюсь, — сорвавшимся голосом крикнул парнишка.

— Старший, ко мне, — снова гаркнул Михаил. — От толпы кавказцев отделился невысокий коренастый кабардинец. У него была широкая грудь и длинные, до колен, руки, явно борец. Он, смешно перебирая кривыми ногами, бросился на зов начальника. Едва он предстал перед капитаном, тот, не глядя на него, сказал:

— Возьми себе напарника и выдвигайся на двести метров в авангард.

— Слушаюсь, — вытянулся кабардинец. Он понял, что этого сурового мужика лучше не дразнить.

Жалин выкурил сигарету и лишь после этого сообщил всем:

— А теперь начинается самое интересное. Оружие держать наготове и быть начеку. Вперед.

Первыми двинулись кавказцы, чувствовалось, что они недавно из пекла войны. За ними поплелись таежные охранники. Глядя им вслед, Михаил снова выругался.

Его команда уже прошла сотню метров, когда Жалин поправил пулемет и сказал радисту:

— Теперь наша очередь, пошли.

— Запомните, Любомир, — прежде чем расстаться с украинским националистом, сказал Логинов. — Вы получите, кроме ста тысяч по контракту, еще пятьдесят премии, если возьмете кого-то из наших противников в плен. Нам очень нужен «язык». Я надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?

— Я военный, — буркнул тот, недовольно сморщив нос.

— Вы можете вообще не вступать с ними в бой. Это сделают Николай Ванин со своими людьми и банда абреков. Но им вряд ли кто-то достанется живым. Поэтому мы возлагаем все надежды на вас.

— Я понял. — Боевик поправил лямки парашюта и, одобрительно крякнув, спросил: — Я могу идти?

— Да.

Любомир Вовчинский направился к двухкрылому самолету, возле которого в ожидании томился экипаж. Едва он исчез в чреве самолета, «кукурузник» взревел мотором и, подняв облако пыли, заскользил по металлическому покрытию взлетно-посадочной полосы, затем, оторвавшись от земли, стремительно начал набирать высоту.

Логинов следил за полетом, но двукрылая машина становилась все меньше и меньше, сначала стала размером с птицу, потом мотылька и, наконец, совсем исчезла из вида.

— Вы думаете, ему это под силу? — спросил Гольберг, глядя на босса.

Немного подумав, Логинов перевел взгляд с голубого небосвода на своего юрисконсульта и тихо сказал:

— Думаю, да. По крайней мере, насколько мне известно, подобные задания — его работа. И он еще ни разу не нарушал условий оговоренного контракта.

Слушая босса, Гольберг закурил. Логинов сделал паузу и снова заговорил, обращаясь к нему.

— Знаешь, Давид, я все время думал над твоим предложением. Ты прав, нам необходимо менять стратегию. Через десять лет я намерен подмять под себя Москву, и ты мне в этом поможешь. Сегодня вечером ты вернешься в столицу. Необходимо в пригороде Наро-Фоминска купить участок земли. Там будет создана главная база нашей новой армии. Я уже нашел главнокомандующего для нее. Это старый вояка. — Говоря это, Логинов вспомнил последний разговор с полковником Коваленко. Полковнику до чертиков надоели западноукраинские националисты, он бы с удовольствием перебрался в Россию. Услышав это, Александр Васильевич предложил ему место начальника тренировочного лагеря, который будет тайно создан в Подмосковье.

— Независимо от исхода этой операции, мы должны думать о будущем, — продолжал свои рассуждения Логинов. — Пока я буду в Приморье, ты, Давид, должен незаметно оформить дела в Подмосковье. Деньги возьмешь в акционерном банке «Кредит Урал» и все оформишь через подставных лиц. Затем отправляйся в Астрахань. Если этот старый дуралей собрался на покой, то пусть напоследок поработает. Скажешь Станиславу Леонову, что на пенсию он выйдет, когда подберет нескольких перспективных молодых парней из местных силовых структур. В общем, это то, о чем мы с тобой говорили. Станислава в детали не посвящай, он должен знать только то, что ему положено знать.

— Хорошо, — сказал Гольберг, протирая свои дымчатые очки. Раздавив ногой окурок сигареты, он вдруг спросил: — Простите, босс, за нескромный вопрос. Но за то время, что я работаю на вас, заметил: в отличие от руководителей других организаций, вы один ведете два концерна, как легальный, так и нелегальный. Ведете лично, не доверяя их ни секретарям, ни помощникам. Почему так?

Лицо босса по-прежнему ничего не выражало, потом он медленно повернул голову и посмотрел на своего секретаря, их взгляды встретились.

— Я, Давид, не столь родовитый, как другие. Их организации создавались давным-давно. Кто в зонах и тюрьмах завоевывал авторитет, создавая там свои команды, кто еще в благословенные времена застоя был в партийно-номенклатурной мафии, а я попал в Москву из Калуги в середине восьмидесятых. Только благодаря тому, что я все делал сам и никому не доверял, через десять лет я стал главой одного из крупнейших концернов России, которому принадлежит большая часть торговли наркотиками в Москве, и организация покойного Прохора подчинилась мне. Я тогда был самым молодым руководителем, но никто из серьезных авторитетов не решился мной понукать, а те, кто пытался свести счеты… — Лицо Логинова озарилось самодовольной улыбкой. — Родственники и теперь носят цветы на их могилы. А концерн «Свой путь» — как айсберг: сверху крупные предприятия, гигантские финансовые вложения, а снизу черная бездна наркотического бизнеса. Если бы не война в Чечне, я бы запросто через два-три года мог стать крупнейшим поставщиком «белой смерти» в СНГ, но пока не получается. Хотя организация мне досталась от воровского «законника», многие правила старого тюремного закона я упразднил. И в нашей организации меньше всего уголовников. За то, что я пришлый в криминальном бизнесе, как говорится, из ниоткуда, другие «боссы» меня называют в разговорах между собой не иначе как «дворняга». Но ничего… — При этих словах лицо Логинова сделалось свирепым. — Еще наступит час, когда «дворняга» возглавит свору родовитых псов. Ты, Давид, мне в этом поможешь?