— Вы никогда не были здесь? — задал вопрос Лермини, прекрасно зная ответ, но не представляя, что он будет таким резким.

— Меня никогда не приглашали, — произнес Грегуар сквозь зубы, глядя в другую сторону. — Зато, думаю, дон Мельчиорре…

— Оставим пока этого скрягу, — сказал Лермини, кладя свою руку на плечо Грегу, который ненавидел этот жест, тем более в исполнении банкира.

Грег резко отпрянул.

— Я вам не очень нравлюсь, да? — спросил Лермини.

— Вы не сделали ничего, чтобы заслужить какое-то уважение с моей стороны, тем более дружбу.

— Отличный ответ, — согласился банкир. — Скажите, что вас беспокоит.

— Миллион евро.

— Что?

— Вы прекрасно слышали. Мне срочно нужен миллион евро, чтобы погасить задолженность группы «Verdi» перед фермерами Креза.

Лермини задумался.

— Вы хотите слишком много! Сейчас не время для этого. Наши счета на данный момент находятся в руках аудиторского кабинета, который оценивает ситуацию и ищет возможность выхода из нее. Если я совершу подобное перечисление, это произведет очень плохое впечатление на наших партнеров.

— Вам перестанут доверять гораздо больше, если вы не пошевелитесь и не заплатите Франции, Лермини. Я хорошо знаю фермеров. Это беспощадные и горячие люди. Им мало надо, чтобы впасть в ярость. Их ничто не остановит; они доберутся до вашего чудесного холла, чтобы разгромить здесь все или разбросать нечистоты, запах которых вы будете ощущать еще долгие месяцы, если не годы.

— Вы сами верите в то, что говорите?

— Я не просто верю, я в этом убежден. Эти люди могут пойти на крайние меры, если для них ничего не сделать.

— И что вы предлагаете?

— Не нужно долго искать решение — заплатить.

— Да уж, — вздохнул Лермини, — это стало привычкой…

— Это обязанность, если не хотите, чтобы я всем рассказал о ваших махинациях.

На лице Лермини отразилась презрительная улыбка. А затем он неожиданно расхохотался.

— Моих махинациях! Мой бедный друг, если однажды все и станет известно об этом деле, то в махинациях будете замешаны скорее вы, чем я!

— Что вы хотите этим сказать? — моментально вспыхнул Грегуар.

— Тише, тише! А то сейчас взорветесь. Советую вам сохранять спокойствие. Оно вам понадобится.

— Вы злоупотребили доверием дона Мельчиорре и нашей верой в вас, Лермини.

— Может быть, но обстоятельства против вас, — парировал банкир. — Не я составил хвалебное досье для группы «Verdi». Не я призвал французский фондовый рынок вовсю раскупать их облигации. К тому же не я соблазнил дочь патрона и, поверьте, очень об этом сожалею.

— Не знаю, что меня удерживает, чтобы не врезать вам по физиономии, — прорычал Грегуар.

— Страх, конечно же, — с издевкой ответил Лермини.

Это было уже слишком для молодого француза, и через мгновение банкир оказался на полу, потому что Грегуар отвесил ему пощечину такой силы, что ее звук буквально разрезал воздух.

— Вы сумасшедший! — крикнул Лермини. — Вас арестуют, вот увидите. Меня знают и уважают в Милане. Вам будет дорого стоить эта выходка.

— Слушайте меня внимательно — тем ухом, которое не горит, если, конечно, не желаете получить удар и с другой стороны тоже.

Посмотрев на Грегуара, снова готового ударить, Лермини повиновался.

— О’кей. Просто не хочу, чтобы это стало известно в Милане, а не потому, что я вас испугался. Чего вы от меня хотите?

Грегуар улыбнулся впервые за этот ужасный день.

— Вы перечислите два миллиона евро на счет объединения фермеров Креза.

— Раньше это был миллион.

— Точно. Но один миллион нужен для погашения долга, а другой — в счет будущих поставок. Их нужно успокоить. Если нет…

— Да, знаю, вы мне уже говорили. Они придут и все разгромят. И если они такие же грубые, как вы, я верю.

— Ну и?

Лермини сел за стол и снял трубку.

— И без шуток, — произнес Грег.

Банкир пожал плечами.

— Можно ли произвести платеж за границу? — спросил он у женщины на другом конце провода. — Да, во Францию. Хорошо, я жду.

Через несколько минут женщина ответила, что это возможно.

— Тогда пометьте: перечислить два миллиона евро на счет COGIVEB 4298 С40. Аграрно-кредитный банк в Герэ.

— Скажите, что хотите видеть процесс перечисления на экране своего компьютера, — подсказал Грегуар.

Лермини повиновался. Несколько секунд спустя Грегуар констатировал на экране банкира движение по счету.

— Предупреждаю вас, — заявил итальянец, — после этого перечисления на счетах «Verdi» не осталось ни гроша.

— На счетах «Verdi» — может быть, но я не полный идиот. Вы ведь хорошо замаскировали счета тайных филиалов, которые еще продолжают свою работу и получают прибыль, не так ли?

— Продолжайте, это становится интересным.

— Ваши подставные фирмы имеют названия, юридические адреса, регистрационные номера в каком-то налоговом рае. И ничто не говорит о том, что эта операция по откачиванию денег из группы «Verdi» не приведет их в ваш собственный карман и карманы ваших сообщников, но никак не дона Мельчиорре.

— Если вы все знали, почему же так долго ждали? — спросил с искренним удивлением Лермини.

— Я не знал. Я ничего не знал. Я был в полном неведении…

— Скорее, в розовой дымке, — произнес банкир, намекая на идиллию молодого человека с Орнеллой. — В любом случае вы оказали нам неоценимую услугу, продвинув «Verdi» на европейский рынок. Мы смогли выпустить облигаций на миллиарды евро — суммы, которые никогда не будут возвращены. Вы можете еще раз меня ударить, но должен сказать вам кое-что, что может вам не понравиться. Предпочитаю, чтобы вы вышли отсюда, узнав правду.

Грегуар наморщил лоб, словно готовясь к серьезному удару.

— Я вас слушаю, — произнес он.

— О, на самом деле это сущий пустяк. Но знайте, что Орнелла и я пятьдесят на пятьдесят в этом деле. Она не любит меня. Это факт. Но она любит деньги, которые я дал ей возможность заработать. Ей настолько надоело быть под колпаком у своего старика, что она не устояла перед моими песнями сирены. Она соблазнила вас по приказу. Ну а потом подействовало и ваше обаяние.

— По приказу?

Грегуар был ошеломлен.

— Я знаю, — продолжил Лермини, наслаждаясь своим триумфом, — всегда неприятно узнавать, что основой любви стала гнусная финансовая мотивация. Может, вы сможете это пережить. Потом.

— Орнелла знает про все ваши комбинации с Андоррой?

— Естественно, — спокойно ответил банкир. — Она была там, чтобы, так сказать, усыпить вашу бдительность. Согласитесь, вы неплохо провели время в ее постели, в то время как я тратил свое здоровье на дела неслыханной сложности, которые, не без гордости признаюсь, мне удалось удачно решить. Но сейчас я хочу сказать вам другое.

— Что еще?

— Вы можете выдать меня всем финансовым властям планеты. Но знайте, что, сделав это, вы рискуете навредить прекрасной Орнелле, а также обнаружить документы с вашей же подписью.

— Это невозможно. Я никогда ничего не подписывал.

— Вы сами нет, но мы смогли великолепно подделать вашу подпись, и вот, благодаря нашей милости, вы патрон нескольких прекрасных фирм, зарегистрированных в Андорре. Уверен, что эти многообещающие компании, свидетельствующие о вашем реальном участии во всем этом деле, очень заинтересуют судей.

Грегуар молчал.

— Мне действительно было жаль ваших фермеров, к тому же я знаю: в этом замешана и ваша семья. Думаю, я выполнил свой долг. А сейчас убирайтесь, и чтобы я вас больше никогда здесь не видел. Я принимаю здесь только друзей или клиентов, с которыми веду дела. Вы не относитесь ни к одной из этих категорий.

Молодой человек был поражен. Словно в тумане, он спустился по лестнице и оказался на улице. «Мазератти» дона Мельчиорре ожидала его на соседней улице. Джузеппе мигнул ему фарами, но Грегуар сделал знак, что хочет немного пройтись. Старый шофер продолжил чтение спортивной газеты.

Как Орнелла могла его так обманывать, ломать комедию? А дон Мельчиорре? Если его поддерживали собственная дочь и Лермини, значит, он многое скрывал от Грегуара. В конце концов единственным честным человеком в этой истории оказался он, бедный Грегуар, который так старательно собирал досье на приобретаемые компании, составлял анализ группы, позитивный во всех отношениях, а главное — в отношении цифр, которые, как оказалось, были фальшивыми.