– Послушайте… – начал я, но мне не дали продолжить.

– Я не исключаю такой возможности, что какая-то злополучная супружеская пара упала с горной дороги всего через несколько недель после того, как погибли родители Фабиана. Возможно даже, что мой племянник увидел эту вырезку и на основе статьи об автомобильной катастрофе сочинил собственную версию, с эпизодом корриды в горной деревушке.

Я сидел как оглушенный, слепо уставившись в пространство. Суареса теперь не остановить.

– И все-таки вероятность этого ничтожно мала. Мне кажется, будто кто-то – вне всякого сомнения, человек с благими намерениями, человек, хорошо знающий Фабиана и те страдания, которые он испытывал, взял на себя смелость создать некое убедительное документальное свидетельство. Чтобы успокоить его… заставить поверить в его версию случившегося и если не утешить, то хотя бы немного увести подальше от реальности.

Теперь взгляды всех присутствующих устремились в мою сторону.

– Тебе не кажется, Анти, что настало время рассказать нам всю правду о том, что именнослучилось? – спросил Суарес.

– Анти, ты ведь не… – встревожилась мать.

– И все-таки он это сделал. Я прав? – Прежде чем я успел что-либо ответить, Суарес положил мне на плечо руку. – Знаю, знаю. Ты думал, что помогаешь ему.

– Чистая газетная бумага, – пробормотал отец. – А я-то думал, это нужно для какого-то странного школьного задания.

– Но он не поверил! – неожиданно для себя выкрикнул. – Я точно знаю, что он не поверил!

Суарес сидел на своем прежнем месте и, пристально на меня глядя, жевал очередную оливку. Затем перегнулся через стул и, ткнув в меня пальцем, заговорил:

– У нас с тобой была договоренность. Я доверял тебе. Просил поставить меня в известность, если ситуация выйдет из-под контроля. Ты дал мне слово и обещал сдержать его.

И тут я заговорил. Заговорил, не думая о последствиях. Сказал, что сделал все из лучших побуждений. Фабиану было известно, что это шутка. Суарес лучше других его знал и потому должен понять. Мои возражения были встречены молчанием.

– Позвольте, я докажу вам, – неистовствовал я. – Дайте, я расскажу, что случилось с нами, пока мы были в Педраскаде.

– Как раз это я и хочу услышать, – промолвил Суарес. – Что происходило там до того, как моего племянника нашли мертвым, плавающим в морской воде лицом вниз.

Я попытался собраться с мыслями, не зная, как себя вести. Изобразить горе, когда меня только что уличили в обмане, значит поставить под сомнение весь последующий рассказ, в котором и без того хватает недоговоренностей.

– Можете вы все пообещать мне одну вещь? – спросил я. – Пожалуйста, дайте слово, что ничего не скажете, пока я не закончу рассказ.

Все трое утвердительно кивнули.

Я прочистил горло, бросил взгляд на музыкальный автомат и увидел на стене тень, окаймленную засохшей пивной пеной, в том месте, куда всего пару недель назад разгневанный Фабиан швырнул бутылкой. Казалось, я слышу знакомый, как всегда насмешливый голос: «Что сказал бы тип, полностью лишенный воображения, о том, что здесь произошло?»

– Там был купол, – начал я. – На берегу. Металлический купол, он еще возвышался на вершине скалы.

Он привлек наше внимание, как только мы туда прибыли. Как он там оказался? Ведь это даже не городок, а скорее жалкая рыбацкая деревушка. Несколько прибрежных баров и крошечных гостиничек для туристов. Но купол! Казалось, он перенесся сюда откуда-то из будущего. Построенный из блестящего металла на вершине скалы, он манил нас своей недосягаемостью. К тому же Рей, хиппи-американец, владелец гостевых домиков, в одном из которых мы поселились, сказал нам, что дороги на вершину скалы нет. Туда можно добраться только вертолетом. И вот еще что интересно: Рей рассказал, что строители купола сломали крылья его попугаю. Когда он сам попытался разведать, что же там такое, его взашей прогнала охрана. А потом, когда мы возвращались с Исла де Плата, лодка Рея чуть не перевернулась, потому что к ней слишком близко подошла огромная яхта с обитателями купола на борту. С этого момента мы с Фабианом загорелись идеей пробраться туда и отомстить этим людям. В конечном итоге мы решили раз и навсегда раскрыть загадку купола на скале.

Дочь Рея, ее звали Сол, показала нам тропу, которая снизу огибала основание скалы. Но туда можно было подобраться, лишь когда начинался отлив. Сол рассказала нам, что там есть пещера, а в ней в толще скалы высечены ступеньки, и по ним можно подняться на вершину прямо к куполу. Что-то вроде тайного хода. Девочке было всего десять, и я не знал, стоит ли серьезно воспринимать ее слова, но Фабиан с самого начала поверил ей. И вот на второй или на третий день, короче, когда это случилось с Фабианом… этот несчастный случай, мы попытались забраться в пещеру.

Я опасался, понимая, что мы сильно рискуем. Время было позднее; когда мы отправились туда, приближался вечер. Начинался прилив. Риск на самом деле был велик: вода отрезала бы нас от берега, и мы не смогли бы вернуться домой. Но Фабиан настаивал. Он… в общем, мы с ним выпили, и он ни за что не хотел отступать. Мы с ним немного повздорили на берегу, и Фабиан сказал, что пойдет один, даже если я не пожелаю отправиться вместе с ним. Он очень рассердился и был не в себе. Вы знаете, каким он бывает в такие минуты. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Я перепрыгивал с камня на камень и когда спустя какое-то время посмотрел вверх, то увидел, что Фабиан исчез. Сделав еще шаг, я снова поднял голову. Он стоял в проеме пещеры как раз надо мной, и его синюю рубашку как парус надувало ветром. Я крикнул ему, чтобы он подождал меня, однако когда мне наконец с великими усилиями удалось добраться до входа в пещеру, Фабиана там уже не было. Когда я посмотрел себе под ноги, то увидел лежащие на обломке песчаника высохшие останки огромного красно-синего краба. Я еще подумал, что во время прилива вода поднимается так высоко, что даже заливает пещеру. Меня охватил ужас при мысли, какая опасность подстерегает нас. Я крикнул в темноту, обозвал Фабиана идиотом, сказал, что его бездумное поведение погубит нас.

– У тебя что, начисто отшибло воображение? – донесся до меня его ответ.

Его голос, как мне показалось, прозвучал с невообразимо далекого расстояния. Это означало одно из двух: либо акустика пещеры сбивала меня с толку, либо Фабиан удалялся от меня все быстрее и быстрее.

Я крикнул, что ничего не вижу, спросил, почему он так быстро ушел вперед. Фабиан посоветовал мне найти ступеньки. Я ответил, что не вижу никаких ступенек.

– Если ты их не видишь, это еще не значит, что их нет, – отозвался Фабиан. Мое молчание, должно быть, показалось ему красноречивее всяких слов, потому что он крикнул: – Я же говорил тебе, что тут были ступеньки. Почему мне никто не верит?

Мне было неприятно признаться в этом, но он был прав. Как только откуда-то сверху начал просачиваться естественный свет, я увидел, что мы действительно поднимаемся вверх по ступенькам, сделанным руками человека, грубо высеченным в камне, но тем не менее реальным. Чем выше я поднимался, тем светлее становилось в пещере.

– Подожди минуту, – перебила меня мать.

– Что? – рассердился я, недовольный тем, что меня перебивают.

– Кажется, твой рассказ переходит в лирическое отступление. Не отклоняйся от главного.

– Я рассказываю о том, что случилось, – вздохнул я. – Ты обещала не перебивать меня.

– Давайте выслушаем его, – вмешался в разговор Суарес. – Мы действительно обещали не перебивать рассказчика.

– Спасибо, – поблагодарил я, не осмеливаясь смотреть на мать из опасения разнервничаться.

– Когда я наконец достиг верхних ступенек, то уже начал задыхаться. Однако я моментально забыл обо всем, как только увидел то, что ожидало нас на вершине утеса. Фабиан, должно быть, тоже был потрясен, потому что стоял, пожирая глазами клумбы с кустами роз и аккуратно подстриженные живые изгороди. По сравнению с жалкой лачугой на берегу, в которой мы поселились, все это было похоже на сказку. И к этому волшебному месту, скрытому от посторонних глаз скалой, нас привел потайной лаз. У меня возникло ощущение, будто я впервые в жизни изведал запах влажной, свежескошенной травы. Он был особенно приятен после затхлого, пропахшего рыбой воздуха пещеры.