Иконой 1960–х годов стала первая фотография из космоса, запечатлевшая нашу родную планету с ее сушей, океанами и облаками: хрупкая красота, резко контрастирующая с застывшим и стерильным лунным пейзажем, на котором оставили свои следы космонавты. Теперь мы знаем, что другие звезды — не просто «источники света»: многие из них имеют свиту из вращающихся планет. Через каких‑нибудь двадцать лет мы сможем украсить стену другой, еще более впечатляющей фотографией — видом в телескоп на иную землю, вращающуюся вокруг какой‑нибудь далекой звезды.

Но будет ли у этой планеты биосфера? Если будет — сможет ли на ней развиться сложная, разумная жизнь? Возможно, эволюция разума требует столь невероятной цепи событий, что из триллионов звезд, видимых в наши телескопы, нет ни одной, вблизи которой он мог возникнуть. В таком случае наша крохотная Земля получает еще более глубокое значение — она важна не только тем, что представляет собой сейчас, но и своим космическим потенциалом.

На 13–м миллиарде лет от рождения наша вселенная только начинает жить. Наши действия в этом столетии могут инициировать распространение жизни за пределами солнечной системы по всей галактике, а со временем и дальше. Или, если жизнь и вправду существует лишь на земле, они могут изменить будущее всего космоса. Гибель высокоорганизованной жизни, пока она ограничена нашей Землей, может оборвать творческий потенциал целого космоса на миллиарды лет вперед: это будет не «просто» земное, но космическое бедствие.

Технология XXI века сталкивает нас лицом к лицу со многими смертельными угрозами. Мы можем столкнуться с глобальной экологической катастрофой. Выше я оцениваю угрозу гибели от искусственно выведенного и размножающегося в воздухе смертельного вируса, передающегося воздушно–капельным путем, или зловредных катастрофически самовоспроизводящихся наномашин. С ростом наших технических достижений возрастает и риск. Существует до ужаса много способов, с помощью которых маленькие группы террористов или случайные происшествия в небольших лабораториях могут вызвать глобальную катастрофу. Любая из этих катастроф может свершиться по злому умыслу или, что пугает еще сильнее, просто из‑за технического несчастного случая. (Катастрофу, спровоцированную ускорителем, которую мы упоминали выше, тоже не стоит полностью сбрасывать со счета, но в моем личном «списке рисков» она стоит гораздо ниже, чем катастрофы, связанные с био- или нанотехнологиями.)

Из соображений осторожности правительства должны притормозить исследования в рискованных областях генетической инженерии и нанотехнологий. Такую же предусмотрительность должны проявить и физики. Если эксперимент способен уничтожить мир, даже один шанс из миллиарда — недопустимо высокий риск. На этом уровне нельзя успокаивать себя теоретическими аргументами: они никогда не будут тверже предположений, на которых они основаны, и лишь безответственно самонадеянные теретики будут делать ставки в триллион к одному за истинность своих предположений. Нельзя спать абсолютно спокойно, пока мы не уверимся, что абсолютно такие же события, например равные по мощности энергетические столкновения частиц космических лучей, уже происходили естественным путем и не повлекли за собой никаких бедствий. Превалировать должен принцип «крайней предосторожности».

Но даже если все государства жестко ограничат потенциально опасные эксперименты, пользы от этих запретов будет не больше, чем от законов, касающихся наркотиков. А поскольку даже одно–единственное нарушение запрета способно повлечь за собой глобальную катастрофу, единственной рациональной позицией мне представляется глубокий пессимизм.

Хотя это слабое утешение для жителей Земли, для которых сохраняется риск 50 на 50, но можно гарантировать, что долгосрочный космический потенциал жизни не уничтожен. Когда разумная жизнь в реальной или закодированной форме распространена и за пределами земли, никакая земная катастрофа не может уничтожить после этого ее космический потенциал — жизнь «проложила тоннель» через эру максимального риска.

Некую гарантию может дать создание «космических поселений», вполне возможно, еще до конца XXI столетия. Основав автономные сообщества вне земли, на Луне, на Марсе или свободно летающие в космосе, наш вид будет неуязвим для любой глобальной катастрофы на Земле, и ничто не сможет его уничтожить, какой бы потенциал он ни имел для последующих пяти миллиардов лет. Возможно, это единственная причина, по которой следует отдавать приоритет программам пилотируемых космических полетов. (Это не обязательно подразумевает предприятие в стиле «Аполло»: полеты могут финансироваться частным образом, может быть, действительно став уделом богатых искателей приключений, готовых рисковать, чтобы смело разведывать дальние рубежи.)

Новые технологии могут предложить и другую возможность: загрузить наши «чертежи» в неорганические носители памяти и запустить их в космос (быть может, с возможностью самовоспроизведения). Эти идеи поднимают глубокий вопрос об ограничениях на хранение информации, а также философскую проблему идентичности.

Возможно, наша Земля имеет космическое значение как единственное место, из которого по вселенной может распространиться жизнь. Понимание этого поднимает ставки от Земли до целого космоса. Может быть, эта мысль не поражает воображение так, как «непосредственный» риск для тех, кто уже живет на Земле; но для меня, а возможно, и других (особенно для неверующих) этот космический контекст усиливает императив беречь жизнь на Земле.

Новое столетие, наступающее на этой планете, может стать определяющим моментом для космоса. Возможно, во всей области, исследуемой космологами, — десять миллиардов лет времени, десять миллиардов световых лет пространства — самая важная пространственно–временная точка (не считая самого Большого взрыва) — это здесь и сейчас. Благодаря злому умыслу или несчастному случаю технология XXI века может уничтожить наш вид и тем закрыть возможности нашей биофилической вселенной, эволюция которой еще только начинается. И напротив, благодаря предусмотрительности и экспансии за пределы земли мы могли бы гарантировать достаточное разнообразие, чтобы сохранить потенциал жизни для бесконечного будущего в космосе, который гро–маднее и разнообразнее того, что мы прежде представляли себе.

1. Barrow, J., and Tipler, E., The Anthropic Cosmological Principle(Oxford University Press, Oxford, 1988).

2. Dyson, F. J., "Time without End: Physics and Biology in an Open Universe", Rev. Mod. Phys., 51,447460 (1979).

3. Fahri, E. H., and Guth, A. H., "An Obstacle to Creating a Universe in a Laboratory", Phys. Lett., В 183,149 (1987).

4. Garriga, J., and Vilenkin, A., "Many Worlds in One", Phys. Rev., D 64,043511 (2001); gr‑qc/0102010.

5. Guth, A. H., The Inflationary Universe(Addison‑Wesley, 1996), especially 245–52; astro‑ph/0101507.

6. Harrison, E. R., "The Natural Selection of Universes Containing Intelligent Life", QJ. Roy Ast. Soc, 36,193 (1995).

7. Linde, A., "The Self‑Reproducing Inflationary Universe", Sci. Amer., 5,32–39 (1994).

8. Polkinghorne, J., Quarks, Chaos, and Christianity(SPCK Triangle Press, London, 1994).

9. Randall, L., and Sundrum, R., "An Alternative to Compactification", Phys. Lett., 83,4690 (1999).

10. Rees, M., "The Collapse of the Universe: An Eschatological Study", Observatory, 89,193 (1969).

11. Rees, M., Just Six Numbers(Basic Books, New York, 1999).

12. Rees, M., Our Cosmic Habitat(Princeton University Press, Princeton, 2001).

13. Smolin, L., The Life of the Cosmos(Oxford University Press, New York, 1996).

14. Stapledon, O., Star Maker(Penguin, New York, 1972; first published Methuen, London, 1937), 251.