Ей не надо было говорить этого. Получилось, как будто она поставила перед ними мешок конфет, к которому они не могли притронуться.

— А можно нам подняться? — спросил Михаил. — На самую высоту? — И он показал мечом на вершину башни.

Шарлотта покачала головой.

— Башня закрыта.

Она осторожно поставила мальчиков на землю и пошла вместе с ними к ограждению вокруг башни. Вход был загорожен решеткой. Рафаил и Гавриил запрокинули головы и схватились руками за прутья. Михаил встал так же, но попытался просунуть между прутьями решетки ногу и плечо.

— Смотрите, я могу! Я могу пролезть! — закричал он.

Фрау Манхаут вздрогнула от испуга. Она рывком схватила его за руку и оторвала от решетки. Ее ногти глубоко вонзились ему в кожу.

— Ой, — воскликнул мальчик, и в его глазах она на мгновение увидела выражение, с которым дети иногда смотрели на своего отца. Это заставило ее понять, насколько резкой была ее реакция.

— Прости, прости меня, — сказала она.

Затем протянула вперед руку, чтобы поправить ему шляпу, но он отодвинулся от нее.

— В следующий раз поднимемся, — пообещала она ему, хотя и знала, что следующего раза не будет.

— Честное слово? — спросил он.

— Честное слово.

Фрау Манхаут затаила дыхание и почувствовала, насколько сильно нервничает. Она в первый раз осознала, как необдуманно поступила, придя сюда. Раньше она никогда бы такого не сделала. Шарлотта повернулась в другую сторону, где в желтом свете прожекторов стоял бетонный столб.

— Посмотрите, вон там сходятся три границы, — сказала она спокойным голосом, чтобы отвлечь их внимание от башни.

Дети, казалось, тут же забыли о том, что произошло. Они посмотрели на столб, потом друг на друга, потом опять вперед и пустились бежать. Плащи развевались за их спинами, как разноцветные крылья. Почти одновременно они оказались у столба и сомкнули руки вокруг него, как будто поймали преступника.

— Мы его завоевали! Он наш! — раздались возбужденные голоса.

Фрау Манхаут улыбнулась.

— Король будет доволен.

Она подошла к ним и сказала:

— Ну, а теперь нужно крикнуть ваш девиз.

Три мушкетера кивнули и немедленно подняли мечи в воздух. Было четверть седьмого, и на три страны разнеслись три звонких голоса:

— Один за всех, все за одного! Один за всех, все за одного!

Фрау Манхаут перевела дыхание. Она несколько раз набрала в легкие воздух и выдохнула, потом шагнула вперед и показала на землю.

— Вы все находитесь сейчас в разных странах. Сделайте-ка шаг назад.

На столбике оказались написанные белой краской буквы «Б», «Г» и «Н». Фрау Манхаут достала мел и наклонилась, чтобы нарисовать на земле границы стран. Дети ловили каждое ее движение. Потом она выпрямилась и стала ходить большими шагами вокруг столбика и вокруг детей.

— Вот это — Бельгия. А вот это — Германия. Это — Нидерланды, — сказала она. Бельгия, Германия, Нидерланды. Бельгия, Германия, Нидерланды. Видели?

Три головы быстро кивнули вверх-вниз.

— Ну, теперь давайте вы.

Она отступила на шаг и, затаив дыхание, наблюдала, как мальчики стали кружиться вокруг столба, сначала медленно, потом все быстрее. Они выкрикивали названия трех стран, и когда в какой-то момент все трое одновременно подняли к ней головы и в прорезях серебристо-серых масок она увидела, как блестят их глаза, то почувствовала, что по всему ее телу прокатилась теплая волна. Она улыбнулась и подмигнула им. Вот ради чего она задумала это. В тот момент ей все стало ясно. Именно для этого.

— Арамис, Атос и Портос, пойдемте, — сказала она спустя некоторое время, — задание выполнено. Теперь нам надо быстро возвращаться.

— Еще раз, фрау Манхаут, ну еще разочек! — умолял Атос.

— Тогда вперед! Только один раз!

А потом они медленно, очень медленно уходили с пересечения трех границ, широко отставляя то руку, то ногу, чтобы одновременно находиться в двух странах. Так же делали раньше и ученики ее класса, подумалось ей в тот момент. В этом Михаил, Гавриил и Рафаил ничем не отличались от других детей. Только в этом. Такая мысль вдруг пришла ей в голову и заставила тягостное чувство вернуться. Оно отпустило ее на некоторое время, но вдруг нахлынуло с новой силой.

Оно не отпускало ее и на обратном пути, когда они спускались с Ваалсерберга. Шарлотта представила себе, каково ей будет вскоре. Одиноко. Как раньше, с тех пор как вышла на пенсию, и до того, как познакомилась с мальчиками. Одиноко. Это слово так и крутилось в голове.

— Мальчики, пойдемте, держитесь ближе ко мне.

Они шли уже минут пять, Рафаил и Гавриил отставали на несколько метров. Она оглянулась в поисках Михаила и почувствовала, как у нее замерло сердце. Михаила нигде не было видно.

— Где Михаил? — звонко прозвучал ее голос.

Гавриил и Рафаил оглянулись. Они тоже не заметили, что их брат исчез.

— Михаил! Михаил! — стала звать его фрау Манхаут.

Но ответа не последовало. Она подхватила Гавриила и Рафаила и побежала снова наверх, назад, к пересечению трех границ. Ее охватило зловещее предчувствие, которое вскоре подтвердилось.

Михаил оказался на башне. Он был уже где-то на двадцатой ступеньке и поднимался вверх, устремив взгляд все выше и выше. Казалось, что яркий свет прожекторов следует за ним с земли.

— Михаил, слезай!

Она опустила на землю Гавриила и Рафаила. Михаил на мгновение обернулся и помахал братьям мечом.

— Я иду завоевывать Ахен и Фаалс. И Льеж! А потом я поднимусь на самое небо! — И он снова взглянул вверх, поднял меч в воздух и невозмутимо полез выше.

Фрау Манхаут показалось, что земля разверзлась у нее под ногами.

— Михаил, немедленно спускайся!

— Я не Михаил! — прозвучало в ответ. — Я — Атос, самый храбрый из всех мушкетеров. — Плащ развевался у него за спиной.

— Михаил, назад!

— Атос! Меня зовут Атос!

— Михаил, прекрати! Сейчас не до игры!

Но для Михаила это была вовсе не игра. В тот момент он был точно уверен, что он Атос, самый храбрый из мушкетеров. И только будучи Атосом, он осмелился забраться так высоко. А вовсе не будучи Михаилом. Фрау Манхаут вдруг поняла это.

— Атос! — закричала она. — Атос! Прекрати! Немедленно спускайся! Атос!

Ее голос поднимался на башню вслед за ним. На мгновение мальчик замешкался, всего лишь на мгновение, и сразу же крикнул в ответ:

— Мушкетеры должны слушаться только Бога и короля! Вы сами так сказали!

И тогда он посмотрел вниз. Он находился метрах в десяти над землей, выше, чем когда-либо в своей жизни. Он испугался и подался назад. Фрау Манхаут увидела это. Два братика тоже это заметили. И тут Михаил потерял равновесие. Раздался крик. Рефлекторным движением он выпустил из рук меч. Меч полетел прямо вниз и упал на бетон у подножья башни. Рукоятка с сухим треском отвалилась от клинка.

Было без четверти семь, когда Феликс Глюк позвонил в дверь дома Отто Райзигера на Альбертштрассе, 17, в Вольфхайме.

— Господин Райзигер, на башню влез ребенок! — прокричал он, когда круглая, как шар, голова появилась в одном из верхних окон.

— Что? — раздалось в ответ. — Не может быть! Подождите, я иду! Одну минуту!

Феликс Глюк, владелец автомастерской в Ахене, этим утром на рассвете бегал трусцой и около пересечения трех границ с удивлением обнаружил, что на скамейке рядом с башней сидит женщина с двумя детьми. Все трое сидели, опустив головы и сложив руки. Казалось, они молятся. Пожилая женщина, седые волосы которой были уложены в пучок, и в самом деле прореагировала на него так, будто он был послан самим Господом.

— Слава Богу! — воскликнула она и подняла глаза к небу.

Двое детей рядом с ней были в масках, плащах и шляпах. На коленях у них лежали деревянные мечи.

Женщина представилась Шарлоттой Манхаут и показала ему на мальчика, который, съежившись, неподвижно сидел на башне Бодуэна на высоте примерно десяти метров. Она попросила Феликса привести из Вольфхайма Отто Райзигера, смотрителя башни. У того был ключ, которым он смог бы открыть ворота.