Касаясь его бедер, Карли перенесла свои ласки на самую интимную часть тела… Не было никаких сомнений в его страстном желании и никаких сомнений в том, что это она доставила ему удовольствие. Она гладила его, заставляя Бака стонать, стискивая зубы, напрягая мышцы. Через минуту Карли поцеловала его, коротко, только попробовав, потом вытянулась и направила его туда, где она хотела иметь его. Где он был нужен ей.

Она наделась на него так горячо и крепко, что Бак мог кончить сразу же, не сделав и одного движения бедрами. Закусив нижнюю губу, Бак закрыл глаза, мельком взглянув на нее: волосы растрепаны, лицо бледное, губы полуоткрыты; она сконцентрирована на ожидании дальнейшего, на продолжении. Она соблазнила его не слишком умело, но это было намного лучше, чем то, что он испытывал в прошлом. Ее нежные ласки, ее искреннее удовольствие, когда она касалась его, и ее скромный нерешительный поцелуй возбудили его гораздо больше, чем могла бы сделать самая опытная любовница. Первые одну-две минуты Карли просто лежала, привыкая к его вторжению. Потом она двинулась, и волна чувств пронзила его.

— Подожди, — прошептал Бак или, по крайней мере, попытался прошептать, но его голос звучал приглушенно.

Когда он открыл глаза, она ему улыбалась самодовольной, чисто женской улыбкой триумфа.

— Подождать? — повторила она. — Ты не готов?

Его руки скользнули под джерси, Бак обнял ее бедра, удерживая от новых движений.

— Если ты не хочешь закончить прежде, чем мы начнем по-настоящему, ты будешь лежать тихо, — прошептал он.

— Я так не думаю…

Теперь Бак тоже улыбался. Напряжение постепенно ослабевало, его интенсивность уменьшилась, предоставляя ему минутную передышку. Бак знал, что она не продлится долго: одно поглаживание, один длинный глубокий толчок, и он будет отброшен на самый край…

— Власть ударила вам в голову, леди, — пробормотал он, просовывая руки глубже под джерси, поглаживая ее шелковистую кожу. Его пальцы коснулись чего-то похожего на шрам, потом ее сосков и, наконец, влажных нежных волос между ног. Ее тело было разгорячено, нежно и чувствительно к его прикосновениям. Его первая ласка вызвала трепет всего ее тела. После следующей она закрыла глаза и застонала.

— О Бак… О, пожалуйста… — Она трепетала теперь, ее мышцы ослабли, тело прижималось к его.

— Сейчас, — тихо сказал он, — ты можешь двигаться.

И Карли двигалась. Ей не нужна была его помощь или указания. Она отдавалась, думая только о нем, поглощенная ритмом огненной бури желаний. Бак отвечал ей, его тело трепетало, потом напряглось, и с беспомощным стоном он вошел глубоко в нее и словно наполнил ее, исторгнув из нее крик блаженства.

Карли лежала на нем, он ощущал гладкую и теплую ее кожу. Совсем еще слабая, Карли подняла голову и торжествующе посмотрела на него:

— Я не хочу власти над тобой или кем-нибудь еще.

Когда они наконец привели себя в порядок и оделись, они поехали в город, в гостиницу. Бак предложил ей помочь упаковать вещи, но Карли вежливо отказалась. Он мог бы подождать ее в ресторане, предложила она, и заказать для них ланч. Он так и сделал, когда вошли Харви и его жена, возвращаясь из церкви.

— Как дела? — спросил Харви, останавливаясь рядом со столиком, в то время как его жена продолжала идти.

— О'кей. — Бак вздохнул. — Как ты думаешь, Салли сможет выдержать без тебя несколько минут?

— Мы встречаемся здесь с моей сестрой. Они не будут скучать без меня. — Он присел на пустую скамью и терпеливо ждал, когда Бак начнет. Тот даже не намекнул бы никому о том, что произошло между ним и Карли, но Харви был старым другом и помощником, вместе с тем часто заменяя ему отца, и был самым лучшим его сотрудником. Кроме того, поскольку до него все равно дошли бы слухи, Бак предпочел сам все рассказать ему.

— Карли наверху. Она спустится сюда, когда запакует вещи. Она переезжает ко мне.

Комментариев не последовало.

— Я не думаю, что она — это Лора, — продолжал Бак. — Я знаю, это звучит глупо, словно я оправдываюсь. Конечно, есть много причин думать, что Карли и Лора — одно лицо, но я действительно уверен, что она — не Лора.

Старый Харви взял у официантки чашку с кофе, добавил сливки и помешал сахар ложечкой, прежде чем взглянуть на Бака:

— Ты помнишь старого пса, который у меня был? — Казалось, вопрос не относился к делу, но Бак не удивился. Каким-то образом ленивый старый пес Харви собирался внести ясность в этот разговор. — У моего брата есть два сына-двойняшки, абсолютно одинаковые. С момента их рождения никто не мог их различить, даже родители. Один из них — хороший ребенок: умный, сообразительный, вежливый, работящий, получает хорошие отметки. Другой — как дьявол. — Харви сделал паузу, попробовал кофе и добавил еще сахара в чашку. — Когда они были маленькими, они обычно приходили и оставались со мной и Салли. Наш старый пес любил первого. Другой заставлял его беситься день и ночь. Если эти дети сидели на диване, совершенно одинаковые, одетые одинаково, то ни я, ни Салли не могли сказать, кто из них кто. Но пес мог. Это не объяснишь логикой. Только инстинкт.

Бак тихо смеялся, применив собачью историю к своей собственной ситуации. Только здесь он сам был собакой.

— Ты был полицейским долгое время, Бак. У тебя хорошие инстинкты. Иногда логика не значит ни черта. Иногда мы должны поверить чутью. — Харви улыбнулся, наблюдая, как Карли пересекает ресторан. — А иногда, сынок, — сказал он, вставая, — быть сумасшедшим — не самая плохая участь.

Этой ночью Карли лежала в постели, ожидая, когда Бак закончит разговор по телефону с диспетчером и присоединится к ней. Ее присутствие существенно изменило вид его жилища. Ее одежда висела в шкафу рядом с его. Ее туфли были засунуты в угол под стул. Ее жакет висел на крючке у двери. Ее часы лежали рядом с его часами на тумбочке. Карли никогда не делила свое жилье с мужчиной. Сейчас ее охватило чувство дома. По крайней мере, до следующей недели или около того. На следующей неделе, во вторник, она должна приступить к работе. Это значит, что у нее осталось, считая от завтрашнего дня, семь дней.

Если, конечно, Бак не попросит ее остаться.

Она останется?

Может быть. Это важное решение. Карли недолго знала Бака. Хотя это вопрос: как долго она должна его знать? Карли знала его достаточно хорошо, чтобы желать близости с ним. Она знала его достаточно хорошо, чтобы иметь дело с ним. Она знала его достаточно хорошо, чтобы в него влюбиться. Сколько еще надо знать человека, чтобы решить, хочет ли она провести оставшуюся жизнь вместе с ним?

Но у нее была своя жизнь в Сиэтле. Там была работа. Там жили ее друзья. Конечно, она могла найти другую работу, хотя и не в Новере. Может быть, она будет ездить на работу в Миссоулу. По зимней автостраде в западной Монтане.

Она будет скучать по своим друзьям, но она могла бы найти здесь новых, потому что теперь она была нормальным человеком. Она стала нравиться людям.

По крайней мере, подумала Карли с неприятным чувством, Трина скоро поймет, что большинство людей любят ее.

О, черт, подумала Карли, замирая, что же она себя обманывает? Если Бак попросит ее бросить работу, ее дом и остаться здесь с ним?.. Она уже отвечает «да» — еще до того, как он задал этот вопрос.

Бак положил трубку и лег рядом с Карли, наклонившись к ее груди. Карли опять надела его джерси. Подоткнув поудобнее свою подушку, Карли смотрела, как Бак одним пальцем поднял край ее одежды, и она задрожала, когда он оставил след поцелуев вдоль ее бедра.

— Откуда у тебя этот шрам? — спросил он, когда перестал целовать. Вопрос звучал так деланно-небрежно, что Карли сразу же поняла его важность.

Ей была знакома та отметка, на которую Бак обратил внимание: маленькая утолщающаяся подушечка соединительной ткани в форме неправильного круга у нее на левом бедре. Карли посмотрела на Бака недовольным взглядом.

— Как я вспомню? Наверное, после аварии.