Они сошли по ступенькам во дворик, но там Акитада вдруг остановился и оглянулся.

— Интересно, а что находится за зданием? Пойдем посмотрим.

Густой кустарник и мелкие деревца вплотную подступали к самым стенам строения. Акитада и Тора пробирались сквозь заросли, пока не вышли на узенькую тропинку, огибавшую святилище. Они следовали по тропинке вдоль стены здания, и она привела их к глубокому оврагу, за которым начинался горный склон. Здесь тропинка кончалась, упираясь в каменную площадку.

— Как думаешь, зачем она тут? — спросил Акитада.

— Не знаю. Но здесь недавно кто-то был. — Тора указал на сломанную ветку кустарника.

Они заглянули через овраг на другую сторону горного склона, возвышавшегося живописной зеленой стеной, поросшей лианами, папоротниками и мелкими деревцами, ненадежно примостившимися в каменистых расщелинах. Гревшаяся на солнце ящерка, заслышав их, мгновенно улизнула в норку, мелькнув проворным хвостом.

— Странно как-то, — сказал Тора. — Кроме этой каменной плиты, здесь ничего нет. Так кому же и зачем понадобилось протаптывать сюда тропу?

Поросшая мхом и лишайником плита была величиной примерно в половину обычной циновки. Акитада наклонился и пощупал темное пятно, растерев то, что осело на пальцах. Понюхав их, он заключил:

— Масло. — И прибавил: — Дешевое масло. У нас дома для фонарей используют масло лучшего качества. Кто-то приходил сюда в темноте с масляной лампой. — Акитада распрямился и обвел глазами овраг. Внезапно его осенило. Неожиданная мысль так поразила Акитаду, что он не сразу поверил себе. — Тора, видишь вон тот серый камень причудливой формы на другой стороне оврага?

— Похоже на фигуру, высеченную из камня. Будда, наверное.

— Да. Монахи приходят сюда для богослужения, и по меньшей мере однажды кто-то был здесь в темное время суток. Беги во двор, побудь там немного и послушай.

— А что послушать?

— Не важно! Беги и послушай!

Тора ушел, недоуменно качая головой, а Акитада попытался припомнить хоть несколько строчек из какой-нибудь сутры. Впрочем, с молитвами у него всегда было плоховато. Ну да ладно, подойдет любой текст. Чуть повысив голос, он начал читать вслух первое пришедшее ему на ум стихотворение:

Акитада вдруг умолк, сообразив, что совершенно неосознанно выбрал стихотворение о безответной любви. В нем очень точно описывалась столь знакомая ему душевная боль.

Из кустов выскочил Тора, дико вращая глазами по сторонам.

— Какой костер? Где-то горит костер?

— Нет никакого костра. Я просто хотел узнать, услышишь ли ты меня оттуда.

— Хо-о! Еще как слышал! Если б я не знал, что вы здесь, клянусь, я решил бы, что это кто-то внутри святилища.

— Я так и подозревал. А теперь давай-ка на минуточку вспомним об этом чудесном исчезновении. О том, что принц был здесь в какой-то момент, а уже в следующий исчез, нам известно лишь со слов пятерых свидетелей, не считая Сакануоэ, утверждавших, что он распевал сутры внутри святилища.

Глаза Торы округлились.

— Думаете, кто-то находился здесь и громко распевал сутры в то время, как принц был уже мертв? А куда же тогда они дели его тело?

— Подозреваю, что принц и не приезжал сюда. Убийца сыграл его роль.

— Сакануоэ? Но как ему это удалось? Возница видел, как принц садился в повозку и как вышел из нее уже здесь.

— Не забывай: все происходило в темное время суток. Мы же с тобой не видели лиц тех, кто встречался нам по дороге сюда. Сакануоэ мог облачиться в церемониальное платье принца и ехать в повозке. — Помолчав, Акитада задумчиво пробормотал: — Только вот у принца волосы были седые. Их-то как раз в темноте можно разглядеть. — Вдруг он хлопнул кулаком о ладонь. — Ну конечно!

Для этого-то ему и понадобилась рисовая мука! Поверь мне, Тора, все происходило именно так! Принца убили в его столичных покоях. — Акитада схватил Тору за руку. — Пойдем! Теперь нам осталось выяснить лишь несколько деталей.

Пробравшись через заросли во двор, они наткнулись там на юного розовощекого монаха. Тот топтался на месте и озадаченно озирался по сторонам, как будто что-то потерял.

— А-а, вот и вы! — вскричал он, завидев их. — А я увидел лошадей и подумал: куда вы делись?

— Мы с другом проезжали мимо и решили посетить это прославленное место, — ответил ему Акитада. — Оно действительно вдохновляет. Мы только что любовались священной статуей в скале. Это правда, что на тех, кто ей поклоняется, сходит особая благодать? — Он отвязал поводья своей лошади.

— О да, это действительно так, достопочтенный господин. Вы, наверное, говорите о статуе Якуси, Исцеляющего Будды. — Оглядев дорогое платье Акитады и его слугу, монах поспешно предложил: — Если хотите, можете заказать у нас молебен, который пройдет в ваше отсутствие. Отвести вас туда, где принимают такие заказы?

Акитада согласился. Монах повел их, по дороге болтая о чудесах, связанных с храмом, и о силе молитв, произнесенных в нем. Они следовали за ним верхом мимо монашьих келий, возле которых четверо или пятеро новообращенных, раздетых донага, с шумом окунались в огромный чан с водой. Проводник с гордостью указал им на несколько внушительного вида святилищ, на храм Великого Будды и на небольшую, но изящную постройку, где располагалось хранилище священных текстов. Путь их лежал к главным воротам, так что им пришлось проехать и мимо монастырских конюшен, где в этот час уже вовсю кипела жизнь.

Здесь Акитада остановился и обратился к монаху:

— А у вас большие конюшни. Вы, случайно, не сдаете лошадей паломникам?

— Конечно, сдаем, господин. У нас здесь что-то вроде почтовой станции — можно нанять лошадей, можно своих оставить. Эта услуга очень удобна для тех, кто желает провести в монастыре неделю или больше и не заботиться о лошадях.

— Как удобно, — задумчиво пробормотал Акитада.

В монастырской конторе они нашли писца — старого монаха с перепачканными тушью пальцами, корпевшего над свитками.

— Этот господин желает заказать молебен Исцеляющему Будде, — объявил молодой монах с таким гордым видом, будто только что выставил напоказ выращенную собственными руками громадную редьку.

Старый монах посмотрел на него с усмешкой и вперил близорукий взгляд в Акитаду.

— Исцеляющему Будде? С-сь…

В первый момент Акитада принял услышанное за жест пренебрежения, но потом понял, что у беззубого старика просто была привычка втягивать в себя щеки с таким вот чмокающим звуком.

— От какого недуга желает избавиться почтенный господин? С-сь… — поинтересовался писец.

— Что? А-а… видите ли, речь идет не обо мне, а о члене моей семьи. От… э-э… головокружения.

— Ах вот оно что! Тогда понятно, с-сь… Молодые люди редко обращаются к Исцеляющему Будде, с-сь… с-сь… Могу я узнать имя почтенного господина, имя недомогающей особы и, может быть, какие-нибудь подробности? — Он полистал свитки, что-то бормоча себе под нос и чмокая. — Ага, вот то, что нужно. С-сь… Мне нужно знать день, час и какую молитву вы хотите заказать. Обычно мы рекомендуем главу из «Сутры о Золотом Свете», она самая подходящая для Якуси, но в качестве дополнения мы можем включить особые заклинания от головокружения. С-сь… С-сь…

— Это для моей матушки, госпожи Сугавара. — Заметив изумленный вид Торы, Акитада прикусил губу, чтобы скрыть улыбку, потом сказал монаху: — Правда, в подробности ее недуга я не посвящен, но она говорила, что уже заказывала такой молебен примерно месяц назад.

Старик удивился:

— Сугавара? Что-то не припоминаю никаких Сугавара. Вы уверены? — Он полистал свои свитки, проверив списки, и покачал головой: — Нет, с-сь… Такого имени здесь нет. Вы точно знаете, что вам нужен Исцеляющий Будда?

— Да. В прошлый раз матушка посылала кого-то другого, а не меня. Может, она велела назвать другое имя? Она не хочет, чтобы люди знали о ее недугах.