Миссис Хит посмотрела на Мерси, потом на дом:

– Майка нет?

– Только что уехал.

Мерси следила, не станет ли она искать взглядом ее машину, которой нигде не было видно. Нет. Если миссис Хит видела, как она подходила к дому, все пропало. В любом случае вероятность, что Майку станет известно о визите Мерси, составляла восемьдесят к двадцати.

– Я всегда долго бегаю по утрам в понедельник, – произнесла Мерси.

– Превосходно, после бури, – одобрила миссис Хит.

Терьер перестал прыгать, сел и уставился на Мерси.

– Буря была жуткая, правда?

Мерси лихорадочно искала какое-то объяснение, но быстро соображала она только на работе. Однако ей пришла в голову идея, способная сыграть на романтическом энтузиазме соседки.

– Миссис Хит, поможете мне сохранить кое-что в секрете от Майка? У него через несколько недель день рождения, и пока его нет, я приехала спрятать подарок в доме. Небольшой сюрприз.

– Устраиваете нечто вроде поисков пасхального яйца?

– Вот-вот. И кое-что для Дэнни.

– Замечательно. Я буду помалкивать.

– По крайней мере несколько недель.

– Договорились.

– Ну, пойду опущу письмо в ящик.

На лице миссис Хит появилось недоуменное выражение.

– А почему вы поставили свою машину так далеко?

Мерси покраснела, потом улыбнулась:

– О, Майк бы заметил следы шин на подъездной аллее. Вы же знаете, какой народ детективы!

– Знаю, конечно. Я просто не подумала.

«Если спросишь о следах ног, я застрелю тебя», – подумала Мерси.

– А следов ваших ног он не заметит?

Мерси посмотрела на подъездную аллею. Она была не настолько тяжелой, чтобы оставить четкие следы на укатанной земле, но какие-то отпечатки сохранились.

Миссис Хит посмотрела тоже.

– Детектив Рейборн, а может, сделаем вот как? Я подойду к двери, ступая по вашим следам, и положу письмо в ящик. Тогда он увидит мои следы, не ваши. И следы Реджи. Если Майк спросит, вы сумеете скрыть правду, не прибегая ко лжи. Следы не ваши.

«Черт, – подумала Мерси, – похоже на роман Агаты Кристи».

– Отличная мысль, сержант Хит!

Она смотрела, как старуха шла с письмом, как Реджи прыгал вокруг, когда хозяйка открывала ржавый почтовый ящик, как миссис Хит возвращалась, старательно выбирая, куда ступить.

– Наш маленький секрет, – сказала старуха. – Мы скажем Майку после его дня рождения.

Мерси улыбнулась, помахала рукой и двинулась к своей машине. День рождения у Майка был через месяц с лишним, но как знать, возможно, к тому времени он окажется в тюрьме.

Перед тем как ехать в управление, Мерси отправилась на шерифское стрельбище в Анахайме. Поговорила с инструктором по оружию, заявила, что хочет взять сорокапятикалиберный пистолет вместо девятимиллиметрового, так как убойная сила у него больше.

Тиммерман объяснил ей, что убойная сила индивидуальна и загадочна, одни специалисты говорят, что она больше зависит от скорости, чем от массы пули. Другие не соглашаются. С удовольствием популярно растолковал ей формулу Энштейна Е = МС2, потом оспорил ее приложимость в данном случае.

Свои взгляды Тиммерман заимствовал из классического исследования Лагарда «Огнестрельные раны», во время которого подвешенные трупы почти не раскачивались при выстрелах из пистолетов тридцать восьмого калибра, однако начинали сильно качаться при выстрелах из сорок пятого. Вот почему, заключил он, Лагард рекомендовал сорок пятый калибр американским правоохранительным органам – еще в девятьсот четвертом году.

– Запомните, – поучал Тиммерман, – нападающее животное останавливает не инерция пули, а воздействие кинетической энергии пули на функционирование живого тела.

– Запомню.

– Тут имеют значение скорость, калибр, форма кончика пули, ее хрупкость, пробивная способность. Множество факторов.

Слушая его, Мерси все время кивала, будто ей было интересно, потом выписала «кольт» сорок пятого калибра для пробных стрельб. Тиммерман был настолько любезен, что дал ей на время наплечную и набедренную кобуры, кроме того, не поскупился на патроны.

Мелвин Гландис откинулся на спинку кресла и поздоровался с Мерси. Его кабинет, хоть и принадлежал любезному бюрократу, представлял собой приятное убежище в бурю, которую поднял Майк Макнелли.

Сейчас Мерси была не в состоянии трезво думать о Майке, но заставила себя сосредоточиться на другом своем деле.

– Почему никто не волновался из-за Патти Бейли? Ты меня спрашиваешь?

Помощник шерифа рассмеялся.

– Может, вам тогда казалось забавным, что женщину застрелили, а вы не смогли найти подонка, который это сделал. Сейчас это не забавно.

Гландис выпрямился и набычился:

– Черт возьми, я не то имел в виду. Тогда я служил всего четвертый год. Был далек от верхушки.

Мерси хорошо знала Гландиса, понимала, что его интересуют победители: власть и политика, месть и вознаграждения, кто что о ком знает, кто сумеет поприжать тебя, раздавить, помочь тебе. Он – животное стаи. Ему, вечному приверженцу Чака Брайтона, посчастливилось рано примазаться к победителю.

– Потому и спрашиваю тебя, – сказала Мерси. – Ты не был у власти – пока что.

Гландис заулыбался, Мерси знала, что он воспримет это как комплимент. Он поднялся, прошагал на своих маленьких ступнях танцора к двери и закрыл ее.

– Да. Пойми, в том году никакие дела никого не волновали, поскольку под всеми земля тряслась. Тогдашний шериф, Билл Оуэн, был в тесной дружбе с главой наблюдательного совета округа – Ралфом Миксом. А Миксу приходилось туго из-за получения взяток от строительных фирм. Знаешь эти фокусы: политики устанавливают правила, подбрасывают выгодное дельце своим друзьям, друзья им что-то отстегивают. Стоит кому-то оплошать, все напускаются на него. Появляются разоблачения в прессе. А Миксом в то время занималось большое следственное жюри. Билл Оуэн поджал хвост, присмирел. Ждал, что его турнут с должности.

– Он получал деньги от Микса?

– Уличен не был. Доказать нельзя ничего. Они дружили. Микс шел навстречу Биллу. Билл шел навстречу Миксу. Друзья есть друзья.

– Тогда в чем же заключалась проблема Оуэна?

– В политике. Кое-кому из полицейских не нравились его взгляды. Ты должна помнить, тогда все были помешаны на политике. Не то что сейчас. В управлении существовала клика берчистов, и они просто терпеть его не могли. Считали, что если человек не берчист, значит, коммунист; к ним причисляли и Оуэна, потому что он был, на их взгляд, недостаточно консервативен. Недостаточно крут с преступниками. Знаешь, это была часть коммунистического заговора – сгноить Америку изнутри, выпустить на улицы преступников, как в Уоттсе. Лозунги на бамперах тогда гласили: «Не допустим Уоттса в Ориндже». Оуэн не выдавал разрешений на скрытое ношение оружия никому из державшихся правых взглядов. Поэтому когда он старался держаться в тени во время разбирательства с Миксом, берчисты стали давить на него изо всех сил.

– Кто эти люди?

Гландис как-то странно посмотрел на Мерси, в его обычно простодушном лице появилась какая-то скрытность.

– Их много. Главный – Бэк Рейнер. Берчисты думали, что из него со временем получится хороший шериф. Был рослый, странный тип по имени Боб Вейл, один из лейтенантов. Эд Спрингфилд, Дейв Бун, Боб Эммер. Думаю, и Рэй Торнтон с его партнером, Раймерсом. Пат Макнелли – отец Майка. Группа мотоциклистов из дорожной полиции – Норт, Моррисон, Уилберфорс. Если память мне не изменяет, одно время твой отец общался с ними.

Мерси снова вспомнила то давнее собрание берчистов, устроенное для поддержки местной полиции. Попыталась как-то связать его с трупом проститутки, брошенным неподалеку от угла Майфорд и Четвертой улицы.

– А какое отношение имеет к этому Патти Бейли?

Гландис скривился, словно маленькая девочка никак не могла его понять.

– Мерси, я не знаю какое. Просто рисую тебе общую картину. Оуэна обливали грязью, свои берчисты не давали ему покоя, и управление походило на... бурлящий котел. Все беспокоились. Психовали. Неудивительно, что в такой атмосфере никто особенно не волновался из-за убитой в апельсиновой роще проститутки.