— По окончании операции вы снова вернетесь на свою должность, — пообещал директор. На что Христофоров с усмешкой подумал: «Это в случае успеха, а если провал, то никто даже не заикнется об этом».

Как бы то ни было, но «просьбу» вышестоящего начальства следовало выполнять. У Владимира была единственная привилегия в отличие от других руководителей оперативных групп — в качестве начальника отдела он мог подбирать себе нужных спецов, чем он не преминул воспользоваться. Прежде чем покинуть свой кабинет, полковник написал рапорт, где указал фамилии, и сам же наложил разрешающую резолюцию. После чего белоснежный листок финской бумаги со строчками размашистого почерка стал официальным документом в форме приказа.

В понедельник вечером в кабинете, специально выделенном для работы оперативной бригады, собрались все выписанные в приказе. Вместе с полковником Христофоровым их было шесть человек: старший лейтенант, два капитана и два майора.

Еще совсем недавно старший оперуполномоченный ФСБ Владимир Николаевич Христофоров во время очередного расследования старался привлекать в бригаду молодежь, недавних выпускников академии. Пусть у них не было опыта, но зато в избытке было желание служить и напрочь отсутствовали вредные привычки, которыми опера обрастают за время службы. Это были чистые листы бумаги, куски сырой глины, большие и пушистые щенки, из которых можно было воспитать грозных волкодавов.

В этот же раз все было по-другому, сейчас в группе не было никого из мягких и пушистых, обстановка требовала задействовать свирепых и матерых. Так полковник и поступил.

Сидя в кресле, облокотясь на крышку письменного стола, полковник наблюдал, как его подчиненные без спешки и суеты рассаживаются. Почти всех он хорошо знал, троих из пяти лично готовил. Самый молодой, вихрастый старший лейтенант Кирилл Лялькин, слишком веселый и беззаботный для сотрудника госбезопасности, оказался в Свое время на грани увольнения из ФСБ и в бригаду Христофорова попал на перевоспитание. Группа разрабатывала операцию «Меч-кладенец» по ликвидации Бабая, алжирского наемника. В этой операции Кирилл зарекомендовал себя с лучшей стороны, был награжден медалью «За отвагу». Сейчас парень уже сам ведет довольно сложные дела, на днях вернулся с Кавказа, участвовал в освобождении английских врачей.

Невысокий крепыш с глубоко посаженными глазами, капитан Сергей Голин внешне был очень похож на своего учителя. Они вместе служили в УРПО, разрабатывая подходы к преступным группировкам. Сергей весьма поднаторел на этой стезе и мог считаться экспертом по всевозможным «примочкам» современной организованной преступности. В предстоящей операции он был просто незаменим.

Михаил Оченко, второй капитан, был выше среднего роста с простым, незапоминающимся лицом и аккуратно зачесанными на пробор волосами. Бывший пограничник оперативник от бога, работал с Христофоровым на последней операции, когда была раскинута сеть на американского шпиона, пытавшегося вывезти за рубеж секрет российских микропроцессорных кристаллов.

В самом углу устроился майор Виктор Крюковский, единственный из всех присутствующих одетый в военную форму и все-таки меньше всех походивший на офицера. Он больше напоминал провинциального учителя. Старший эксперт аналитического отдела управления контрразведки, доктор исторических наук, не человек — хранилище всевозможных знаний, мозговой центр по разработке многих сложнейших, многоходовых операций.

У самых дверей застыл член оперативной бригады, сорокалетний гигант двухметрового роста, косая сажень в плечах. Хорошо скроенный строгий костюм подчеркивал его атлетическую фигуру. Резкие черты лица и мощный квадратный подбородок делали его похожим на бойцового пса. Наверное, точно так же выглядел бы питбуль, если бы природа рискнула сделать из него человека. Майор Дмитрий Толстов из Главного управления охраны официально не подчинялся ФСБ, но так как двум департаментам предстояло работать на пару, Христофоров счел нужным пригласить его на первое совещание.

Убедившись, что все собравшиеся наконец нашли удобное для себя положение, полковник заговорил:

— Я вас собрал, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие.

— К нам едет ревизор, — не удержался от реплики Лялькин, но никто не засмеялся, все понимали, произошло что-то действительно из ряда вон выходящее.

— Нет, гораздо хуже, — ответил Христофоров, после чего в течение получаса подробно объяснял ситуацию и напоследок добавил: — Сегодня утром я посетил резиденцию Джамбекова и даже имел продолжительную беседу с Бахрамом Мусаевичем. Объяснил ситуацию, что бывший перебежчик имеет множество кровников, которые спят и видят его голову у себя на заборе. Простые пастухи, конечно же, эту мечту постараются воплотить самостоятельно, а те, кто побогаче и повлиятельнее, те смогут воспользоваться его детищем и задействовать боевиков из «Джаамата». Поэтому лучше сдать картотеку им же самим созданной террористической организации.

— И что он на это ответил? — задал вопрос Дмитрий Толстов.

— В своем духе. Бахрам Джамбеков объяснил мне, что архив «Джаамата» уничтожен вместе со зданием Департамента государственной безопасности, когда в него попала тяжелая авиационная бомба. — Христофоров обвел собравшихся взглядом, интересуясь, есть ли у собравшихся вопросы. Их не нашлось. Он продолжил дальше: — На вопрос, чем же тогда на Ближнем и Среднем Востоке пытается торговать его бывший заместитель Асламбек Максуров, Бахрам Мусаевич только неопределенно пожал плечами.

— Значит, рассчитывать на его сотрудничество не приводится? — подал голос Крюковский, ему, как аналитику, дня заключения следовало выяснить все условия задания.

— Именно так, — кивнул Владимир.

— И воздействовать на него мы никак не можем? — задал свой вопрос капитан Голин.

— Этого нам никто не позволит.

— Так что же остается, слезно просить его? — возмутился Кирилл Лялькин, все-таки он был самым молодым среди присутствующих, и выдержки матерого волкодава ему еще не хватало.

— Нет, — Христофоров снова отрицательно покачал головой и добавил: — Джамбекова мы тронуть не можем, но можем создать условия игры, когда он поймет всю ошибочность своего упирательства. Только действовать надо ювелирно. Поэтому сперва мы разработаем план. Вопросы есть?

"Вольво" остановился напротив особняка, выстроенного в готическом стиле средневекового дворца. Крыша из металлочерепицы под цвет листов старинной меди, две остроконечные башни, с узкими, как бойницы, окнами, застекленными мозаичным узором.

Особняк окольцовывала кованая ограда, а на входе стоял охранник, двухметровый детина в темносиней форме, вроде формы американских копов.

— А, вот и «Служба безопасности бизнеса», — вяло кивнул на особняк Алексей, хозяин «Вольво». Парень выглядел как человек, вышедший из затяжного запоя. Запавшие щеки, поросшие густой щетиной, красные, как у кролика, глаза. Впечатление усиливали заметно подрагивающие руки, лежащие на рулевом колесе. Первый попавшийся гаишник должен был без промедления проверить его на содержание алкоголя в крови, после чего забрать машину на «штрафплощадку». Но ничего подобного не произошло У Алексея, как у уважающего себя прощелыги, было все схвачено, по крайней мере на уровне постовых.

— Выходит, контора довольно серьезная, пожалуй самая серьезная во всей нашей незалежной стране, — уверенно произнес молодой человек, обращаясь к своей клиентке. В этот раз на Алене Игоревне не было широкополой шляпы с вуалью. Голова женщины была замотана черной шелковой косынкой, скрывающей не только волосы, но и шею. Глаза прикрывали солнцезащитные очки в роговой оправе, вместо дорогого пальто — короткая кожаная куртка, строгая юбка до колен и лакированные полусапожки с острыми носами. Весь этот наряд делал ее похожей на одну из сотен мельтешащих по улицам женщин, абсолютно неприметной на общем фоне.