— Мне просто необходимы физические упражнения, или характер мой окончательно испортится, — сказал Левин Сократу. Тот трудился над решением сложнейшей задачи: подсчитывал доходы и заполнял бумажки, пришедшие из Министерства и касающиеся текущего сезона добычи грозниума. — Кажется, работы сейчас в полном разгаре — завтра и я приступлю.
Сократ поднял голову от бумаг и с интересом посмотрел на хозяина.
— Трудиться наравне с роботами-Копателями? И так целый день?
— Да, и это очень приятно, — ответил Левин.
— Это прекрасно, как физическое упражнение, только едва ли вы его выдержите, — ответил Сократ без всякой насмешки.
— А вот и нет! Это такая прекрасная и в то же время трудная работа, что и времени не будет думать об усталости!
На следующее утро Левин встал раньше обыкновенного и уже хотел отправиться в шахту, но был задержан новыми сообщениями из Департамента Грозниевой Промышленности. Когда он наконец прибыл на место, механические шахтеры уже стояли у лифтов, готовые спуститься на дно. Левин надел защитные очки, покрытый свинцом костюм, ботинки на толстой подошве и прикрепил баллон с воздухом. Приблизившись к краю огромного кратера, он посмотрел вниз, на рытвину в земле; почва в этих краях была богата грозниумом, чудо-металл, словно кровь, питал собою всю Россию. Для того чтобы он стал деталью робота, нужно было изъять его из толстых каменных стен лопастями Копателей, а затем очистить. Необработанный кусок грозниума был дороже любых алмазов.
Вокруг него кишели роботы — копатели, экстракторы, оттирочные машины — всего Левин насчитал 42 робота
Держась за края грузового подъемника, Левин смотрел вниз на множество входов в тоннели на дальней стене шахты: туда и обратно, словно муравьи, сновали грубо сработанные роботы II класса, сжимавшие лопаты и кирки в своих крепких манипуляторах. Он был в нетерпении, душа страстно жаждала работы, но подъемник полз вниз медленно, сантиметр за сантиметром; наконец кабина достигла дна.
Левин заспешил к покатой каменистой стене кратера, прямо к главному входу в тоннель. Роботы кишели вокруг него: трудолюбивые Копатели поблескивали серым в местах, еще не покрытых рудой; Оттирочные Машины сияли своими знаменитыми грязными подземными красными огнями; тяжелые, словно танки, экстракторы вгрызались в породу лопатами-насадками, крепившимися к лицевой панели.
Всего Левин насчитал 42 робота.
Он успел лишь подойти к роботам, как они разбились на несколько небольших групп и отправились в боковые тоннели, где были обнаружены богатые залежи металла. Левин попал в маленький жужжащий отряд, который медленно продвигался по неровной, недавно вырытой штольне. Они уходили все дальше и дальше вниз, в самое сердце шахты, от многочисленных входов в другие тоннели, напоминавшие по своей форме и расположению пчелиные соты. Левин узнал нескольких своих роботов, многим из которых его старик-отец дал имена, когда сам управлял шахтой. Здесь был старый Ярмил, помятый Копатель с очень длинной белой фронтальной панелью, который с каждым ударом лопаты сильно наклонялся вперед; здесь был более современный Васька, замахивающийся, чтобы вонзить свою кирку в скалу; здесь также был и Тит, маленький андроид, чьи тонкие пальцы расширяли узкие проходы. Тит шел впереди всех, он вонзался в стену без замаха, словно сам был киркой.
Левин, взявши свой старомодный инструмент, подошел к Титу, освещая себе путь лампочкой на каске; старый робот почтительно поприветствовал хозяина. Он достал из глубин своего корпуса новую кирку, более подходящую для работы, и передал ее Левину.
— Как бритва, барин, —подчеркнул Тит, — режет сама!
Левин взял кирку и три раза вонзил ее в стену тоннеля, прежде чем объявить, что готов приступить. Роботы все смотрели на него, но никто ничего не говорил до тех пор, пока старый высокий Копатель нагнулся к Левину и сказал:
— Смотри, барин, — произнес он смущенно на своем странном арго подземных роботов II класса. — Мотри, мотри, мотри! Взялся за гуж, не отставать!
— Постараюсь не отстать, — ответил Константин Дмитрич, становясь за Титом и выжидая времени начинать. Тит расчистил пещеру, и Левин начал махать киркой. Стены были полны большими поблескивающими кусками грозниума, они словно бы подмигивали старателю и просили поскорее освободить их из заточения. Но Левин знал, что работа эта была труднее, чем казалась на первый взгляд, и грозниум не просто выпадет из скалы к ногам: придется приложить немало усилий, чтобы высвободить металл из скалы.
II/Экстрактор/11, прозванный Старый Чарли, спешил вперед, с трудом пробираясь на своем гусеничном ходу по ухабистой каменистой дорожке; его манипуляторы, снабженные щеточками и магнитами, собирали драгоценную грозниевую пыль, оставшуюся после извлечения больших валунов. Копатели жужжали позади экстрактора, откалывая от стен или всасывая в себя куски грозниума, которые пропустил Старый Чарли.
Левин, давно не работавший в шахтах и растерявшийся от любопытных взглядов роботов, поначалу колол плохо, хотя и махал киркой изо всех сил. За спиной он услышал мягкое механическое чириканье.
— Насажена неладно…
— Рукоятка слишком высока…
— Вишь, как наклоняется…
— Ничего, ладно, он научится, — резко оборвал других роботов Тит, и Левин ощутил прилив дружеских чувств к этому Копателю, и чувства эти были необычны, потому как вызвал их робот II класса.
С каждым шагом тоннель становился все уже и темнее, и Левин, стараясь колоть как можно лучше, шел за Титом. Они прошли шагов сто. Робот все шел не останавливаясь, не выказывая ни малейшей усталости; но Левину уже страшно становилось, что он не выдержит: так он устал.
Он чувствовал, что махает из последних сил, и решился просить Тита остановиться. Но в это самое время андроид сам остановился и, согнувшись пополам, отер кирку и стал точить ее о точильный камень на своем предплечье.
Левин расправился и, вздохнув, оглянулся. Сзади него шел другой Копатель, который сейчас же, не доходя Левина, остановился и принялся точить. Тит заострил свою кирку и кирку Левина, и они пошли дальше.
На втором этапе было то же. Тит шел мах за махом, не останавливаясь и не уставая. Левин шел за ним, стараясь не отставать, и работа давалась ему все труднее: наступала минута, когда он чувствовал, что нет более сил, но в это самое время Тит останавливался и точил кирки.
Он удивлялся чувствительности этого робота, его усовершенствованной конструкции. Его схемы были разработаны для того, чтобы приспосабливаться к потребностям других роботов в команде и поддерживать их, когда все вместе они работали во тьме тоннелей, освещенных лишь лампочками Оттирочных Машин. С того момента, как Левин начал работать вместе с роботами, Тит обращался с ним как с членом команды, давая ему послабления за медленный темп и (в сравнении с роботами) ограниченность физических сил.
Так они закончили первую штольню. И этот первый отрезок пути показался особенно труден Левину. Когда он внезапно кончился, механическая команда отправилась обратно по своим следам к выходу и, добравшись до него, тотчас же стала спускаться во второй тоннель, чтобы продолжить работу. В особенности радовало Левина то, что он знал теперь, что выдержит. Он ни о чем не думал и ничего не желал, кроме как не отстать от роботов и делать свою работу как можно лучше. Он слышал только лязг металла о камни и непрекращающийся глухой гул, исходящий от Старого Чарли. Он видел перед собою прямую фигуру Тита, который быстро удалялся от него, и с каждым ударом его кирки от скал отваливались огромные куски грозниума.
«Сегодня уже и невозможно помыслить, — думал про себя Левин, — что в прошлые века земля эта оставалась нетронутой, пребывая без рубцов от тоннелей и шахт, покрытая только лишь волнующимися полями пшеницы». В стародавние времена, когда не было не то что роботов, но и сама мысль о возможности существования их еще никому не пришла в голову, все эти пространства были пахотными землями, и там, где сейчас раздавался лязг кирки и шум экстрактора, раньше слышен был только свист косы и топот лаптей. И всю эту работу, весь этот изнурительный труд выполняли не сильные машины, а люди. Проделанная сегодня работа, послужившая Левину своего рода развлечением и лекарством от душевного раздражения, была в те далекие дни ежедневным подвигом для тысяч и миллионов русских людей.
