— Нам надо поговорить, — сказал Милт Креймер Дэвиду Гамильтону, который наконец закрыл свой сотовый телефон. — О деле Сперри.

— У меня нет времени на разговоры, — отрезал Гамильтон. — Пришлите мне е-мэйл.

— Я весь день только и занимаюсь тем, что шлю вам е-мэйлы, — не сдавался Креймер.

— Сейчас я повязан по рукам и ногам этим дерьмом по Грэйс.

— Мы можем поговорить сейчас? — настаивал Милт.

— Пришлите мне е-мэйл. Мне надо ответить на сообщения Лайзы и Харви. Потом я отвечу на ваше.

Не сказав больше ни слова, оба разошлись по своим кабинетам, плотно прикрыв за собой двери.

Пространство перед столом секретариата опустело. Было тринадцать сорок две. Билл быстро прошел по коридору к своему кабинету, вошел и тоже закрыл за собой дверь. Стоило Биллу подойти к столу, как его охватили мрачные раздумья. Наверное, многие из сотрудников заметили, что он пожимает руки, как мертвец. Несомненно, коллеги обратили внимание на его недомогание. Только сейчас Биллу показалось, что Джордж, пожимая ему руку, слишком долгим взглядом смотрел ему в глаза. Он снова мысленно проиграл эту сцену. Вот подходит загорелый, лучезарно улыбающийся президент, говорит что-то Лесли, смеется, затем хлопает Билла по спине. Потом смотрит ему прямо в глаза. Да, теперь Билл был в этом уверен. Джордж слишком долго смотрел ему в глаза. Он учуял слабость. Не только физический дефект, но и полную неспособность ухватить что бы то ни было как в прямом, так и в переносном смысле. Джордж ощутил некомпетентность Билла. И можно ли его в этом винить? Разве это не его долг — обеспечивать наилучшую эффективность работы «Плимута» в получении максимума информации при минимальных затратах времени? Джордж был бюрократ, но проницательный бюрократ. Наверное, должен быть проницательным человек, который еще в 1994 году предвидел падение песо. С этого момента Джордж начнет пристально следить за Биллом, продвигая других младших сотрудников одного за другим до тех пор, пока младшим не останется один Билл, который превратится в абсолютный нуль. А как душевно вел себя президент! Он даже предложил Биллу стакан вина. Каков змей! Билл всегда подозревал, что Джордж вовсе не такой простодушный и сердечный человек, каким хочет казаться. В действительности он, видимо, еще более коварен, чем Харви Штумм. Харви так тщательно старался скрыть свои подозрения, что едва взглянул на Билла во время всеобщих поздравлений по поводу его счастливого возвращения. Харви будет следить за ним исподтишка. И даже Лесли, милашка Лесли. Теперь, когда Билл думал об этом, ему казалось, что в ее улыбке была какая-то особенность, даже странность, лицо было излишне напряжено, а во взгляде чувствовалась болезненная жалость. Секретари похожи на кошек. Они очень остро ощущают изменения веяний в учреждении, безошибочно чувствуя, кто вырывается вперед, а кто становится аутсайдером. Лесли тоже все поняла.

Тяжело вздохнув, Билл сел за стол. Помещение показалось ему до странности чужим и малознакомым, словно он отсутствовал здесь несколько месяцев. Что-то было не так. Мебель осталась на своих местах. Ковер по-прежнему мягко пружинил под ногами. Не было никаких посторонних и незнакомых запахов. Но что-то все равно было не так. Может быть, появился какой-то новый звук? Затаив дыхание, Билл напряженно прислушался. Далеко внизу раздавались едва слышные сигналы автомобилей, с верхнего этажа, где расположился оздоровительный клуб, временами доносились глухие удары. Он слышал писк факсов в холле, телефонные разговоры в соседних кабинетах, скрип передвигаемых стульев. Откуда-то, словно из глубокого подземелья, доносилось приглушенное тиканье часов. Нет, был еще один, низкий, негромкий и какой-то потайной звук. Билл прислушался получше, бесшумно прокрался к стенке и напрягся, различив тихое гудение моторов в лифтовой шахте, шум кондиционеров. Снова заскрежетал факс, и он принялся ждать, словно давая глазам отдых после ослепительной вспышки света. Подождав, он снова услышал слабые звуки лифта и кондиционера. Потом стихли и эти шумы, и на их фоне он уловил еще более тихий звук. Работал мотор холодильника в комнате связи. Едва уловимые шорохи компьютерного экрана, микроскопические волны в микроскопическом море. Он выключил компьютер и замер, продолжая прислушиваться. Теперь стал слышен комариный плач флуоресцентных ламп, похожий на пение десятков тысяч миниатюрных камертонов. Он слушал и слушал, слушал до тех пор, пока вибрации не начали стихать в его мозгу, замедляясь до почти полной остановки, до понижения звука, пока он не начал воспринимать падение на пол отдельных, парящих в воздухе и распадающихся на лету атомов. Билл выключил свет. Атомы остановились. В наступившей темноте оставалось что-то еще, едва слышный, но устойчивый звук. Что это? Изо всех сил напрягая слух, Билл перестал дышать. Он явственно слышал какой-то смутный остаточный шум. Точнее, гул.

Раздался зуммер телефона, прервавшийся, когда Эми взяла трубку. На экране терминала засветились два сообщения с пометкой «срочно». «Фред Лёзер из ТЭМ прислал вам доклад. Он хочет, чтобы вы ознакомились с ним перед вашей встречей. Эми». Билл посмотрел на часы. Тринадцать сорок восемь. Лёзер приедет через сорок две минуты. Второе сообщение гласило: «Спутниковая сеть перегружена. Ни один из документов, данных Лесли после одиннадцати часов утра, не отправлен. Теперь все должны рассчитывать только на себя. Я работаю над этой проблемой. Милт». Билл быстро просмотрел почту, прежде чем приняться за доклад по ТЭМ.