Иосифово описание снаряжения легионеров во многом отражает последствия реформ Мария, который почти два века назад заставил солдат носить все свое снаряжение на себе, за что их прозвали «Мариевыми мулами». Каждый легионер должен был нести пилу, корзину, киркомотыгу (dolabra), кожаный ремень и цепь. К этому иногда добавлялись саперная лопатка и дернорезка, но не следует предполагать, что эти орудия носили при себе все солдаты. Кроме того, солдат нес с собой трехдневный паек. Легионеры на марше изображены на колонне Траяна. Щиты они несут слева, видимо, на наплечном ремне, как и во времена Полибия. Щиты изображены открытыми, чтобы видны были украшения, но из записок Цезаря мы знаем, что щит носился в кожаном чехле. Найдено несколько образцов таких чехлов. В чехлах спереди имеется круглое отверстие для умбона. На походе легионеры шли с непокрытыми головами, неся шлем на ремне через правое плечо; в остальном они были в полном вооружении. На левом плече каждый легионер несет шест с поперечиной, на котором висит его поклажа. Среди поклажи можно различить миску (patera), котелок либо ведро и кожаную сумку с ручкой, в которой находится одежда и личные вещи. В мешочке на самом верху, по-видимому, хранится паек, который при необходимости солдат должен был растянуть на 15 дней. В походе солдаты питались в основном сухарями из непросеянной муки, которые сами же и изготовляли. К этому добавлялась ветчина, сыр и кислое вино, то есть такие продукты, которые не портятся от длительного хранения. В лагере солдатское питание было куда более разнообразным и аппетитным. Во время раскопок на месте военных лагерей были обнаружены кости от говядины, баранины, свинины и другого мяса, не говоря уже о птице, яйцах, рыбе, моллюсках и различных фруктах и овощах. Необходимой приправой считалась соль. По третьему сигналу трубы припозднившиеся торопились занять свои места в рядах. Перед выступлением глашатай, заняв свое место справа от полководца, трижды спрашивал, готовы ли солдаты к войне, и солдаты трижды отвечали: «Готовы!» Некоторые даже вскидывали правую руку в знак подтверждения. И колонна трогалась вперед, каждый на своем месте. Вспомогательная конница и пехота выполняла задачи, которые во времена Полибия обычно выполняли extraordinarii — разведывали путь армии и служили телохранителями полководца. Интересно отметить, что второе регулярно поручалось не римлянам. В обычных обстоятельствах армии полагалось проходить около тридцати километров в день, однако упоминается и о марш-бросках по пятьдесят и более километров. Первопроходцы были готовы к преодолению любых препятствий. Существовало три способа форсирования рек. Если через реку имелся брод, но течение было слишком сильным, половина конницы входила в воду и вставала выше по течению, а вторая половина — ниже. Те, что стояли выше по течению, работали волноломами, в то время как те, кто стоял ниже, ловили упавших пехотинцев и вещи, унесенные потоком. Если брода не было, инженеры, идущие с передовым отрядом, решали, что лучше строить: мост на сваях или понтонную переправу. Когда войску предстояла длительная кампания, целью которой было покорение территории, могло быть выстроено и более капитальное сооружение, например, такое, как мост через Дунай, построенный Траяном у Железных Ворот. Этот мост был длиной в полтора километра и держался на двадцати массивных каменных опорах в 50 м высотой и 20 м шириной, поддерживающих деревянную надстройку. Мосты попроще держались на деревянных сваях, забитых попарно в речное дно на расстоянии примерно 12 м друг от друга. Эти сваи были соединены поперечными балками, образуя ряды козел, поддерживающих настил. Мост, выстроенный Цезарем через Рейн (видимо, он находился в районе Кобленца, где Рейн достигает примерно полукилометра в ширину и восьми метров глубины), был именно такого типа. То, что такие мосты строились регулярно, доказывают обнаруженные в нескольких местах на дне Рейна остатки опор. В районе Бонна в Рейне были найдены несколько железных наконечников с таких опор. Если течение было не слишком сильным или река была слишком глубока для постройки свайного моста, устраивался понтонный мост. Арриан в своем «Анабасисе Александра» описывает мост, переброшенный Александром через Инд, говоря, что ему неизвестно, какой именно способ использовал Александр, но сам он опишет общепринятый римский метод, который использовался для наведения переправ через Рейн, Дунай, Тигр и Евфрат. Он добавляет, что быстрейший способ наведения такого моста — это использование лодок. По сигналу лодки отпускают плыть по течению кормой вперед на буксире и подводят к нужному месту. Потом с лодок сбрасываются плетеные корзины в форме пирамиды, наполненные камнями, служащие якорями. Когда каждая лодка установлена на нужное место (видимо, на расстоянии примерно пяти метров одна от другой) и поставлена на якорь, через них перебрасываются продольные брусья, скрепляемые поперечными досками. Вдоль обоих краев моста укладываются лестницы, чтобы сделать его более безопасным для лошадей и вьючных животных. Такой мост изображен на колонне Траяна. Большое преимущество понтонного и свайного мостов состояло в том, что они могли быть переброшены через реку при отсутствии предмостного укрепления на другом берегу. По завершении дневного перехода устраивался лагерь, который обносился рвом, валом и частоколом, как и во времена Полибия. Найдено множество кольев, длиной в пять римских футов, заостренных с обоих концов и с вырезом в середине. Считается, что это и есть колья для частокола. Но они сильно отличаются от тех, что описаны Полибием, и, если это действительно колья для частокола, видимо, назначение частокола стало несколько другим: будучи воткнуты в землю вала, они должны были торчать из нее не больше чем на метр. Найдено немало фрагментов кожаных палаток. Палатки были десяти римских футов в длину и в ширину плюс еще два фута на растяжки. В палатке помещалось восемь человек (contubernium). Сам лагерь сильно отличается от лагеря времен Полибия. Раскопки на месте постоянных легионных крепостей дают представление об общем расположении лагеря. Хотя центурии по-прежнему располагаются попарно, напоминая о прежней системе манипулов, и, несомненно, первые и вторые центурии располагались вместе, казарменные блоки, как правило, строились по периметру лагеря. Казармы строились на расстоянии примерно 30 м от вала, чтобы до них не долетали снаряды. Каждый блок состоял из десяти-одиннадцати двойных комнат, занимающих примерно две трети площади казармы. Каждая комната состояла из большой спальни, примерно 4,5 на 4,5 м, в которой размещались восемь легионеров, и меньшего помещения для вещей. В другой части казармы находилась канцелярия и комнаты центуриона. Как и в дни Полибия, лагерь разделялся надвое via praetoria, идущей от porta praetoria. Другой конец этой улицы, ведущей к porta decumana, которые назывались так потому, что в лагере времен Полибия рядом с ними располагался десятый манипул, назывался via decumana. Поперек лагеря по-прежнему шла via principalis, где раньше собирались солдаты, но теперь центром жизни лагеря стало специальное здание, principia, которое располагалось на виа принципалис позади или бок о бок с преторием, и было обращено к виа декумана. Жилища трибунов по-прежнему были расположены вдоль виа принципалис. Постоянные лагеря первоначально строились из дерева, но позднее, в середине I в. н.э. в Германии и к концу века в Британии, были заново отстроены из камня. Это было сделано не из-за какой-то опасности, а просто потому, что лагеря действительно сделались по-настоящему постоянными. Они были похожи на маленькие городки, где было все, что необходимо для жизни: госпиталя, мастерские и т.д.

В бою

Об основах легионной тактики эпохи ранней империи нам известно мало. Поскольку вооружение осталось примерно тем же, можно предположить, что легионеры сражались по-прежнему. Хотя в I в. н.э. щит сделался короче, взамен были увеличены наплечники. Поначалу, вероятно, были удлинены рукава кольчуги, а позднее была введена сегментированная лорика с мощными наплечными пластинами.