– Я знаю, – кивнул Кит. Глаза его смеялись. – Я ехал за ним следом, чтобы в случае чего защитить вас обоих.

– Какое благородство с твоей стороны, Кит. И как благородно ты поступил, спрятавшись в моей комнате.

Он обнял ее за талию и прижал к себе.

– У меня есть причина здесь находиться. И даже не одна. Одна весьма приятная. Другая не очень.

– Начнем с плохих новостей, – сказала Вайолет и положила руку ему на грудь.

Его красивые длинные пальцы почти рассеянно скользили вниз по ее шее. Вайолет почувствовала, как ее начинает пробирать дрожь.

– Похоже, у меня есть враг, – произнес Кит. – Человек из прошлого, который хочет отомстить за давнюю обиду.

– Обиду, что нанес ему ты? – прошептала она.

– Не я. Мой отец, – ответил Кит сдержанно.

Вайолет подняла голову от его плеча.

– Этот человек здесь?

– Насколько мне известно, нет. Он называет себя Пирсом Кэрроллом. Но настоящее его имя другое.

– О, – сказала она, – тот самый человек, который лезет не в свои дела.

Кит пытливо посмотрел ей в глаза:

– Ты с ним знакома?

– Годфри упомянул его имя тогда, на приеме в саду. Годфри считал, что от таких, как он, только и жди беды.

Рука, что ее ласкала, внезапно замерла. Глаза у Кита потемнели.

– Выходит, мне следовало прислушаться к своей интуиции, – заметил он. – Даже Годфри распознал угрозу.

– Годфри меня оставил, – прошептала Вайолет, уткнувшись носом ему в ключицу.

– Я знаю. Он мне рассказал. Тебя это огорчает? – спросил Кит.

– Я упала в твоих глазах из-за того, что моя мать не была замужем, когда я родилась?

– А ты презирала меня за то, что моя мать оставила меня возле приюта сразу после рождения? Или за то, что я неделями носил одну и ту же рубашку тогда, десять лет назад?

– Я никогда не видела тебя оборванным и грязным, Кит.

– Я стирал свою рубашку в ручье и в мокрой возвращался в работный дом. Так было каждый раз, когда мы виделись. Я не хотел, чтобы ты знала, какой я на самом деле. Я хотел выглядеть как человек, достойный твоего восхищения.

– Кит, – прошептала Вайолет и, подняв голову, на него посмотрела. – Ты самый храбрый из всех, кого я знала и знаю.

– Ты так считаешь?

– Да.

– Тогда выходи за меня замуж.

– Да, – кивнула Вайолет. – Да и еще раз да. И на случай, если я не ясно выразилась первые три раза, повторю еще: мой ответ – «да». Но только когда?..

Он засмеялся:

– Будь я проклят, если еще раз положусь на волю случая. Ты через час будешь готова?

– Ты сошел с ума! – воскликнула Вайолет. – Мы же не можем сочетаться браком в доме Эмброуза, да и платья у меня нет. Надо известить тетю. Кит… – Она посмотрела на него в смятении. – Как мы можем пожениться во время светского раута? А как обстоят дела со старой доброй помолвкой? Когда ты собираешься за мной ухаживать?

– Я думаю, десять лет дружбы должны пойти в зачет. Сомневаюсь, чтобы даже в Средние века пары так долго испытывали свои чувства на прочность. А если они это делали, то я могу понять, для чего брали в осаду замки и крали невест – что совершенно бессмысленно, на мой взгляд, в исторической перспективе. Но если встать на позицию отчаянно влюбленного мужчины, тогда да, я понимаю.

– Что?

– Период ухаживания закончен. Осталось решить вопрос с твоей тетей.

– Ты шутишь. У меня нет платья.

– Загляни в шкаф.

Вайолет подошла к шкафу, открыла тяжелую дверь и ахнула, увидев платье, которое было словно соткано из облаков. Оно было украшено жемчугом и самым тонким шитьем, с изящнейшей вышивкой на рукавах и лифом с глубоким вырезом. Красивее этого платья Вайолет ничего не видела, но…

– Это от Уинифред?

– Ну, я его точно не шил.

– Думаешь, оно мне по фигуре? – спросила Вайолет, прикусив губу.

Кит усмехнулся:

– Ты должна в него влезть. Я описал ей твои пропорции.

– Не может быть.

– Почему?

– Она не могла сшить его для меня за такой короткий срок. Это ее платье?

– Наверное. Пожелай мне удачи. Я пойду переоденусь и потом отправлюсь сдаваться твоей тете.

– Удачи, – прошептала Вайолет и, вытащив платье, понесла его к свету любоваться.

Кит быстро поднялся по лестнице и дальше поспешил по длинной галерее, раскланиваясь и бормоча извинения изумленным гостям дома, на которых то и дело наталкивался. Он удивлялся, почему ни один из гостей не сказал ему в ответ что-нибудь резкое. Либо Эмброуз собрал у себя самых вежливых жителей страны, либо, завидев шпагу у него на боку – атрибут, которым не многие здесь могли похвастать, – гости предпочитали с ним не связываться.

На верхней площадке лестницы Кит повернулся и сообщил двум изумленно взиравшим на него дамам:

– Простите, леди, но я собираюсь сделать предложение.

– Сделать предложение?! – восторженно воскликнули леди.

– Нам обеим? – полюбопытствовала та, что помоложе.

– Вам придется сделать выбор, маэстро, – сказала та, что постарше, одарив его томным взглядом. – Вы не можете жениться на нас обеих.

– Какая жалость! – сказал он, стыдливо потупив взгляд.

Герцог Уинфилд подошел к Киту.

– Дамы нуждаются в помощи? Обе? Которая из вас?

Кит насмешливо на него посмотрел:

– Если только вы хотите жениться на одной из них.

Уинфилд несколько натянуто улыбнулся.

– Спасибо, не сегодня, – сказал он и спешно ретировался. – И спасибо за предупреждение, Фентон. Пожалуй, я воспользуюсь другой лестницей.

– Нет, оставайтесь со мной.

Уинфилд окинул взглядом длинную галерею.

– Еще какие-нибудь девицы нуждаются в утешении?

– Сомневаюсь. Заботливые мамаши предусмотрительно заперли двери на засовы, завидев нас на лестнице.

Герцог шел следом за Китом по увешанной портретами галерее.

– Я вижу тут больше лакеев, чем юных леди. А где же дебютантки?

– Сидят взаперти в северной башне под присмотром трех драконш, – ответил Кит и остановился, заметив миниатюрную старушку, величественно выступавшую им навстречу в сопровождении двух дюжих лакеев, прикрывавших ее с обоих флангов.

– Это не одна ли из тех драконш летит нам навстречу? – спросил герцог.

Кит положил руку на эфес шпаги.

– Да. Но беспокоиться не о чем.

– Почему?

– Потому что это моя драконша, а не ваша, и сразиться с ней – мой долг.

Уинфилд от потрясения потерял дар речи.

– Но она престарелая дама.

– Ее года – ее оружие.

– Но вы не можете сражаться с леди в ее годах, – сказал герцог.

– А разве я говорил, что намерен вызвать ее на дуэль?

– Ну, я заметил, как вы держитесь за шпагу.

– Это на удачу, Уинфилд. Я не собираюсь вступать в бой с баронессой.

– Но судя по выражению ее лица, ее намерения могут с вашими не совпадать.

– Ваша поддержка приветствуется, – с нажимом в голосе сообщил Кит.

– Я никогда не выступал секундантом на дуэли между мужчиной и женщиной.

Кит положил ему руку на плечо.

– Еще одна ремарка вроде этой, и нам обоим дуэли не избежать. Прямо здесь и сейчас.

– Чего вы от меня хотите? – растерянно спросил Уинфилд, глядя на горничную, которая прошла мимо него.

– Я очень волнуюсь. Так, наверное, чувствует себя приговоренный к казни, – сказал Кит, опуская руку.

– Не слишком обнадеживающее настроение для того, кто отправился делать предложение, – сказал герцог, провожая взглядом горничную. – И куда направилась эта девица?

Кит невольно рассмеялся:

– Спасибо за напоминание. В браке нет ничего ужасного, раз уж я на него решился. Что может сделать со мной какая-то старушка такого, чего я еще не испытал? Какого только стыда я не натерпелся за свою жизнь. Самое худшее случится, если она мне откажет. Или с ней снова случится истерика.

– Вы что-то сказали, Фентон?

– Я сказал много такого, чего не собираюсь повторять. Но все равно спасибо за то, что притворяетесь, что меня слушаете.

Кит расправил плечи, мысленно готовясь к схватке. Баронесса приняла его при параде, и он порадовался тому, что догадался переодеться в черный фрак и строгие брюки. Он выступал перед принцами и герцогами, перед цыганами и мастерами шпаги такого класса, до какого ему еще расти и расти. Но он еще никогда не чувствовал себя таким неуверенным, как тогда, когда приблизился к тете Вайолет.