Автор «Записки по крестьянскому делу» высказался за мелкую крестьянскую собственность. Ее он предлагал поддерживать, но иными средствами, чем это делалось раньше. С. Ю. Витте признавал желательным сохранить сословное надельное землевладение. Оно в принципе способно ограничить товарооборот крестьянских земель, но не исключить его совсем. Новым в его проекте было то, что оборот этих земель должен быть подчинен действию общегражданских законов.
Ранее русский крестьянин был лишен права личной собственности на свой надел пахотной земли. «…При отсутствии личной собственности субъект права распоряжения не выяснен, вместе с тем устойчивые защищаемые законом способы передачи и укрепления прав не установлены. При таких условиях получается как бы абсолютная замкнутость владения, и крестьянин не может отчудить своего владения крестьянину же, т. е. фактическая возможность, конечно, есть, но юридической нет, что и ведет к непроизводительной трате денег на испрошение согласия мира и к непрестанным злоупотреблениям и тяжбам сторон, вступающих в не предусмотренные и не защищенные законом сделки» 43.
«…Я полагаю, что навязывать крестьянину семейное владение и лишать его личных имущественных прав, на которых зиждется гражданское право всех цивилизованных народов, это — закрывать глаза на современные нужды и потребности и жить воспоминаниями патриархального прошлого» 44. С. Ю. Витте недвусмысленно предлагал ликвидировать начала личной зависимости, существовавшие внутри крестьянского двора: когда во главе его стоит боковой родственник, «…то по гражданскому праву это владение будет признано общим с правом выдела наследственных частей, иначе говоря, добровольным хозяйственным союзом сонаследников» 45.
Таковы общие черты плана аграрных преобразований, предложенного председателем Комитета министров. В любой реформе важен не только вопрос «что делать», но еще и «как сделать» — хороший план можно испортить и даже извратить негодным исполнением. С. Ю. Витте был принципиальным противником открытой насильственной ломки существующего уклада деревенской жизни. Ведь всякие принудительные меры в отношении устройства жизни крестьян, писал он в «Записке по крестьянскому делу», игнорируют то обстоятельство, что «…крестьяне не только рабочая сила, которую полезно объединить для эксплуатации и продуктивности труда, но и живые люди, которым, как и всем нам, дороги начала личной независимости, семейной самостоятельности и неприкосновенности домашнего очага» 46.
«Записка» должна была сделаться своего рода программой для работ Особого совещания, поскольку именно в нем теперь сосредоточилась разработка аграрных реформ. В этой программе было одно уязвимое место — она не вполне отвечала интересам крестьян так, как они себе эти интересы представляли. Проблем крестьянского малоземелья она совершенно не касалась.
А было ли оно, это малоземелье? Точно ответить на вопрос о том, сколько нужно было крестьянину земли для безбедного существования, достаточно сложно. В 50 губерниях Европейской России 10,1 млн крестьянских дворов имели пригодной для обработки надельной земли в среднем по 7,1 десятины на двор, 410 тыс. мелких собственников имели в среднем по 4 десятины. По расчетам В. И. Ленина, для обеспечения же минимальных потребностей средней крестьянской семьи требовалось не менее 15 десятин. Таких хозяйств, не считая казачества, было всего 1 млн дворов, на остальные 430 тыс. сельской буржуазии приходилось в среднем по 40,4 десятины на двор 47. Все, кто имел ниже 15 десятин, относились к деревенской бедноте. Ныне ученые-историки пишут, что и 8–9 десятин для середняков было вполне достаточно и эта норма позволяла достичь определенного уровня благосостояния 48. Так это или нет, сказать непросто. По данным за 1982 год, средний размер фермы в североамериканском штате Айова составляет 324 акра земли, или 131,22 га (в 1 акре 0,405 га). Крупное хозяйство имеет 481 акр и продает ежегодно продуктов в среднем на 100 тыс. долларов 49.
Но вернемся к Особому совещанию. Хотя его местные комитеты корень зла видели именно в бескультурье крестьян, малоземелье российского крестьянства ими не отрицалось. Устранение его следовало производить за счет казенных, удельных, монастырских и церковных земель. Но значительное число местных комитетов (191 уездный и 37 губернских) высказалось за принудительное отчуждение частновладельческих земель на условиях справедливого вознаграждения прежних собственников, то есть по существу за второе издание реформы 1861 года.
О чаяниях российских крестьян председатель Особого совещания был осведомлен. Но он твердо стоял на своем: политические реформы главнее всего. 12 марта 1905 года, выступая на заседании совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности, С. Ю. Витте говорил: «В последнее время мне приходится получать массу крестьянских записок и писем. Читая выраженные в них убеждения крестьян о праве дополучить землю, так как надельной не хватает, я часто задавал себе вопрос, что это — полная наивность? Но, в конце концов, кажется, можно прийти к заключению, что это вовсе не наивность, а убеждение, как бы внедренное в сознание крестьян государством. Освобождая крестьян, государство дало им землю, но не в собственность, а в пользование. Затем крестьянство осталось обособленным от всех прочих сословий как в порядке управления, так и суда. Суда, в сущности, у крестьян не оказалось, а получилась грубая форма расправы в лице волостного суда… И мне представляется, что, если идея воспитания крестьян в условиях уравнительного землепользования и вообще в условиях, отдаляющих их от общего правопорядка, будет и далее проводиться с таким же упорством, то Россия может дожить до грозных исторических событий…» 50
30 марта 1905 года Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности было неожиданно закрыто. Почему? Историк Марлена Сергеевна Симонова справедливо замечает, что план, изложенный в «Записке по крестьянскому делу», был хорош для мирного времени. С. Ю. Витте с его правильными мыслями и разумными предложениями несколько отстал от жизни. Между тем весной 1905 года, когда было закрыто совещание, в стране уже штормило. Для многих сделалось очевидным, что крестьяне хотят не расширения своих имущественных прав и гражданских свобод, а дополнительного наделения землей, лучше всего за счет помещиков, потому что на протяжении десятилетий помещичью землю они обрабатывали фактически бесплатно и потому искренне считали ее своей. Левые партии, в частности социал-демократы, отреагировали включением в партийную программу требования ликвидации помещичьего землевладения. Правые круги решение вопроса усмотрели в экстренном реформировании крестьянского землепользования.
Главным организатором интриги против С. Ю. Витте и его совещания, как оказалось, был А. В. Кривошеий. 19 января 1905 года он подал царю записку, где изложил альтернативный виттевскому план кардинального решения крестьянских проблем 51.
8 марта 1905 года аналогичный по характеру документ лег на стол царя уже за подписью Д. Ф. Трепова — товарища министра внутренних дел и петербургского генерал-губернатора. В своей «Записке» С. Ю. Витте, вместо того чтобы «рассмотреть реальные экономические причины, угнетающие крестьянство», перенес вопрос в «область юридических построений». Такой подход «чреват печальными событиями», — грозил Д. Ф. Трепов. Нужно провести срочные меры для подъема крестьянства. Какие? А вот: «Изменение поземельных отношений и широкое развитие экономических реформ… представляет в данный момент более настоятельный и существенный вопрос, чем какая бы то ни было реформа политическая» 52.
На место закрытого совещания С. Ю. Витте было поставлено другое, в название которого уже была включена программа — «Особое совещание о мерах к укреплению и расширению крестьянского землевладения». Его председателем был назначен И. Л. Горемыкин. Либеральным земцам, предлагавшим дополнительное наделение крестьян землей за счет помещиков, 30 марта 1905 года император Николай II ответил — это невозможно.
