— Александр Васильевич, какими судьбами?

— Ты знаешь, Геннадий Васильевич, старые друзья встречаются, когда одному из них нужна помощь. Так вот, мне нужна помощь, поэтому я здесь.

Коваленко хмыкнул, затем достал из бара бутылку водки «Княжий кэлых», пару стаканов. Поставив все это на стол, сел напротив Логинова.

Александр Васильевич разглядывал полковника. Это был белокурый детина с выгоревшими волосами и красной обветренной кожей. Мужественное лицо с волевым подбородком и мощным горбатым носом перечеркивала черная повязка, прикрывающая пустую глазницу. И будь на нем вместо выгоревшей полевой десантной формы флотский камзол XVII века, никто бы не усомнился, что это корсар. Налив водку в хрустальные стаканы, Коваленко посмотрел на Александра Васильевича:

— У вас неприятности, чем могу помочь?

Логинов взял стакан, повертел его в руке и вернул на прежнее место, потом ответил:

— Да, Гена, у меня неприятности. Чтобы исправить положение, мне нужен десяток твоих боевиков, но самых отпетых, настоящих специалистов, прошедших, как говорится, огонь, воду и медные трубы. О цене, я думаю, мы договоримся.

Выпив водку, Коваленко поставил стакан на стол и немного подумал.

— Опытных солдат сейчас мало на базе, — медленно проговорил полковник. — Сами знаете, война в Чечне. Для наших националистов это Божья благодать. Как же, можно насолить Москве, пустить кровь москалям.

Коваленко зло выругался. Отправляя своих питомцев на эту войну, полковник сильно переживал, что славяне будут убивать славян за интересы инородцев.

— Впрочем, есть то, что нужно, — сказал он. — Сейчас на базе находится Любомир Вовчинский, этот парень стоит взвода спецназовцев. Он на днях вернулся из Чечни, поговаривают, что участвовал в налете на Буденновск, пока живет на базе. Это то, что вам надо. Офицер-десантник, прошел Афганистан, войну в Приднестровье, Югославии. Теперь из Чечни приехал. Настоящий зверь.

Логинов посмотрел прямо в глаза Коваленко, затем сказал:

— Мне нужен специалист для партизанских действий в таежных лесах.

— Он универсален, — полковник ответил таким тоном, как будто предлагал пылесос или новое средство для мытья машин.

— Когда я могу его увидеть? — после недолгого раздумья спросил Логинов.

— Завтра утром. — Хорошо. В гостиницу Александр Васильевич попал незадолго до полуночи. Едва он вошел в фойе, как к нему обратился хозяин гостиницы:

— Пан Логинов, вам дважды звонил пан Гольберг, он просил передать вам, что если вы приедете до полуночи, чтобы подождали его звонка. Он позвонит ровно в полночь.

— Благодарю, — сказал Логинов, беря у портье ключ. Войдя к себе в номер, в ожидании остановился перед телефоном. Было без одной минуты двенадцать. Через минуту раздался звонок. Логинов снял трубку.

— Александр Васильевич, это Гольберг, — послышался знакомый голос на другом конце провода.

— Я слушаю.

— В Ставрополе все в порядке, — доложил секретарь, — я нанял две дюжины парней с опытным начальником. Завтра они уже будут на месте. Их встретит Алик. Я ему звонил.

— Молодец, — похвалил его Логинов.

— Что мне делать, вернуться в контору? — спросил Гольберг.

— Ни в коем случае. Жди меня в Ростове, закажи три билета на Владивосток на ночь. Встретимся в аэропорту.

Положив трубку, Логинов зевнул и направился в ванную. За трое суток он уже забыл, что такое нормальный сон в кровати. Но прежде чем лечь, он позвонил портье и предупредил того, чтобы разбудил в шесть утра.

В семь часов утра разболтанная старая «Волга» грязно-лимонного цвета, с квадратиками шашечек на дверях, вывезла Логинова за город. Свернув с асфальтированного шоссе, машина запрыгала по ухабам грунтовой дороги, пролегшей извилистой лентой между поросших лесом гор. Через полчаса тряски «Волга» остановилась у ворот пропускного пункта учебно-тренировочной базы УНА. Расплатившись с таксистом, Логинов вышел из машины.

Над КПП возвышался столб с прибитым к нему плакатом. На белом фоне стоял солдат в зеленой форме с кепкой на манер бундесверовской, только над козырьком золотом горел трезубец. Надпись под солдатом гласила: «Слава героям».

У ворот стояли двое парней, одетых в камуфлированную полувоенную форму. Логинов направился к ним, едва он подошел, белокурый гигант с коротким помповым ружьем на плече смерил его взглядом и спросил:

— Вы Александр Логинов?

— Да.

— Полковник Коваленко велел передать, чтобы вы его подождали, — сказал верзила. После этого он повернулся к своему напарнику, и они снова о чем-то заговорили.

Через четверть часа у противоположной стороны ворот остановилась куцемордая «Волынь», рядом с водителем сидел полковник. Оба охранника вытянулись.

— Сэмэн, пропусти пана Логинова, — крикнул полковник.

— Слухаюсь, — ответил Сэмэн и поспешно открыл перед Логиновым решетчатую калитку. Александр Васильевич быстро прошел контрольно-пропускной пункт и, поздоровавшись с полковником, сел на заднее сиденье. «Волынь» круто развернулась и поехала в глубь базы.

— Мы едем на стрельбище, — объявил полковник Коваленко. — После утреннего спарринга Любомир развлекается стрельбой.

Поднимая столбы пыли, машина проскочила через поселок инструкторского состава базы, миновала плац. Оставила в стороне палаточный городок, полосу препятствий и спортплощадку. Не сбавляя скорости, пронеслась через учебный полигон. Лишь возле насыпи, отделяющей полигон от стрельбища, она замерла.

— Пошли, здесь недалеко.

Коваленко выбрался наружу, отряхнул пыль с комбинезона и поправил видавший виды зеленый берет пограничника. Затем, круто развернувшись, пошел на выстрелы. Логинов семенил за ним. Пройдя через насыпь, они очутились на большой и ровной площадке. Впереди лежали две дюжины боевиков и стреляли по мишеням. По тому, что лишь инструкторы были в импортном камуфляже, а боевики в обычных армейских мундирах, Логинов догадался, что это новобранцы.

Коваленко прошел мимо стреляющих новичков, небрежно кивнул инструкторам, которые с любопытством рассматривали спутника полковника. По-видимому, гражданские здесь были редкостью. В стороне от цепи стреляющих стояла одинокая фигура.

Это был среднего роста широкоплечий мужчина. На обнаженной голове едва пробивались волосы. Козырек кепки выглядывал из заднего кармана комбинезона. Незнакомец двумя руками сжимал тупорылый короткоствольный «ПП-93», русский пистолет-пулемет, аналогичный израильскому «узи» или американскому «ингрэму», и короткими очередями сбивал мишени. На расстоянии ста метров появлялись мишени в виде человеческого силуэта. Едва мишень успевала появиться, как стриженый ее сбивал.

Когда подошли Коваленко и Логинов, он менял в своем пистолете-пулемете обойму. Вытащив из рукоятки пустой магазин, он бросил его в кучу у своих ног, а из накладного кармана достал другой, вставил его и передернул затвор.

— Подожди стрелять, Любомир, — крикнул Коваленко. Стриженый резко повернул голову. У него было скуластое лицо, низкий лоб с тремя волнообразными морщинами, короткий нос «картошкой», прямой рельеф плотно сжатых губ и острый подбородок с ямочкой в центре. Обычное лицо, разве что кожа — обветренная, загрубевшая. Впрочем, такая кожа бывает у людей, работающих на свежем воздухе, — рыбаков, хлеборобов. Но вот взгляд… То ли настороженный, то ли прицеливающийся. Такой взгляд присущ лишь людям опасных профессий: наемникам, телохранителям или киллерам.

Увидев полковника, он опустил оружие и слегка поклонился подошедшим.

— Привет, стрелок, — фамильярно поздоровался с боевиком Коваленко.

— Доброе утро, — почтительно отозвался Любомир.

— Вот мой друг, Александр Васильевич, — Коваленко указал на Логинова, — он попал в трудное положение, ему нужна помощь специалиста. Ты сможешь ему помочь, Любомир?

Вовчинский повесил на шею пистолет-пулемет, извлек из кармана свою кепку с темно-зеленым трезубцем в виде кокарды и, отряхнув ее ударом о бедро, надел на голову. Затем достал из нагрудного кармана пачку сигарет и зажигалку. Откупорив пачку, достал оттуда дорогую темно-коричневую тонкую сигарету с золотым ободком, отломал фильтр, зажал сигарету зубами и прикурил.