— Ну?
— Возьми с собой пять-шесть джигитов и дожимайте ушедших наверх, чтобы они нас, чего доброго, недожали. Ферштейн, камрад?
— Яволь, герр начальник, — кивнул Федоин и ужом от полз в сторону. Выбрав нескольких боевиков, жестом указал на лестницу. Джигиты, которым уже самим надоело лежать под пулями диверсантов, понимающее закивали головами.
— Спотыкач, — после того, как группа Федоина исчезла, поднявшись на верхнюю галерею, позвал еще одного наемника Кухарь.
— Здесь я, — возле Николая появилась широкая физиономия Ивана Данченко. Бывший подчиненный начальника штаба воздушно-десантного батальона в этой последней их операции постоянно находился рядом с Кухарем, будто верный сторожевой пес, охраняющий хозяина.
— В общем так, Ваня, берешь пару-тройку абреков и прикрываешь нам жопу. Черт его знает, какие нас ждут «сюрпризы», мать их, в этом подземном царстве Аида.
— Понял, — кивнул Спотыкач. — Все будет путем, командир.
Как только Данченко с несколькими боевиками отполз назад, прикрывая тыл группы преследования, Николай Кухарь смог перевести дух.
— Достать его сможешь? — спросил он Ловкача, пытавшегося безуспешно поймать в оптический прицел своего автомата упорно огрызающегося диверсанта.
— Да он, гад, забился как таракан в щель, пулей не выковырять, а гранаты, мать его, закончились, — не отрывая лица от прицельного наглазника, зло ответил Ловкач и добавил: — Конечно, можно попытаться его выманить, но для этого нужен камикадзе, а где его взять? — и тут же сам себя поймал на нужной мысли: — Стоп-п, есть же у нас такой циркач. Цезарь.
— Чего тебе? — Бывший югославский волонтер и киношный каскадер лежал рядом.
— Я сейчас шугану спеца, а ты под шумок вырывайся вперед, вон к той колонне, — ствол автомата наемника, увенчанный черным цилиндром глушителя, сместился вправо.
— Можно попробовать, — кивнул Цезарь, шмыгнув носом.
— Значит, приготовься, — приказал Кухарь и обратился к Ловкачу: — Я, Игорек, буду шугать спеца, а ты держи его на мушке. На счет «три» — работаем.
Со стороны засевшего диверсанта вспыхнул яркий огонек короткой очереди, с противным свистом над головой пролетели несколько пуль.
— Три! — рявкнул Кухарь, встав на колено, он дал из своего автомата длинную очередь. Пули веером ударили в дверной проем, заставляя засевшего диверсанта вжаться в бетон.
В следующую секунду Виталий Проскурин взвился на ноги, в несколько прыжков пересек простреливаемое пространство и укрылся за прямоугольной бетонной колонной. С этой позиции он легко мог швырнуть в дверной проем ручную гранату. Единственный выход для диверсанта — сместиться влево, чтобы достать Цезаря. Но Клешня едва успел поднять голову, как точно выпущенная Ловкачом пуля ударила его в адамово яблоко, разрывая артерии и перебив шейные позвонки. Сапер-подрывник Клешня умер мгновенно…
— Вот и выморили таракана, — довольно хмыкнул Ловкач, переводя дух.
— Точно завалил? — с недоверием спросил Кухарь, С верхней галереи донеслась череда выстрелов, из-за толстых многометровых перекрытий звуки были отдаленными и звучали приглушенно. Видимо, Федоин с «прикомандированными» джигитами настиг остатки спецов.
— Сейчас проверим, — ответил Ловкач, первым поднявшись во весь рост, он включил инфракрасную подсветку оптического прицела и, держа в перекрестии распластанный на бетонном полу труп диверсанта, сделал несколько шагов вперед. Никаких сомнений, спец был мертв, можно было смело поворачиваться к нему спиной. Но что-то заставило наемника приблизиться к убитому, чтобы взглянуть в глаза равного по профессионализму, но проигравшего врага. Сплюнув под ноги, Ловкач перешагнул через стальную раму дверного проема. Риббоковская кроссовка опустилась в нескольких сантиметрах от сейсмодатчика. Чуткая электронная аппаратура мгновенно засекла микроколебания на монолитном полу.
Шаг, еще один, и датчик сработал, замкнув электрическую цепь. Мощный фугас эквивалентом в десять с лишним килограммов тротила в одно мгновение превратился в сгусток смертоносной плазмы, которая, как кусок фанеры, оторвала тонкую бронированную дверь, которой Ловкача припечатало к стене, как насекомое к мухобойке. Затем энергия взрыва, отрикошетив, рванула в обратную сторону и, сметая все на своем пути, через раскуроченный проем вырвалась в подземную галерею, обрушившись всей своей мощью на вышедшего из своего укрытия Цезаря…
Оставшиеся в живых диверсанты успели подняться на верхнюю галерею. Огромное помещение, в свое время занимаемое службами наблюдения, основательно обветшало, кое-где обвалились плиты перекрытия, и сквозь огромные щели сумрак подземелья пронизывали солнечные лучи. ПНВ здесь были бесполезным атрибутом, и диверсантам пришлось снять их. Принять какое-либо решение о дальнейших действиях они не успели, их настигла группа Федоина. Семеро против двоих. Но не всегда количество решает. Виктор первым заметил преследователей, рефлексы оказались быстрее мысли.
В узком пространстве подземной галереи взорвалась наступательная ручная граната, не причинив ни одной из сторон вреда, но обдав всех жаром сгоревшей взрывчатки.
Савченко, рухнув на пол, откатился в сторону, поливая из своего автомата штольню. Кто-то из боевиков закричал, все пространство подземной галереи наполнилось грохотом выстрелов.
На узком пятачке закрутилась смертельная карусель. Савченко и Синицын не жалели патронов, теперь уже было не до экономии. Виктор перекатился на новое место, пытаясь выцелить одного из боевиков, тем временем Синицын, укрывшись за одной из опор, бил короткими очередями.
Федоин первым почувствовал опасность, за секунду до взрыва ручной гранаты успел отпрыгнуть в сторону и, рухнув плашмя на пол, прикрыть голову руками. В следующую секунду его захлестнул азарт ближнего боя. Дав несколько очередей по одному из диверсантов, он перекатился через левое плечо и выпустил еще одну очередь. После чего кувырком ушел с линии огня, на мгновение затаился и вновь бросился в атаку.
Та единственная секунда, то мгновение, что Федоин оставил без прикрытия выделенных ему боевиков, стоило джигитам жизни. Но этот удар израсходовал последние боеприпасы диверсантов.
Наемник, сорвавшись с места, послал короткую очередь в стоящего в полный рост Синицына. Одна из пуль угодила старшему лейтенанту в грудь, отшвырнув того к шершавой поверхности стены.
Выстрелить в Стрелка наемник не успел, стволы автоматов, ударившись, зазвенели, как стальные клинки на древних ристалищах. Виктор парировал атаку своего противника. Отбив ствол автомата, он ухватил Федоина за помочь разгрузочного жилета и рванул его на себя, одновременно переворачиваясь на спину, стараясь подмята наемника под себя.
Потеряв в потасовке автомат, Федоин рванул из ножен свой штурмовой кинжал, стараясь им ткнуть противника Но диверсант выбил клинок и, оседлав наемника, выхватил из своих ножен НРС-2.
Наемник рванулся, пытаясь сбросить оседлавшего его спеца, но преимущество явно было не на его стороне. Вырваться он не смог, оставалось только умереть с достоинством. Ухватив диверсанта свободной рукой за горло, он зло прорычал:
— Чего тянешь, кончай же!
Неожиданно противник опустил свой нож и сдавленным голосом прохрипел:
— Дядя Федор?
— Что??? — услышав свое прозвище, которым его, контрактника, наградили морские пехотинцы два года назад во время войны в Чечне, Николай Федоров разжал руку.
— Это я, Савченко, — тяжело дыша, растерянно произнес Виктор, слезая с поверженного противника.
— Витька, Стрелок, — вырвалось у Николая. Он сразу же узнал своего бывшего подчиненного, которому дважды был обязан жизнью и которому по большим христианским праздникам ставил свечи во здравие и мечтал о встрече. Но никак не мог даже предположить, что судьба их сведет с горящими от ярости глазами и волчьим оскалом.
— Витька, Витька, каким ветром тебя сюда занесло?
— Меня-то понятно, — пряча в ножны НРС и массируя горло, хрипло выдавил Савченко. — А вот тебя каким хером принесло сюда?
