– Кого это волнует?

Он пожал плечами, ткань рабочей рубашки натянулась.

– Брайтона, надо полагать.

– Если полагаете, что несколько тысяч долларов в кассу избирательной кампании позволяют делать что угодно, то ошибаетесь.

– Я не это имел в виду. Речь о том, что я законопослушный человек, стараюсь играть по правилам, помогать хорошим людям. А Брайтон один из них – вот и все.

– Какие здесь правила, если заказываете в «Эпикур сервис» девочку.

Дель Виджо вздохнул:

– Послушайте, сержант, мне не следовало так поступать. Я попался. Вы можете разрушить мой брак, семью, значительную часть бизнеса. Прошу вас не делать этого. Не нужно, поскольку я не причинил девочке вреда. И не убивал ее во вторник вечером. Вы ведь приехали из-за этого убийства? Я... я сделал то, что сделал, дал девочке щедрые чаевые, и она ушла. Я купил шлюху. Я не убивал ее. Могу доказать свое алиби на то время.

Дель Виджо неотрывно смотрел Мерси в глаза.

–Вы впервые имели дело с ней?

– Да.

– Но не с «Эпикур сервис».

– Нет.

– Сколько раз вы туда обращались?

– Двадцать, тридцать.

– А когда этой конторы не было?

– Тогда в другие шел. Такая уж у меня натура.

– Вы женаты, двое детей учатся в средней школе.

Он кивнул и наклонился влево.

– Если покажете мне их фотографии, я вас сразу же арестую.

Дель Виджо принял прежнюю позу.

– Я прошу вас замять это дело, сержант. Наказания я не заслуживаю. Но тем не менее прошу. Я сделаю все, чтобы вам помочь. Скажите, в чем. Только не губите меня.

Его просьба казалась искренней. Мерси не уловила в ней никакого отчаяния. Дель Виджо привык к дружеским услугам.

– Это...

– Это что? Трагедия? Позор? Ужасное происшествие?

– Моя натура, – ответил он. – Она не нравится мне. Но переделать ее я не могу.

– У вас есть пистолет?

– Под кроватью лежит револьвер «смит-вессон». Я ни разу не стрелял из него.

Мерси несколько мгновений пристально смотрела на дель Виджо.

– Вечер вторника, – наконец промолвила она.

Дель Виджо вздохнул и покачал головой:

– Синди. Можете справиться у Горена Моладана.

– Почему не Гейл?

– Ее не было.

По пути в управление Мерси остановилась у химчистки «Морская раковина» и забрала одежду Обри: четыре платья, два костюма, трое джинсов, два свитера.

Служащий недоверчиво посмотрел на нее и произнес:

– Шестьдесят два пятьдесят, пожалуйста.

Брайтон распахнул перед Мерси дверь своего кабинета и закрыл, когда она вошла.

– Ну и погода, – сказал он.

Мерси услышала, как на улице хлещет дождь. Чтобы слышать это через толстые стены, снаружи должна была бушевать настоящая буря. Окна представляли собой узкие вертикальные прорези, сквозь них Мерси видела струи дождя. «На шесть часов раньше, – подумала она, – чем объявляли в прогнозе».

– Садись, пожалуйста, – предложил шериф, откинулся на спинку кресла и сплел пальцы за головой.

Брайтон был крупным человеком. Мерси казалось, что он похож на фермера: румяное лицо, жилистые руки, светлые, выцветшие глаза. Близился конец его срока пребывания в должности, и он снова говорил журналистам об отставке.

Он заявил о ней и в конце прошлого года, и позапрошлого. Репортеры постоянно спрашивали его, кто станет следующим шерифом. Мерси обратила внимание, что в этом году статьи стали порезче. Журналисты полагали, что пора бы уже Брайтону выдвигать преемника.

Мерси надеялась когда-нибудь стать шерифом, ведь у нее есть возможность продвижения по службе. Предстояла большая перетасовка – одних вверх, других вниз, третьих на обочину, а кого-то прочь со двора. Она уже давно планировала стать к сорока годам главой группы расследования убийств, к пятидесяти – отдела расследования преступлений против личности, к пятидесяти восьми быть избранной шерифом. Четырнадцать лет назад, когда Мерси только приняла присягу, это выглядело возможным, хотя и маловероятным.

Но положение вещей меняется. Тим Хесс, ее былой напарник, погиб при исполнении служебных обязанностей от руки убийцы, прозванного Вырывателем Кошельков. Мерси прикончила этого изверга и получила поощрение. Но детективы из управления знали правду: Хесс спас Мерси в последнюю минуту и был убит из ее пистолета. Сложно руководить группой – тем более всем шерифским управлением, – если тебя не уважают коллеги. Даже теперь, через два с лишним года, после тысячи молитв о прощении, Мерси Рейборн не всегда понимала, уважает она себя или нет.

Однако теперь у Мерси было нечто гораздо более важное, чем руководство отделом: сын. Красивый, умный, любимый, обладающий безграничными возможностями. Ее задача – дать ему реализовать их. Мерси не предвидела такой перемены в себе и не успела к ней подготовиться. Они лишь однажды занимались с Хессом любовью, когда она еще верила в силу своего желания, думала, будто она сумеет спасти его жизнь. Вместо этого они создали другую.

– Я слышал о Майке и той девице, – произнес Брайтон.

– Сэр, извините, если помешала Джиллиаму. Я хотела сначала поговорить с Майком. Выяснить, нет ли какого-то простого...

– Я не об этом, – махнул рукой шериф. – Здесь все в порядке. Я вызвал тебя, думая о том, что там, черт возьми, происходило.

– По-моему, он проникся чувствами к ней.

Собственный голос казался Мерси чужим. Он звучал странно – механически. «Проникся чувствами. Черт!» Словно она проводила пресс-конференцию.

– Уиттакер была одной из девочек, которых разрабатывала группа нравов, – продолжила Мерси. – Майк ее завербовал. Она пригласила его на ужин. Он приехал. Потом в тот же вечер ее убили.

Брайтон понял душевное состояние Мерси и промолвил:

– Не надо доносить на этого глупого сукина сына.

– Конечно. Благодарю вас, сэр.

Иногда Мерси ощущала себя совершенной простофилей, дурой, недотепой. Брайтон всегда доброжелательно относился к роману Майка и Мерси. Упоминал об этом. В управлении это много значило.

Шериф смотрел на нее, как фермер на пшеницу.

– Я позволю разойтись здесь этому слуху. Майк питает нежные чувства к шлюхе, ходит к ней в гости. Чем и объясняются все его отпечатки пальцев в ее доме. Ладно. Такое случается. В группе нравов чаще, чем следует. Моя официальная линия – предупредить Макнелли, но особой проблемы не создавать. Ты, Мерси, действуй со своей стороны. Я не могу поднимать шум из-за того, что Майк повел себя глупо. Извини.

– Понимаю, сэр. Я не ожидала ничего подобного.

– Когда все немного успокоится, примерно через месяц я уберу его из группы нравов. Он, кажется, превосходно ладит с собаками.

Брайтон улыбнулся и заявил, будто пригрозил Джиллиаму и Койнер смертной казнью, если об этом узнают журналисты. То же самое относится к ней. Мерси усмехнулась с горечью и отвела взгляд.

– Что удалось уже выяснить по поводу убийства Уиттакер?

– Его совершил кто-то из знакомых. Он постучал. В двери у нее глазок. Над крыльцом горел свет. Обри знала его, думала, ему можно доверять. Один выстрел в сердце из сорокапятикалиберного с глушителем, едва она открыла дверь. После этого человек пробыл в доме не меньше десяти минут. Оставил пачку денег в ее бумажнике. Насколько нам пока известно, не взял ничего. Это странно, сэр. Четко и хладнокровно, словно убийство заказное. У меня есть список клиентов Обри и перечень звонков на ее телефон. С ними у нас будет много работы. Мотив есть у всех, если она затевала шантаж.

Брайтон задумался.

– Имеются какие-нибудь отпечатки, кроме ее собственных и Майка?

Мерси рассказала о частичных отпечатках пальцев, которые нельзя отправить в ДКШ или АСОПОП. О надежде на то, что бюро по борьбе с наркотиками поможет установить принадлежность гильзы. О нитях, шерстинках и отпечатке ноги.

Брайтон слушал молча. Он не перебивал собеседников.

– А как Патти Бейли?

– Я едва ознакомилась с делом, сэр.