Сразу же после Рады Хмельницкий с войсковой старшиной прибыл на съезжий двор к боярину Бутурлину. Встретив гостей, воевода передал им царскую грамоту, подтверждавшую согласие русского правительства на воссоединение Украины с Россией, и произнес от имени и по поручению царя большую речь. Он кратко изложил историю отношений войска Запорожского с Русским государством и еще раз подчеркнул готовность России принять Украину и защищать ее от врагов.

Из съезжего двора гетман, Бутурлин и все присутствующие отправились в Успенскую соборную церковь Переяслава для принесения присяги. Хмельницкий ехал в одной карете с боярином, и по дороге их радостно приветствовали горожане. Для приведения украинского народа к присяге в Переяслав вместе с посольством прибыли представители русского духовенства — архимандрит казанского Преображенского монастыря Прохор и протопоп Андриан со священниками и дьяконами. Вместе с переяславским протопопом Григорием и всем духовенством они встретили Хмельницкого и Бутурлина на церковной паперти, в ризах и под священное пение, благословя, проводили в празднично убранный храм. Горели паникадила и множество свечей. Посреди храма стоял аналой, накрытый парчовым покрывалом, на котором стояло золотое распятие, лежали евангелие и золотой крест. Архимандрит Прохор уже готовился начать церемонию, как часть высшей казацкой старшины неожиданно выдвинула требование, чтобы Бутурлин раньше присягнул от имени царя, что будут сохранены их права и вольности. Русские послы отказались, говоря, что этого «николи не бывало», чтобы самодержцы присягали своим подданным. После совещания между гетманом и старшиной было решено присягнуть, а «о своих делах учнут они, гетман и все войско Запорожское, бити челом великому государю». И тогда Бутурлин от имени государя заверил, что будут подтверждены все права и вольности Украины.

Первыми присягнули гетман, войсковой писарь, обозный, войсковые судьи, есаулы и полковники. Имена всех их вносились в особую «чиновную» книгу, «каковая от государя прислана».

После присяги Богдану Хмельницкому в присутствии старшины, казаков и мещан были переданы новое знамя Войска Запорожского, булава, как знак гетманского достоинства, русская одежда («ферезея») и шапка. Знаки гетманской власти вручались торжественно: Бутурлин объяснял символический смысл каждой из них. Старшине были переданы царские подарки.

На следующий день были приведены к присяге участники народной Рады, жители Переяслава.

Гетман еще несколько дней побыл в Переяславе, встречался с послами, обсуждая с ними будущие неотложные дела. Он передал письмо государю и 13 января выехал в Чигирин. А на следующий день отправились в обратный путь и представители России.

Из летописи Самовидца:«И там Рада была, где все полковники и сотники с товарищами, при них бывшими, согласились стать под высокодержавную его царского величества руку, не желая уже более никоим образом быть подданными королю польскому и прежних панов, равно как и принимать к себе татар. На чем на той-то Раде в том месяце генваре и присягу дал гетман Хмельницкий со всеми полковниками, сотниками и атаманами и всею старшиною войсковою… И сейчас по всем полкам разослали стольников в сопровождении казаков, чтобы так казаки со всем народом присягу дали на вечное подданство его царскому величеству, что по всей Украине весь народ с охотой и сделал. А боярин Василий Васильевич Бутурлин повернул на Москву к его царскому величеству, и немалая радость межи народом стала».

Богдан Хмельницкий возвратился в Чигирин исполненный радостного чувства и в то же время тревоги: он знал — для покоя час еще не настал. Когда он приехал, ему сообщили, что, узнав о Переяславской Раде, король срочно отрядил гонца к крымскому хану. Видно, готовится новое совместное нападение. Хмельницкий срочно извещает об этом русского царя, а своим полковникам рассылает универсал с призывом готовиться к войне с панами. «Учиняю вам известным, — писал гетман, — чтоб вы были осторожны в замках и исполняли воинские обязанности по обычаю, как сами знаете: чтоб у вас пороха, свинца, муки и всякого продовольствия было довольно, потому что я с королем лядским мира не постановил, и вы неприятелей наших ляхов бейте, если они посмеют нападать на нас, а царь московский будет помогать вам».

На призыв гетмана откликнулся весь народ. Уже 28 февраля 1654 года грек Константинов, приехавший в Москву, сообщал в Посольском приказе об увиденном на Украине: «И в Красном-де при них приходили к полковнику и к начальным людям красногородцы мещане и давали начальным людям и всем солдатам кормы и питье, вино и пиво, а начальным людям и мед. А на лошади давали конские кормы. А сами начальные люди и солдаты у них корму не просили, а дали они кормы из чести, а знатно, что по гетманскому приказу. А во всех городах черкасы готовят запасы и делают телеги, и приказал им гетман всем быть готовым…»

В это время в соответствии с договором на Украину начали прибывать русские войска. В Киев были посланы воеводами боярин и наместник ростовский князь Федор Семенович Куракин, боярин и наместник галицкий князь Федор Федорович Волконский. С ними прибыл дьяк Посольского приказа Андрей Немиров. Их сопровождал возглавляемый полковником Юрием Готцыным русский отряд, состоящий из 2000 солдат-пехотинцев, 500 стрельцов, 100 детей боярских и 5 пушкарей. Такие отряды направлялись и в другие города. Это была серьезная сила.

В связи со вступлением русских войск на Украину правительство разослало воеводам специальные указания, предписывавшие «жить с великим бережением» и обо всем проведывать, «чтоб им безвестным не быть». Хмельницкому донесли об этом, и его несколько смутило это.

Однако далее в наказе ратным людям самым строгим образом запрещалось по дороге на Киев «чинить шкоды» [99]местным жителям, брать у них бесплатно продовольствие, фураж. «И велеть того берегти накрепко, — предупреждало правительство, — чтоб однолично черкасских городов никаким людям ни от кого обиды никакие не были». Наказ категорически предлагал всячески защищать жителей — «оборонить, и в плен и в разорение их не выдавать». Под угрозой наказания «без пощады» запрещено было «задираться или обиды им наши делать».

Куракину и Волконскому предписывалось укрепить кордоны, чтобы никто неузнанный не пробрался в Киев и не жил в нем. Всем беглым людям «давать волю» и не перечить им идти в казаки или записываться в мещане, «хто где хочет».

Русское войско строго придерживалось наказа.

Отряд вступил в Киев 23 февраля 1654 года. Еще на подходах к городу его радостно встречали наказной киевский полковник во главе тысячи казаков с развернутыми знаменами и горожане. Спешно началось строительство крепости. 17 марта киевские воеводы доносили, что «острог» [100]и всякие крепости делаем всеми людьми, днем и ночью, и стоим наготове».

Все это было известно Хмельницкому, и иного отношения к русским со стороны украинского народа он и не ожидал. Однако необходимо было укреплять эту дружбу. Сразу же после возвращения из Переяслава гетман со старшиной заседают в канцелярии для выработки условий воссоединения. Они должны были определить положение Украины в составе Российского государства, в чем были заинтересованы украинская старшина, светские и духовные феодалы. В короткое время гетман со старшиной всесторонне обсудили все вопросы. Многие из них уже затрагивались на встречах с Бутурлиным в Переяславе 9, 10 и 13 января 1654 года. Уже тогда гетман просил подтвердить права на земли, которыми владеют православные монастыри и церкви. Бутурлин заверил, что царь подтвердит эти права.

На встрече с Бутурлиным 10 января 1654 года гетман говорил ему: «В Запорожском Войске кто в каком чину был по ся места (до сих пор. — В. З.), и ныне бы государь пожаловал, велел быть по тому, чтоб шляхтич был шляхтичем, а казак казаком, а мещанин мещанином; а казакам бы судиться у полковников и у сотников. А чтоб не так быть, как были за польским королем: покамест казак жив, до тех пор за ним и маетность [101], а как умрет, паны те маетности отбирали себе, а жен и детей высылают вон; да и вольностей бы их пожаловал государь, отнимать у них не велел». Бутурлин и на это ответил утвердительно.