Принц свято верил, что лишь такая образцовая королевская семья способна спасти монархию в эпоху социальных потрясений. Его амбиции базировались на наставлениях очень серьезно относящегося к жизни бельгийского короля, а философия — на наставлениях не менее сурового Штокмара. Направляемая этими тремя немцами Англия стремительно вступала в эру, ошибочно названную викторианской, хотя на самом деле это была эра правления Альберта.

Пиль полностью разделял их идеи. И чем больше принц узнавал Пиля, тем больше восхищался им. То, что их связывало, было не просто симпатией. Их отношения были сродни тем, что установились между королевой и Мельбурном. По утрам они вместе охотились в Виндзоре на зайцев и фазанов. Вечерами беседовали о сельском хозяйстве, фламандской живописи или немецкой литературе, большим любителем которой был Пиль.

Принц преподнес премьер-министру экземпляр «Песни о Нибелунгах», сделав на книге дарственную надпись. А премьер-министр назначил принца председателем Художественной комиссии, где заседали министры и архитекторы, на которых была возложена ответственность за реконструкцию здания парламента, сгоревшего в 1834 году. Коллеги принца по комиссии были поражены его манией все делить на категории. Но при этом вынуждены были признать обоснованность многих его замечаний. Как и Пиль, принц был одержим работой.

А Пиль, как и принц, защищал устои добропорядочной семьи. Пятидесятитрехлетний премьер-министр был наследником одного из крупнейших состояний текстильных магнатов. Его дед разбогател на выпуске хлопчатобумажной ткани, новый способ набивки которой сам и изобрел. На его фабриках осуществлялся полный производственный цикл: прядение, окраска и тканье. Когда Пилю исполнился двадцать один год — а именно столько было сейчас Альберту — его отец, прочивший сыну большое будущее, «двинул» его в депутаты. Пиль с радостью готов был помочь принцу занять то место в политической жизни государства, к которому тот так стремился.

Именно благодаря Пилю Альберт был допущен к участию в заседаниях Тайного совета. Совершенно естественно, что принц проникся к премьер-министру сыновними чувствами. Он видел в нем отца, но такого, о каком всегда мечтал. Не имеющего любовниц и долгов, не клянчащего у него денег, поскольку Альберт ужасно устал от постоянных просьб герцога Кобургского, которому вечно не хватало той пенсии, что платила ему британская корона в качестве семейной поддержки.

Оба они были предельно экономными. Не делали бесполезных трат, не увлекались предметами роскоши. Самым неотложным делом считали наведение порядка в финансах королевства подобно тому, как Альберт методично, изо дня в день, наводил порядок в финансах королевского двора. Мельбурн оставил им в наследство огромный дефицит бюджета. Его экономические познания были столь неглубоки, что причиной всех финансовых трудностей Англии он считал выпуск почтовой марки по единой цене в один пенни. Хотя это было достижением, важность которого нельзя было оспорить. С 1840 года все подданные Ее Величества могли обмениваться корреспонденцией без использования собственных курьеров. Виктория стала первым человеком в мире, чей портрет был напечатан на почтовой марке. Популярность ее от этого заметно возросла. Будущий Наполеон III, живший в то время в изгнании в Лондоне, был столь поражен этим фактом, что, придя к власти, думал лишь об одном: как бы поскорее выпустить марку со своим изображением, чтобы все его подданные знали его в лицо.

Была в том виновата марка или нет, но в 1842 году государственный долг Англии достиг рекордной цифры. Дефицит составил пятую часть от бюджета страны. Спад в экономике оказался таким, какого Англия не знала со времен Ватерлоо. 11 марта Пиль внес в палату общин проект закона о введении прямого трехпроцентного налога на все доходы, превышающие 150 фунтов стерлингов в год: «Я предпочитаю непопулярные меры неоправданным расходам».

В ходе дискуссии по этому законопроекту лорд Бругем, представлявший радикальное крыло парламента, потребовал, чтобы никто, даже самая верхушка общества, не был освобожден от этого налога. Чтобы облегчить голосование по этому вопросу, Пиль обратился к королевской чете с просьбой согласиться на эту меру. Виктория писала дяде Леопольду: «Он хотел знать, может ли тем же вечером сообщить эту новость в палате общин, чтобы представить это актом доброй воли с моей стороны, а не вынужденным действием. Я сразу же дала свое согласие. Но для Альберта это будет тяжелым бременем, ведь ему придется уплатить 900 фунтов стерлингов».

Однако 900 фунтов стерлингов были не слишком высокой ценой за то, чтобы этот закон приняли подавляющим большинством голосов. В результате Пиль вошел в историю как отец подоходного налога. Введя этот прямой налог, взамен он снизил косвенные налоги на марки, кофе и импортируемое сырье, а также отменил все пошлины на вывоз готовой продукции. «Мы должны руководствоваться такими принципами, как честность и умеренность», — любил повторять премьер-министр.