Существуют два типа НИП, которые могло бы породить богословское предпочтение «текущего времени» в контексте СТО:

НИП 1: следует шагу 1 (путь 6) и шагу 2 (путь 7), в которых находит способ показать предпочтительность в смысле предсказательной силы концепции «текучего времени» по отношению к концепции «единой вселенной» (то есть находит аргументы в пользу объективности «стрелы времени», основанные на СТО), основываясь на более широких предположениях, чем сама СТО. Или же она проводит различие между тем, что Эллис называет «миром возможностей» и «миром актуальностей», и показывает, какое влияние это оказывает на сравнительную ценность двух концепций [158] .

НИП 2: следует шагу 3 (путь 8), дабы найти способ пересмотра СТО в целях поддержки концепции «текучего времени» против «единой вселенной».Айшем, по сути, бросает перчатку к ногам защитников концепции «текучего времени» следующим своим замечанием: «Стремятся ли противники единой вселенной просто переинтерпретировать существующие теории физики или делают куда более сильное заявление, утверждая, что их метафизические взгляды требуют смены теорий?» [159]

На мой взгляд, СТО — кинематическая теория, статус которой настолько прочно защищен как обилием данных из различных областей физики, так и множеством теоретических подходов (как подробно показывают Джон Лукас и Питер Ходсон), что бесполезно даже пытаться развивать НИП 2 [160]. Однако НИП 1 заслуживает рассмотрения. Можно попытаться понять, предлагает ли релятивистская квантовая механика и квантовая теория поля, или, быть может, ОТО, основу для предпочтения концепции «текучего времени» концепции «единой вселенной».

Формализм квантовой механики предполагает «текучее время», однако интерпретация этой формулировки постоянно оспаривается. Согласно «стандартному» копенгагенскому истолкованию, квантовая механика состоит из двух частей: 1) обратимое во времени развитие волновой функции ψ квантовомеханической системы, управляемое уравнением Шрёдингера, чей «квадрат» соответствует вероятности, что наблюдаемое при измерении будет иметь данное значение; и 2) необратимый процесс «измерения», не управляемый уравнением Шрёдингера, однако чрезвычайно важный в случае, если нам необходимо знать эмпирические значения таких динамических переменных, как положение и импульс. Именно необратимость измерения вводит в наши представления о природе фундаментальную «квантово–механическую стрелу времени» [161]. Проблема, разумеется, в том, что сама формулировка необратимости времени предполагает копенгагенскую интерпретацию с ее «двойной онтологией» квантовой системы и классического измерительного аппарата.

Если мы хотим найти аргументы в пользу объективности «стрелы времени» в природе в свете КМ, какие у нас есть возможности?

НИП 3: следует шагу 1 (путь 6) в поисках способа интерпретации КМ таким образом, чтобы она в конце концов предоставила эмпирически продуктивный объективный базис для стрелы времени.

НИП 4: следует шагу 2 (путь 7), стремясь модифицировать КМ способом, предоставляющим объективную основу для стрелы времени.Здесь имеются по меньшей мере две возможности: 1) нелинейные версии уравнения Шрёдингера и 2) стохастические версии уравнения Шрёдингера.

НИП 5: следует шагу 3 (путь 8), стремясь заменить КМ новой теорией, равной (а возможно, и превосходящей) КМ по предсказательной силе и предоставляющей объективную основу для стрелы времени.Такая теория должна будет принять во внимание эмпирические нарушения теорем Белла, исключающие «локальные, реалистические» теории (теории «скрытых переменных»).

Продолжительность — вторая большая тема, характеризующая с богословской точки зрения время нынешнего творения. По некоторым версиям христианской эсхатологии, продолжительность принадлежит не только нашему субъективному опыту, но и природе: физическое «настоящее» не является «точкой», но обладает временной «толщиной». Эта концепция также близка, хотя и не тождественна, структуре «пнб» текущего момента, описанной нами выше; она призвана прежде всего иметь дело с предполагаемой структурой самого «настоящего» момента. В будущем было бы небезынтересно исследовать множество путей, которыми продолжительность как богословское и философское понятие способна эвристически служить постановке интересных вопросов и разработке возможных исследовательских программ в естественных науках, в особенности интересно здесь рассмотреть понятие продолжительности у богослова Вольфхарта Панненберга и философа Альфреда Норта Уайтхеда.

Теперь обратимся к предварительным условиям, обеспечивающим возможность непрерывности — соприсутствия, пролепсиса и глобального будущего.

Соприсутствие можно определить, как одновременное сосуществование различных во времени событий, которое, однако, не уничтожает и не стирает их различие (то есть их уникальную структуру «пнб») [162].

Не так уж легко представить себе условия, допускающие превращение нынешнего текучего времени в структуру соприсутствия. Однако, возможно, мы можем сформулировать «негативное» условие: в текучем времени нет ничего, что делало бы его превращение в соприсутствие логически невоможным или само понятие такого превращения — полностью немыслимым.

Богословское значение пролепсиса — то, что Бог действует из вечного будущего в настоящем. Первым примером такого действия является совершенное Богом воскрешение Иисуса из мертвых и, далее, происходящее с тех пор преображение творения в новое творение. Очевидно, богословский смысл «будущего» отличен от научного, однако здесь мы встречаем попытку столкнуть два значения и завязать между ними более плодотворные отношения. Так, некоторые физические и космологические характеристики мира могут действовать как физические условия для пролептических действий Бога. Причинно–следственная структура вселенной, возможно, более тонка, чем это допускает дискурс «стрелы времени»: быть может, она не вполне противоречит идее, что будущее преображение вселенной Богом влияет и на ее настоящее. Буду кратким и просто перечислю примеры обсуждения этих вопросов в современной физике:

• обратная причинность: опережающие потенциалы Фейнманна/Уилера; тахионы;

• нарушения локальной причинности: обратное распространение звука, превышающее скорость света в де–Ситтеровом пространстве–времени либо с ненулевым L, либо с пространством, наполненным несжимаемой жидкостью [62, 25];

• нарушения глобальной причинности: вселенная Гёделя; неотменимые сингулярности (дыры) в обычном пространстве–времени, связанные с ориентируемостью пространства/ времени; хронологическое условие; условие причинности; условие различения будущего/прошлого; условие жесткой причинности; условие стабильной причинности; существование/несуществование поверхности Коши (или частичной поверхности Коши) и т. д [163].

Обратите внимание, что, хотя все эти возможности обсуждаются на теоретическом уровне, в физической вселенной ни одна из них пока не наблюдалась. Более того, эти темы становятся намного сложнее, когда мы переходим к квантовой гравитации / квантовой космологии [9, 43, 45].

Важной темой христианской эсхатологии является единство будущего: творение будет преобразовано в единую глобальную общность, так что все создания в нем будут находиться в общении друг с другом. Как и прежде, в обсуждении предварительных условий, необходимых для этого глобального будущего, я не хочу преуменьшать разницу между его научным и богословским значением. Тем не менее интересно приложить эту картину к будущему, описываемому физикой и космологией. Есть ли там уникальное глобальное причинно–следственное будущее, способное стать условием для преображения нашего будущего в будущее нового творения?