Суарес усмехнулся собственной шутке, после чего вновь перехватил мой взгляд.
– Я тронут твоим рассказом, Анти. Аплодирую тебе. Но сейчас, если ты не возражаешь, мы выслушаем реальную версию событий.
– На самом деле?
– Это всего лишь формальность. Скучная, утомительная, я это понимаю, но совершенно необходимая. Как бы банально ни звучало, но мне будет интересно выслушать любую твою историю. Начиная с сегодняшнего вечера ты можешь вспоминать о том, что случилось в Педраскаде, как тебе заблагорассудится. Даю тебе на это мое благословение. Добавь его ко всему, что тебе нравится. Это твоя прерогатива. Но прежде всего, пожалуйста, изложи нам реальные факты.
Голос его приобрел неожиданную твердость:
– Прямо сейчас.
На этот раз я заговорил очень тихо и очень быстро, избегая смотреть на присутствующих. Меня больше не перебивали.
– Мы всегда рассказывали друг другу выдуманные истории, такая у нас была привычка. Мне казалось, мы оба прекрасно понимали, когда заходим в вымысле слишком далеко, знали, когда следует остановиться. Но в Педраскаде ситуация вышла из-под контроля. Фабиан без конца рассказывал истории, причем все более и более невероятные. А я… я старался не отстать от него.
Это началось еще во время поездки. Утром мы должны были сесть на поезд и оправиться в горы. Фабиан исчез на всю ночь, оставив меня одного в маленьком городке на краю света. Кругом лишь горы и туман. Я ночевал в гостинице, которая принадлежала какой-то безумной женщине. Там во дворе повсюду были развешаны бесчисленные клетки с птицами. От страха я не знал, куда деться. Ночью я практически не сомкнул глаз. Я был готов в любую минуту бежать из гостиницы и один, без Фабиана, вернуться домой. На следующее утро, когда Фабиан наконец объявился, он даже не извинился. Начал нести какую-то чушь о борделе, в котором якобы провел ночь. Он-де спал с какой-то проституткой, но денег ей не заплатил и едва унес ноги от ее сутенера. Я жутко рассердился на него и решил ему отплатить.
Потом, когда мы добрались до побережья, один парень, с которым мы познакомились в поезде, почему-то решил подарить нам весь свой запас травки.
Тут я в нерешительности посмотрел на мать. Услышав подобное откровение, она поерзала в кресле, удивленно изогнула одну бровь, однако перебивать не стала.
– Наверное, он просто проявил свойственную ему щедрость. Но, как бы то ни было, Фабиан был в восторге от подарка и, пока мы с ним находились в Педраскаде, все время курил траву. Я так думаю, для него это была возможность полностью раскрепоститься. Увы, его стало не узнать.
В Педраскаде Фабиан как будто… как будто снова вернулся в детство. Да, пожалуй, именно так. Он долгими часами играл с Сол, дочерью Рея. Называл ее своей маленькой сестренкой. Это было очень странно, но, с другой стороны, я впервые в жизни видел его таким счастливым. Так что я не слишком переживал по этому поводу.
Затем, на второй день, в Педраскаду приехала женщина-датчанка, океанолог, и заняла домик рядом с нашим. Она нам сразу понравилась. И еще она показалась нам… какой-то таинственной. Загадочной.
Она передвигалась вдоль побережья вслед за тушей мертвого кита. Каждый вечер приливом кита выбрасывало на берег, и она обрезала с него мясо, чтобы получить целый скелет, выполняя заказ какого-то музея. Это занятие стало для нее своего рода охотой.
Мы с Фабианом изо всех сил старались подружиться с ней, но она была очень сдержанной, почти неприступной. Стоило нам поинтересоваться ее личной жизнью, как она тотчас замыкалась. Она явно не желала сближаться с нами. И когда она весь день, сидя на корточках у кромки воды, занималась тушей кита, мы с Фабианом устраивались неподалеку и наблюдали за ее работой. Просто забавы ради мы принялись… придумыватьей прошлое. Даже придумали для нее новое имя – Салли Лайтфут. По названию одного вида краба, обитающего на Галапагосах.
Наконец, на второй вечер, Салли немного расслабилась и поведала нам кое-какие факты из своего подлинного прошлого. Ей нелегко пришлось в жизни. Ее угораздило выйти замуж за жуткого типа, который постоянно избивал ее. Когда она подала на развод, ее муженек так рассвирепел, что разделочным ножом отрезал ей палец вместе с обручальным кольцом. Этот подонок заявил, что раз она не желает больше оставаться его женой, то он позаботится о том, чтобы ей больше никогда в жизни не надеть обручальное кольцо.
Понимаю, это ужасно. Салли, по всей видимости, все еще не оправилась после этого жуткого случая, и мне стало стыдно, что мы так донимали ее расспросами о прошлой жизни. Но Фабиан повел себя странно. Судя по всему, он увидел в ее истории некий вызов. Ему казалось, будто она поставила себе целью отнять у него его законное право на исключительность. В ответ он рассказал всем, кто собрался в тот вечер вокруг костра, реальную историю о том, как погибли его родители. Мне кажется, он впервые поведал об этом правдиво.
– В чем же заключалась его правда? – тихо проговорил Суарес.
Я помедлил с ответом.
– Он признался, что чувствует себя виновным в смерти родителей. Дело в том, что у отца была интрижка с жившей в их доме горничной – Фабиан как-то раз застукал их в ее комнатке. По его собственным словам, ему следовало рассказать об увиденном матери, и тогда родители не поехали бы в тот выходной в горы. Он вбил себе в голову, что своим молчанием убил собственную мать. Или способствовал тому, что она бесследно пропала.
Наконец я поднял голову. Отец неловко катал в кольцах косточку от оливки. На лице матери выражение злости и раздражения сменилось тревогой. С Суаресом произошло нечто ранее не виданное – он плакал.
– Анти, прошу тебя, продолжай, – произнес он, стряхивая со щеки слезинку.
Я немного помедлил.
– Со мной все в порядке. Пожалуйста, продолжай, – снова попросил он.
– Фабиан почему-то вбил себе в голову, что мы с Салли объединились против него. Она так разозлился на меня, что даже не пустил спать в наш домик, и мне пришлось ночевать на берегу. Когда я на следующее утро проснулся, то Салли уже куда-то уехала, ни с кем не попрощавшись. Но Фабиан вместе с Сол увлекся глупыми играми в искателей сокровищ и едва ли обратил на это внимание. Я решил какое-то время побыть один и отправился прогуляться по городу. Это было особенное место – улицы, где по колено увязаешь в грязи, потому что накануне шел сильный дождь, где вокруг тебя никого нет, кроме рыбаков и местных хулиганов, однако в конечном итоге я отыскал бар, в который и зашел выпить пива. Там я познакомился с одним любителем серфинга, который приехал в город на несколько дней. Он предложил мне покурить. Не знаю, что это было такое, но после его сигареты мне сделалось плохо, и я решил поскорее уйти из города. Возвращаться в нашу хижину мне не хотелось.
Потом мне вспомнился рассказ Рея о том, что прямо под его туристическими домиками протекает подземный ручей. Не зная, чем заняться, я отправился на поиски водопада, который якобы был продолжением этого ручья. Мне захотелось показать Фабиану, что я и один могу неплохо проводить время.
Место оказалось ужасным – обычная выгребная яма, поросшая водорослями, где плавало всякое дерьмо. «Водопад» оказался жалким ручейком, вытекавшим из бетонной трубы. Принюхавшись, я предположил, что это либо утечка из городской канализации, либо где-то в воде разлагается дохлое животное. В моем отупелом состоянии после выкуренной в баре сигареты я тем не менее попытался искупаться в этом мерзком водоеме, однако от вони меня вырвало.
Когда я возвращался к нашему домику, вокруг моего вонючего лица роем кружились мухи. Я все больше и больше злился на Фабиана. Вся поездка по его милости превратилась в бестолковое сидение на идиотском пляже, в бесполезную трату времени. Мне подумалось, что Фабиан напугал Салли своей агрессивностью, вот она и поспешила уехать. Потом я вспомнил, что он фактически бросил меня ради игр с десятилетней девчонкой, оставив на целый день Одного. Это по его милости я искупался в гнусной жиже выгребной ямы. Чем больше я думал об этом, тем сильнее разгоралась во мне обида.
