– Здравствуйте. Если я не ошибаюсь - вы служитель здешнего культа? Если да - могу ли я с вами поговорить? - Локси мурлыкала самым невинным голоском, а во всём её облике даже самый придирчивый глаз не обнаружил бы и намёка на опасность или угрозу.

Хуманс внимательно, поверх своего сооружения на носу, посмотрел на беззаботно порхающую рядом эльфийку.

– Вы не ошиблись - я Пастор Никсби, смиренный служитель бога. Вижу, что вы существо весьма необычное, и с удовольствием бы посвятил время беседе с вами, - хуманс не без сожаления вздохнул.

– Но прежде я должен закончить работу - очистить от патины наш церковный колокол.

Локси покосилась на здоровенное, массивное бронзовое изделие. Если сопоставить его размеры и крохотное жёлтое пятнышко напротив этого Пастора Никсби… то разговор состоится весьма и весьма нескоро.

– Да, всякое дело должно быть закончено… - кисло резюмировала волшебница, облетев со всех сторон сооружение и даже заглянув под низ, где тяжеленный язык висел, готовый в любой момент исторгнуть из колокола густой звук.

– Я Локси. А вашими верованиями не возбраняется, если я вам помогу?

Немного подумав, хуманс пожал плечами.

– Наверное, нет, - и протянул ей ещё одну испачканную мелом тряпицу.

Легкомысленно отмахнувшись, волшебница взмыла повыше, а незадачливому жрецу сделала жест - отодвинься, мол, чуть подальше. Очищать и приводить в достойный вид всякие древние артефакты Локси навострилась ещё во время неспешных бесед с Алансором в его каморке, когда слова требовали осмысления, а праздные руки - какого-нибудь занятия. Поэтому заклинание было простеньким и незатейливым.

Колокол сразу же приобрёл такой вид, словно его только что отлили - так засияли его бока. А впридачу ещё и негромко, басовито бумкнул, чем привёл в немалый восторг перетёкшую сюда с центра площади толпу. Некоторые - а именно малолетние сорванцы самого что ни на есть хулиганского вида - даже залезли на заборчик и сидели, подобно стайке настороженных воробьёв.

– Гм… спасибо, - отозвался этот непонятный жрец.

Он придирчиво осмотрел колокол, тоже заглянул вовнутрь. И даже потрогал зеркальную, словно отполированную поверхность.

– Спасибо, Локси, - ещё раз поблагодарил пожилой жрец.

Степенно спустившись со скамеечки, он отряхнул руки от мела, подхватил её, затем поставил обратно.

– Да что же это я? Побеседуем в моей каморке при церкви, или на свежем воздухе? - растерялся он, всё-таки выбитый из колеи.

Волшебница мельком взглянула на по-прежнему хмурое небо. Куда охотнее она осталась бы снаружи, тем более что дождя сегодня больше не будет - о чём она и сообщила Пастору Никсби.

– Ну что ж, - жрец поправил на носу свои стекляшки и распорядился подбежавшему мальчишке-служке, чтобы в саду накрыли стол.

В это время сквозь толпу к распахнутой калитке пробрался тот самый здоровяк, успевший где-то сменить одежду и умыться. На этот раз он настроен был более сдержанно.

– Ваше Преподобие, вы не пострадали?

Жрец, которого, как оказалось, звали ещё и Ваше Преподобие, удивлённо взглянул на него.

– А от чего я должен страдать? Эта милая леди помогла мне, так что страдать от ревматизма на сквозняке мне не придётся. Зато предстоит интересная, и я бы даже не постеснялся бы этого слова - чрезвычайно увлекательная беседа за обедом с молодой симпатичной женщиной.

Здоровяк нахмурился и ответствовал в таком духе, что он как мэр Блумберри просто обязан присутствовать при разговоре с подозрительными чужаками и разобраться, в чём тут дело.

– Это вроде нашего бургомистра? - поинтересовалась по-прежнему порхающая Локси. Получив утвердительный кивок Пастора Никсби и несколько поддакиваний из-за ограды, она продолжила весьма ядовитым тоном.

– Мэр? Странно - а ведь Питер отзывался о вас весьма уважительно. На поверку же - такой грубиян… фу!

Физиономия мэра стала приобретать диковинный красный оттенок, а сам он явно подумывал, как бы провалиться от стыда под землю.

А Локси развлекалась дальше.

– Да, из слов малыша я сделала вывод, что и здешний школьный учитель тоже светлая голова. Может, Пастор Никсби пригласит к столу и его?

Жрец кротко и озадаченно кивнул, и через заборчик, раздвинув совсем осмелевших ребятишек, запросто перешагнул длинный, тощий и рыжий субъект с таким же стеклянным сооружением на носу.

– Финчли, Сэмюэл Финчли, - представился он.

– Джон Маркус, - наконец-то представился и мэр.

Волшебница изобразила самую милую улыбку и прощебетала.

– Локси, леди Мэй. Урождённая баронесса Бринн, волшебница с дипломом. Очень приятно с вами познакомиться, господа.

Мэр вторично готов был провалиться сквозь землю, но Пастор Никсби спас ситуацию.

– Стол в саду уже накрыт - прошу, - и гостеприимно указал рукой.

А учитель, оказалось, тоже пользуется среди хумансов немалым авторитетом. Он повернулся к по-прежнему напирающей на заборчик толпе и оповестил - дескать, они с Пастором и мэром во всём разберутся, и в ближайшее время обо всём доложат на собрании в мэрии.

Волшебница попыталась было спуститься с небес на землю и пойти за жрецом ножками, ножками - как все нормальные люди. Но оказалось, что ничем не сдерживаемое колыхание за пазухой, вызывающее приятное возбуждение во всём теле и постепенно усиливающееся томное тепло в интимном месте, никак не сочетаются с попытками настроиться на деловой лад. М-да, тут и не знаешь, то ли сочувствовать бедным женщинам, то ли порадоваться за их яркие и наверняка незабываемые ощущения…

В конце концов Локси смирилась с мыслью, что ко всему придётся привыкать, но постепенно. Она снова взлетела - на этот раз низко, едва не касаясь пальцами ног вымощенной дорожки. За церковью оказался небольшой сад, где росла дюжина фруктовых деревьев, и среди них - о чудо! - небольшая ладная вишня. Волшебница не удержалась. Подлетев, она зарылась лицом в ласковые и родные зелёные листья, закрыв глаза гладила эту прелесть.

Найдя сломленную ветром и начавшую вянуть небольшую ветку, она, подумав чуть, отломила её совсем. Под любопытными взглядами хумансов пробежалась по ней лёгкими пальчиками, невнятно шепча даже самой ей непонятные слова. И в пустой стеклянный сосуд с водой, спешно принесённый служкой, она поставила уже свежую, покрытую белоснежными цветками ветвь.

– Цветы к столу. Вишня - это моё дерево, - чуть смущённо призналась она в ошеломлённые глаза мужчин.

– В вас нет зла. Вон, и Фокси ластится - а уж он чужих не любит, и даже знакомых не очень жалует, - блеснув своими стёклами, заметил Пастор Никсби.

Тут волшебница опустила глаза и посмотрела на прижимающееся к ноге мохнатое тепло. Это оказался небольшой пёсик диковинной породы с весьма неглупыми глазами. Он так умильно вилял хвостом, так преданно смотрел в лицо… А потом от избытка чувств даже негромко взвизгнул и стал на задние лапки, при этом так потешно и задорно гавкнув, что за это был награждён переливчатым смехом и удостоен поглаживания от предмета своего обожания.

Пока мужчины, опустив глаза, возносили перед едой краткую молитву своему отцу небесному, благодаря его за то, да за сё, Локси краем уха прислушивалась к их словам, а сама лихорадочно пыталась определить, что же подали на стол, и можно ли это вообще есть и пить. Соответствующие заклинания выяснили, что тут нет ни откровенной отравы, ни хитроумных ядов. Снотворного, дури и прочих отуманивающих разум снадобий в пище тоже не обнаружилось, за исключением стоящего в гранёном стеклянном кувшинчике тёмного напитка весьма высокой степени крепости.

Посему, когда Пастор Никсби предложил выпить за здоровье присутствующих здесь дам и джентльменов, волшебница только пригубила чуть, внутренне содрогнувшись от чудовищной концентрации винных паров и шибающего в нос густого аромата.

– Извините, вкус очень… непривычный. Да и при моей работе заливать глаза вином категорически не рекомендуется, - ответила она на недоумённые взгляды мужчин, опрокинувших в себя рюмки с явным удовольствием. Хумансы, что с них взять!