При слове «чудовище» Грегуар вздрогнул, вспомнив про свои мысли о Циклопе.

— Я могу задать тебе вопрос? — спросил молодой человек.

— Я тебя слушаю, — ответила Орнелла. Ей было интересно, о чем спросит Грегуар — о бизнесе или чем-то личном.

— Ты знаешь, почему я здесь?

— А ты?

— Понятия не имею.

— Это хорошо. Дело в том, что мой отец действует по зову сердца. В течение нескольких недель он тормошит нашего коммерческого директора, чтобы вывести группу «Verdi» из летаргического сна, причина которого — умеренный достаток. Дон Мельчиорре хочет движения, наступления, величия. Конечно, возраст берет свое, и он не так самонадеян, чтобы считать себя вечным. Он горит от желания сыграть ва-банк, расширить свою компанию…

— Я вижу. И вот я прибыл как Мессия…

— Не нужно преувеличивать! — рассмеялась Орнелла. — Чтобы быть Мессией для моего отца, нужно иметь солидный счет в банке. Я не думаю, что ты в чем-то нуждаешься, но претендовать на место Ротшильда!.. Скажем, ты компетентен в своей сфере, а мой отец почувствовал это. Тебе решать, принимать игру или нет.

Грегуар задумался. Орнелла лежала на кровати, положив голову на руки. Он мог бы подойти к ней и открыть для себя это тело, едва защищенное тонким шелком. Но Грегуар знал, что еще не время.

Молодой человек принялся расхаживать по комнате, испытывая удивительную легкость во всем теле. Однако в мыслях у него был беспорядок, словно разум и чувства вели между собой беспрестанный бой.

— Кто окружает твоего отца, с кем он советуется? — спросил он у Орнеллы.

Девушка сначала колебалась, думая, очевидно, о том, можно ли доверять Грегу, потом решилась, поняв, что может рассчитывать на конфиденциальность.

— Знай, что отец прислушивается к очень небольшому количеству людей. Скажу даже, чем дальше, тем меньше он слушает других. Он делает исключение лишь для двоих — причем не уверена, что они сами всегда мыслят правильно. Как говорится, советчик — не ответчик.

— Кто эти люди?

— Первый — это я!

— Прости, я должен был догадаться.

— Ты прощен. Все-таки я не могу похвастаться никаким серьезным дипломом в сфере агропромышленности, и мои знания заканчиваются на изучении прерафаэлистических трудов.

Чувственные губы Орнеллы раскрылись в улыбке, обнажив ряд восхитительных зубов.

— Но, как ни странно, мой отец не принимает никаких решений, не посоветовавшись со мной. И если мне кажется, что его намерения еще подлежат обсуждению, каждый из нас берет время подумать. Однажды он все же решился на операцию, которая меня совсем не вдохновляла, и провалил ее. Он считает, что я — его плоть и кровь, и этого достаточно для того, чтобы советоваться со мной, особенно с тех пор, как я предпочла остаться с ним, а не сбежать, как мои старшие сестры.

— Ты действительно не разбираешься в бизнесе? — спросил Грег, не скрывая удивления.

— Я могу лишь чувствовать или не чувствовать. Мне кажется, этому невозможно научиться.

— Это точно.

— У меня такое впечатление, что для отца я как охотничья собака, которая бежит по следу, толком не зная, зачем она бежит и какую дичь преследует!

— Значит, Диана-охотница в его кабинете — это ты?

— Это мы вдвоем, он и я. Я загоняю дичь, он стреляет. Я не люблю стрелять, чтобы убивать. Я люблю наблюдать за развитием проектов.

— А я — тоже проект? — внезапно спросил Грегуар.

Он произнес эти слова, не подумав, практически невольно, таким тоном, когда нельзя понять, шутит человек или говорит серьезно. Орнелла ответила не сразу. Она встала с кровати и медленно направилась к Грегуару, который сидел на стуле за большим столом. Она взяла его руку и приложила ее к своей груди.

— Нет, не проект, — взволнованно произнесла девушка. — Ты реальность, ты здесь, и, я надеюсь, ты рад этому. Не нужно задавать вопросы, если не уверен, что на них существуют ответы.

— Ты права, — сказал Грегуар, прижимая Орнеллу к себе.

Они целовались долго и нежно. Потом девушка отступила назад и взяла свой подсвечник.

— Мне пора идти. Я отвлекла тебя от работы. Я не сказала, но ты шикарно выглядишь в костюме. Ты так одет, словно собираешься выйти в свет. Но ты ведь не собираешься уходить, не так ли?

— Не имею ни малейшего желания, — ответил Грегуар.

Орнелла уже собралась было его покинуть, но молодой человек задержал ее.

— Орнелла, ты не сказала мне, кто второй человек, которому действительно доверяет твой отец.

— Ты будешь удивлен, но это Джузеппе Альбони — не только его личный шофер, но и старый друг.

— Да, очень хорошо понимаю.

— Есть еще его доверенное лицо, Эмилио Грациани. Отец уважает его за твердость и честность. Думаю, однако, что эта суровость его уже немного утомила. Моему отцу нужна фантазия. Я забыла еще об Альдо Лермини. Это настоящая акула, любитель чужой крови, хотя на первый взгляд может показаться забавным. Хотя, если честно, его не стоит особо принимать в расчет. Кстати, сейчас он беседует в кабинете с отцом.

— Да, кажется, я слышал звонок в дверь.

— Это был он. Знаешь, этот тип увивается за мной и, по-видимому, на что-то надеется. Правда, отец, да и я сама, время от времени пытаемся разъяснить ему мое истинное отношение к его персоне. Я даже подговаривала Джузеппе побить Лермини, он бы справился. Если хочешь присоединиться к клубу…

— Я совсем не знаю этого типа.

— Тем более. Постарайся встретиться с ним хоть раз и попробуй сбить его с толку. Но действуй осторожно, потому что он очень подозрителен и далеко не глуп, как и всякий банкир.

На этих словах она исчезла. В воздухе еще долгое время витал запах ее духов. Около пяти часов утра молодой человек потушил наконец лампу. В комнате Орнеллы уже давно не горел свет.

В кабинете дона Мельчиорре было темно. Массивная дверь была закрыта. Даже Орнелла не могла туда войти. Альдо Лермини только что изложил дону Мельчиорре несколько теорий, проиллюстрировав их примерами, касающимися инвентивного финансирования. Он также упомянул о предприятиях, существующих только на бумаге, о подставных лицах, об организациях, создающихся с целью сокрытия прибыли. Все это подавалось в довольно либеральном тоне, не порицающем ни Сильвио Берлускони, ни его пособников, ни новую команду Джорджа Буша, начавшую вторую предвыборную кампанию. Те, кто создает капитал, должны были хранить в тайне истинные размеры своего состояния, чтобы в будущем не запутаться в ответах на вопросы о состоянии своих финансовых дел. В устах Альдо Лермини все было так просто — вся эта экономика… Большая игра в «Монополию», где нужно было платить, чтобы избегать поля «Тюрьма», и приумножать свои вложения, прикарманивая обильные прибыли, которые направлялись на открытие и содержание магазинов.

Дон Мельчиорре понимал не все, но от него не ускользнул размах предполагаемых действий. Рецепты его семейного банкира были такими же точными, как и рецепты врача, правда, они не могли гарантировать выздоровление. Болезнь группы «Verdi» была вызвана ее размером. Патрон не уставал повторять своему доверенному лицу: «Мы вла деем таким великолепным оружием и не предпринимаем ни одной битвы! Мы карлики, а карлики рано или поздно заканчивают тем, что их съедают великаны!»

Эти слова настолько же не нравились Грациани, на сколько находили отклик у Лермини. У банкира было несколько идей, чтобы обеспечить группе «Verdi» голо вокружительт; ый рост.

— Я не хочу, чтобы это длилось десять лет, — преду предил дон Мельчиорре. — Кто знает, что со мной буде i через десять лет? Может, я уже буду лежать на глубинг трех метров под землей, совещаясь с личинками!

— Вы переживете нас всех, — льстиво ответил Лерми ни, перед тем как перейти к изложению плана.

Стратегия, которую он предлагал, основывалась на пяти основных направлениях: политика приобретения фирм во всех сферах мировой агропромышленности: развитие продуктов-лидеров как под новыми, так и под уже известными марками; внедрение в такие быстроразвивающиеся направления, как туризм и гостиничный бизнес; внешнее финансирование, основанное либо на выходе на биржу, либо на массовом выпуске облигаций, которые банк Лермини с радостью предоставит иностранной клиентуре; и наконец, концепция наступательной политики, основанной на телевизионной рекламе, повсеместном размещении рекламных щитов и спонсировании важных мероприятий.