От первой группы, ворвавшейся в туннель, почти никого не осталось, уцелели только трое боевиков, проскочивших за секунду до взрыва «отсечку». Но ударная волна и их достала, один раскинулся посреди прохода с расколотой головой и не подавал признаков жизни, двое других оказались тяжело контуженными.

Возле раненых боевики не задержались, ощетинившись стволами автоматов, они продолжали продвигаться вперед. Только Мусульманин жестом руки показал, что задержится. Кухарь, который в отсутствие Корчинского выполнял функции командира, кивнул.

Дождавшись, когда боевики исчезнут за первым поворотом, Сергей Лаюк перевел взгляд на тела двух душманов. Их лица были залиты кровью, она вытекала изо рта, носа, ушей, в сумраке она казалась черной, из-за чего корчащиеся от боли боевики напоминали больше киношных гуманоидов, нежели людей.

— Ну, что, муслики, зависли между Аллахом и Шайтаном, сейчас помогу, — насмешливо пробормотал он себе под нос и криво усмехнулся, вынимая из ножен штурмовой кинжал. Сергей был слишком обозлен на иноверцев, чтобы даже тяжелораненым простить нанесенную когда-то обиду. Склонившись над ближайшим к нему боевиком, он взмахнул кинжалом изо всей силы обрушил на его голову массивный набалдашник, венчающий торец рукоятки. Височная кость с треском лопнула. Второго постигла та жеучасть, он захрипел и вытянулся во весь рост.

— Своличь, — неожиданно донеслось до Мусульманина. Пряча кинжал в ножны, он медленно повернул голову и в нескольких метрах от себя увидел невысокого коренастого чеченца. Видимо, кто-то из десятников его отправил обратно вытащить раненых наружу. С перекошенным от злости лицом он надавил на гашетку, длинная очередь лишь двумя пулями ткнула в бок Лаюка, остальные со звоном разлетелись под сводами подземной галереи. Сергей медленно повалился на бетонный пол, огонь, пожирающий его изнутри, был верным признаком того, что ранение смертельное. Но, несмотря на это, он был еще жив. Правая рука скользнула к животу, где в кобуре лежал трофейный «варяг», пистолет рубоповца был снят с предохранителя, и патрон был уже дослан в патронник. Пальцы мертвой хваткой впились в ребристую рукоятку пистолета. Превозмогая нарастающую боль в теле, Мусульманин резко развернулся и, вскинув «варяг», надавил на спуск. Тяжелая пуля ударила чеченца в щеку, пробив череп, и вылетела из затылка, бросив уже мертвое тело на спину…

— Ага, уже зашли, — констатировал Клешня, услышав нарастающий шум шагов. — Теперь мы им устроим здесь подземные содом и гоморру. Четверка диверсантов опустила на глаза приборы ночного видения, говоря армейским сленгом, «очки», готовясь к очередному бою с моджахедами. Ядовито-зеленое сияние четко выхватывало даже мельчайшие детали «подземного царства», отражаясь в объективах ПНВ диверсантов. Вдалеке по нарастающей слышался шум погони.

— Ну что, как говорят пендосы, «шоу начинается», — почесав кончик носа, буркнул Мытарь, теснее прижимая приклад своего автомата к плечу.

Отряд преследования, вынырнув из-за поворота, попал под шквал выстрелов. Черный зев туннеля оскалился огненной пастью. Первые трое боевиков были убиты сразу, еще один тяжело раненный вайнах закричал благим матом, корчась среди трупов. Остальные отпрянули назад, прячась за бетонные перекрытия штольни, только Ловкач рванулся вперед и плашмя рухнул возле громко стонущего боевика, вскинув свою «канарейку». Указательный палец его правой руки потянул спусковой крючок бесшумного гранатомета.

Кумулятивная граната взорвалась яркой вспышкой, сыпанув во все стороны бетонной крошкой. — А-а… е… — мощный всплеск света, ударив по диоптрии прибора ночного видения, ослепил Мытаря, тот схватился за лицо руками и, ничего не соображая, выпрямился во весь рост, подставившись под автомат Игоря Бруйко. Ловкач свой шанс не упустил. Короткая очередь прицельно хлестанула диверсанта по лицу, разбивая на куски ПИВ. Диверсант, выронив автомат, стал медленно заваливаться на бок.

Синицын и Савченко ударили по Ловкачу синхронно в два автомата, стараясь достать настырного стрелка. Пули рвали тело убитых боевиков, которые надежно прикрывали залегшего за ними Бруйко.

— Спекся Мытарь, — пробормотал Клешня, который под прикрытием огня диверсантов вытащил товарища. Договорить сапер не успел, в угол бетонной стены что-то гулко ударилось и, отрикошетив, покатилось по полу.

— Гранаты, — рявкнул Синицын, отталкивая Виктора и Клешню. За спиной грянула серия взрывов, раздались хлопки разрывающихся ручных гранат. — Уходим. — Старший лейтенант вытащил из подсумка «лимонку» и, выдернув чеку, бросил гранату за угол, прямо под ноги преследователям.

— Ничего, ничего, еще посчитаемся, собаки, — бурчал себе под нос Клешня, левой рукой держась за правое плечо, которое ушиб при падении.

Трое диверсантов уверенно бежали по лабиринту штолен, армейские берцы со стальными гранеными набойками для лучшего передвижения по горной местности громко цокали, как лошадиные подковы. Этот звук многократным эхом разносился под сводами казематов. Но на это никто не обращал внимания, секретности уже и в помине не было. Пробил час настоящей войны, где силу могли сломить только большая сила да еще военная хитрость.

Метров через пятьдесят диверсанты достигли следующей «отсечки», перед толстой дверью-заслонкой оказались тяжелые железобетонные лестницы, ведущие на нижнюю и верхнюю галереи заброшенного командного пункта.

— Уходим наверх, — кивнул на лестницу проводник.

— Чего это наверх? — не понял Савченко, не нравилось ему блуждать, как крысе, в темных лабиринтах штолен. Безвыходность положения требовала радикальных мер. Пусть даже умереть, но в ожесточенной схватке с надеждой на спасение. А не подохнуть, скуля, загнанным в сырой темный угол.

— С верхней галереи можно попытаться подняться наружу, — пояснил Синицын и, чтобы диверсанты не усомнились в его словах, добавил:

— Я за полгода службы в этих блядских горах не один раз облазил здешние казематы. С закрытыми глазами выведу куда надо. Единственный выход — это верхняя галерея.

— Давай, братва, на выход, — кивнул Клешня, деловито меняя магазин в автомате.

— Ты как? — неожиданно спросил Виктор, в упор глядя на сапера, будто увидев на товарище печать смерти.

— Мы тут с Мытарем заложили еще один сюрприз, — усмехнулся Клешня. — Нехорошо будет, если останется «гостинец» без Дела. Уходите, если что — догоню.

Двое бойцов стали быстро подниматься по лестнице, третий шагнул в сторону «отсечки». За стальной дверью была установлена последняя из четырех противотанковых мин. Ее держали размазанные два бруска пластиковой взрывчатки, которая в разогретом виде была похожа на оконную замазку и, остыв, намертво схватывалась. В одном из брусков был вставлен миниатюрный цилиндр электродетонатора, тонкий провод тянулся вниз под бронированную дверь, где был установлен сейсмодатчик.

Шагнув через дверной проем, сапер наклонился и щелчком тумблера привел в боевое положение заложенный фугас…

— Фью, фью, — просвистела над головой автоматная очередь, пули со щелчками рикошетили от стен.

— Вот гады, рубят хвост, — выругался Ловкач, рухнув на пол рядом с Кухарем. — Остальные ушли по лестнице наверх, слышал, как кони копытами гремели, а этот остался здесь их отход прикрывать.

— Может быть, — согласился с Бруйко Николай. В подземных потасовках преследователи понесли значительные потери. Из командного состава в живых остался один лишь Кухарь, и так как его приказы беспрекословно исполняли наемники, то боевикам тоже пришлось подчиняться. Подземная война изрядно утомила бывшего десантника, особо его настораживало незнание схемы коммуникаций подземелья. Опытный боец, он понимал, что в подобной ситуации преследователи могут сами оказаться заманенными в смертельную ловушку. Достаточно будет того, что группа диверсантов, якобы пытавшаяся оторваться от преследования, неожиданно зайдет боевикам в тыл, используя известный только им лаз.

— Федоин, — негромко окликнул Кухарь лежащего рядом наемника.