С. Ю. Витте признавал за государством право извлекать доход от повышения водочных цен только в исключительных обстоятельствах, например, во время войн — когда дом горит, все средства хороши для тушения пожара. При его преемниках питейный доход сделался постоянным источником латания дыр государственного кармана. Цены на крепкие алкогольные напитки повышались неоднократно, и качественное вино сделалось не по карману людям малого и даже, пожалуй, среднего достатка. Последствия не замедлили сказаться в виде массового самогоноварения, корчемства и сопутствующих отрицательных явлений.

Вместе с тем предпринимательский доход государства от собственного винного хозяйства едва ли был особенно большим. Предоставим слово экономисту Михаилу Исидоровичу Фридману, автору двухтомной монографии о питейной монополии. «…Изучение вопроса приводит нас к заключению, что неправильно утверждать, будто монополия велась исключительно для того, чтобы доставить казне наибольший доход. Совершенно сознательно правительство приносило в жертву свои фискальные интересы ради достижения других: морально-этических и социально-экономических». Если бы правительство действительно заботилось о достижении наибольшего дохода, то оно могло бы принять более энергичные меры для развития водочной торговли, вроде допущения кабаков, продажи водки в праздники и т. п. «Не делалось этого, — продолжает М. И. Фридман, — по весьма понятным и очень элементарным заботам о том, чтобы население окончательно не спилось. Каково бы ни было правительство, и какой доход от водки оно ни получало, как бы от этого дохода ни зависел бюджет, правительство не может совершенно махнуть рукой на гибельные для населения последствия от окончательного пропойства. История России показывает нам, что известные заботы о том, чтобы пьянство не загубило народ, — правда, спорадически и не всегда в достаточно энергичной мере, — но все-таки постоянно замечались» ⁶⁵.

Монополия конечно же не устранила тех злоупотреблений, которые были при частной торговле вином. «Такой результат монополии не был конечно же роковым и неизбежным. Он обусловливался политикой монопольного управления, которая могла бы быть при иных обстоятельствах и иной» ⁶⁶.

Если кто и выиграл от казенной винной монополии, так это были владельцы винокуренных заводов. Сама реформа продажи питей была задумана еще и как средство поддержать падающее хозяйство среднего и крупного землевладельца-помещика. Цена на спирт казной устанавливалась таким образом, чтобы дать хорошие барыши заводчикам. Даже ректификация, которая обходилась дешевле на крупных казенных заводах, предоставлялась в пользу тех помещиков, которые открыли при своих винокурнях ректификационные отделения или устроили специальные спиртоочистительные заводы. Все это делалось с благословения монопольного управления. «Точно так же, при договорных отношениях относительно поставки спирта в казну и относительно провоза, правительство не пользуется выгодами момента и нередко даже делает прибавки к договорным ценам, если находит, что контрагент ошибся и терпит убытки» ⁶⁷. Занятия промышленным винокурением поправили хозяйство многих помещиков, и процесс перераспределения дворянской земли стал затухать.

Для корректных суждений об экономическом эффекте казенной винной монополии, пишет М. И. Фридман, требуется детальное и всестороннее изучение сложных операций приготовления и продажи водки. Несомненно, что рабочим и служащим винной монополии работалось и жилось несравненно лучше, чем их собратьям на частных предприятиях. «Правильно указывают, — говорит М. И. Фридман, — что наша казенная торговля вином слишком много заботится о внешности, и это делает справедливым упрек в недостаточной бережливости. Начиная с грандиозного дворца, принадлежащего главному управлению, и кончая внешностью бутылки с водкой, все носит в монопольном хозяйстве щеголеватый характер. Лавки помещаются на главных улицах, в дорогих помещениях, и о необходимости не жалеть на это расходов издаются особые циркуляры. Доходит до того, что в селах лучшие помещения — под казенной торговлей водкой, и это вызывает справедливые жалобы со стороны местных обывателей с указанием, что школа находится в невозможных условиях. Сидельцы получают жалованье более высокое, нежели учителя, а среднего калибра чиновники монополии больше, чем учителя средних школ, судьи и профессора. Привилегированное положение это создается, конечно, за счет недоборов казны» ⁶⁸.

Имел ли С. Ю. Витте, возглавив Министерство финансов, собственную программу неотложных экономических преобразований? Безусловно, хотя он и не составлял подобающей случаю программной записки. Его программа в самых общих и вместе с тем наиболее существенных чертах изложена во всеподданнейшем докладе о государственной росписи доходов и расходов на 1893 год.

Руководимое С. Ю. Витте ведомство ставило своей задачей «…разумное содействие экономическим успехам и развитию производительных сил страны. Такая политика может дать наилучшие результаты и в отношении финансового хозяйства, возвышая вместе с народным благосостоянием платежные силы населения и умножая источники государственных доходов. Для достижения сих целей имеется в виду прежде всего возможное устранение неблагоприятных условий, стесняющих экономическое развитие страны, и возбуждение духа здоровой предприимчивости в соответствии с естественными условиями и потребностями отечественной промышленности» ⁶⁹.

Уже первыми своими шагами на посту министра С. Ю. Витте дал понять, как он собирается содействовать «экономическим успехам» российской державы и какими методами устранять «неблагоприятные условия», противодействующие этим успехам. В силу обстоятельств начинать пришлось со второго.

Едва только С. Ю. Витте принял Министерство финансов, как к нему явился давний знакомый — Александр Федорович Рафалович, глава крупного банкирского дома в Одессе. Визитер пришел с просьбой о выдаче крупной «неуставной» ссуды из средств Госбанка для расплаты с неотложными долгами.

Государственный банк Российской империи был своеобразным учреждением среди себе подобных. Выполняя функции центрального банка страны, он занимался еще и коммерческими операциями, принимал деньги на вклады и текущие счета под проценты, учитывал торговые векселя и выдавал краткосрочные ссуды под залог ценных бумаг. Займы на долгий срок под недвижимость или под векселя явно финансового характера, как противоречащие уставу («неуставные»), им предоставлялись всякий раз на основании всеподданнейшего доклада министра финансов императору. Именно о таком неуставном займе и просил А. Ф. Рафалович управляющего Министерством финансов. Основания для просьбы были следующими.

Одесский банкир уже получил через И. А. Вышнеградского ссуду в 800 тыс. руб., которые были целиком употреблены для удовлетворения кредиторских претензий к нему в полном размере — рубль за рубль. Но денег не хватило, и часть кредиторов не получила вообще ничего. Вот для них-то А. Ф. Рафалович и просил у С. Ю. Витте дополнительных казенных денег заимообразно, пригрозив в случае отказа крупным скандалом. Банкир разъяснил, что если ему придется объяснять причины своей неплатежеспособности в суде, то общественность узнает — деньги были им потеряны на спекуляциях, которые производил не кто иной, как председатель Департамента экономии Государственного совета Александр Аггеевич Абаза. Операции эти заключались в следующем.

На рубеже 80—90-х годов XIX века курс бумажного рубля начал повышаться, и это сильно беспокоило И. А. Вышнеградского. Министр финансов работал над исправлением русского торгового баланса, а повышение рублевого курса было совсем не на руку экспортерам русского хлеба. Получив санкцию императора, И. А. Вышнеградский начал этому повышению противодействовать, применяя методы валютной интервенции. Операции, которые производил министр, являлись строго секретными, но А. А. Абаза по должности председателя Департамента экономии Госсовета был о них информирован. Он решил играть на понижение рубля, рассчитывая на этом сильно обогатиться, ибо игра велась наверняка. Сам А. А. Абаза был крупным помещиком и сахарозаводчиком, денег у него было в избытке, а занялся спекуляцией он потому, что по натуре был азартный игрок со стяжательскими наклонностями.