— Наверное, я понимаю, о чем вы. Вы не жили половой жизнью.

— Я так и думал, что вы не поймете! — Скард грустно покачал головой.

— Вы общались с вашей женой после ее исчезновения?

— Нет. Нет… — Похоже, сама мысль об этом приводила его в отчаяние. — Я никогда не воспринимал ее как настоящую супругу. Она не была… для меня… она не была женщиной! — Внезапно он стал похож на одержимого.

Валманн понял, что подобные разговоры могут завести их слишком далеко, поэтому решил сменить тему:

— Ладно, Скард, не будем больше обсуждать вашу семейную жизнь. Дело исчезнувшей жены давно закрыто. Нас больше интересуют две женщины, с которыми вы тесно общались совсем недавно.

— Но за всем этим стоит именно она! — Снова этот напряженный взгляд гипнотизера. А затем, очевидно не дождавшись нужной реакции, Скард понизил голос, словно разговаривая сам с собой: — Я чувствую ее поблизости… Зло… Она преследует меня!

— Вы имеете в виду — ее призрак? — Валманн засомневался, стоит ли принимать утверждения Скарда всерьез.

— Ох нет. Она жива. И именно она вломилась ко мне в квартиру. У меня нет в этом никаких сомнений. И мне даже кажется, что она приходила туда целых два раза! В первый раз — когда я еще был в Тронхейме. Тогда в квартире ничего не изменилось, но я понял, что кто-то трогал мои вещи. Словно их перерыли и снова разложили по местам. Знаете, инспектор, я — человек очень аккуратный, чем горжусь. И от меня не скроешь, если кто-то рылся в моих вещах.

— Возможно, это была домовладелица? Госпожа Далбю?

— Их нет в городе. Они уехали в отпуск.

— Вы не видели вашу бывшую жену в течение пяти лет и тем не менее уверены, что именно она приходила в вашу квартиру?

— Это она! Я знаюэто!

— Как вы можете это знать?

— Осквернение!

— Осквернение?

— Эти надписи. Рисунки… Какое-то грязное ребячество! На такое только она способна. Ей известно, как вывести меня из себя. Она всегда умела бить в самое больное место! — Прикрыв глаза рукой, он тяжело вздохнул. На костяшках пальцев явно проступали царапины.

— Поговорим о другом, Скард, — Валманн понимал, что собеседника необходимо срочно успокоить, — у вас рука оцарапана. И еще синяк под глазом. Что произошло?

Скард с удивлением посмотрел на руку, словно впервые разглядел царапину. Потер рукой глаза:

— Ах, это…

— Вы подрались?

— О нет, инспектор. В драки я не ввязываюсь. Подобные выходки не для меня. А это просто… — Он вновь покачал головой, однако скорбь в его глазах почти исчезла. — Это случилось по дороге в Тронхейм. На прошлой неделе. У меня спустило колесо в машине, а когда я стал его менять, то домкрат соскочил — я, наверное, поставил его плохо, машина осела, и руку зажало между запаской и полуосью. — Он будто смеялся над тем, что оказался таким неуклюжим. — А царапина — это рейка домкрата дала мне оплеуху. Вот так… Сами понимаете, механик из меня никудышный. Господь щедро одарил меня, но вот мастером на все руки не сделал.

Валманн и сам проклинал те дни, когда прямо посреди дороги ему приходилось менять колесо, однако он никогда бы не додумался винить Господа в своем неумении. И он сознавал, что, когда дело дойдет до настоящего допроса, Агнара Скарда нелегко будет убедить говорить по сути дела.

— Хорошо, я принял ваше заявление, — сказал он, — и мы, конечно же, придем и осмотрим вашу квартиру. Однако теперь пройдите, пожалуйста, со мной в другой кабинет. Мы должны вас официально допросить. При допросе должен присутствовать еще один полицейский, и мы хотели бы сделать запись беседы, если вы не имеете никаких возражений.

— Ну конечно, — Скард вновь стал любезным, а глаза за стеклами очков казались слегка напуганными, однако прямо-таки лучились доброжелательностью, — с удовольствием отвечу на все ваши вопросы. И все же мне хотелось бы знать, какие меры вы предпримете в связи с моим заявлением о взломе. Инспектор, меня действительно преследуют. Хотят добраться до меня! Я знаю это! И это она. Она ни за что не оставит меня в покое!

— Как я уже сказал, этим делом мы займемся, — ответил Валманн, — но сначала нам необходимо допросить вас.

Сама ситуация вызывала у Валманна удивление. От Агнара И. Скарда он ожидал совсем иного поведения, да и представлял его себе совсем иначе. Образ этого мужчины сложился у него в голове во многом благодаря рассказам Аниты: Скард представлялся Валманну хитрым и изворотливым человеком, за пристойной внешностью которого таилась подавленная агрессивность, если не извращенность. Однако подобное представление нисколько не соответствовало тому Скарду, который сейчас сидел перед ним. Да, он казался нерешительным, немного рассеянным и нарочито небрежным в отношении внешнего вида. Он явно верил, что его собственная судьба всецело принадлежит Господу. Очевидно, наибольшее беспокойство причиняли ему мысли о жене, которая — как он полагал — не умерла и тайно его преследует. Но для чего? Чтобы отомстить? Потребовать расплаты? Пока его рассказ этого не прояснял. Но навязчивые идеи налицо… Рассказ о спущенном по дороге в Тронхейм колесе не только неплохо объяснял царапины на руке, но и подкреплял алиби. Скард также сообщил, что запасное колесо оказалось плохим, поэтому сразу по приезде в Тронхейм ему пришлось сдать «сааб» в авторемонтную мастерскую, чтоб ему залатали покрышку. Конечно, эти сведения им еще предстоит проверить. И если они правдивы, то на следующий день Скарду просто не на чем было бы доехать до Хамара — а этим можно объяснить тот факт, что камеры на заправках по обеим трассам его машину не обнаружили.

В этом случае у них действительно возникнут сложности: в том, что касается фигуры главного подозреваемого, надежное алиби Скарда отбросит Валманна и его коллег назад, на самую первую клетку игры. Даже еще дальше, потому что теперь у них не будет даже доски, чтобы эту фигуру поставить.

В кабинет для допросов Валманн позвал еще и Фейринга: взгляд у того достаточно строгий, чтобы Скард не расслаблялся и не думал, что ему все что угодно сойдет с рук.

Усаживаясь на стул, Скард продолжал рассказывать о взломе, будто это по-прежнему было главной темой их беседы. Вновь попросив полицейских принять необходимые меры, он наконец умолк и огляделся. Теперь во взгляде его были страх и удивление. Валманн с трудом удержался, чтобы не напомнить Скарду о том, что они находятся в полицейском управлении Хамара, а не в парке с аттракционами.

— Итак, вы утверждаете, что с вечера среды, двадцать второго ноября, и до понедельника, двадцать седьмого ноября, вы все время находились в Тронхейме и не возвращались в Хамар?

Сейчас они уже заняли свои места и включили запись. Неестественно выпрямившись, Скард разглядывал сцепленные руки — он положил их на стол прямо перед собой. Он медленно кивнул:

— Именно так. Совершенно верно. Моя поездка подзатянулась. Мне пришлось навестить слишком многих. Вы же понимаете, они ждут меня. Им хочется, чтобы я поговорил с ними и наставил на путь истинный. Господь преподнес мне прекрасный подарок, старший инспектор.

К своему удивлению, во взгляде Скарда Валманн отметил некий блеск, который мог бы назвать «пламенем воодушевления».

— Трагедии, постигшие меня, — продолжал Скард, — неудачный брак, те ужасные обвинения, исчезновение жены, подозрения полицейских и то, насколько бессердечно окружающие обошлись со мной, а потом еще и болезнь… Годы скитаний по больницам… Я ни на что не жалуюсь, инспектор. Во всем этом был смысл. Это был дар Божий!

— Вот как?

Постепенно поток слов Скарда стал похож на тон проповедника, его слова приобрели определенный ритм, больше подходивший для религиозного собрания, чем для полицейского допроса.

— Я осознал, что все это — часть Его плана! Он испытывал меня, чтобы очистить и возвысить мою душу, чтобы подготовить меня к встрече с Ним! Чем мог я отплатить за подобный дар? Лишь повиновением. Я должен открыть сердце и разум для тех, кто приближается ко мне, желая услышать Слово! Должен идти к нуждающимся! А в таких случаях, инспектор, дни и часы не имеют значения. Важен лишь зов сердца. Именно поэтому я так долго пробыл в Тронхейме. А помимо прочего у меня еще и машина сломалась.