— Элвис Коул к мистеру Беллису. Но я не записан на прием.

Она коснулась кнопки на столе, переговорила с кем-то, выслушала ответ и улыбнулась мне. Однако в ее улыбке не было ни намека на дружелюбие.

— Мы сожалеем, но мистер Беллис очень занят. Однако мы готовы записать вас на следующую неделю.

— Передайте ему, что речь пойдет о «Премьер ломбарде». Передайте, что у меня имеются вопросы относительно «Корпорации Лестера».

Она повторила мои слова в микрофон. Через пару минут из соседнего кабинета вышла женщина — тонкая, как рапира, с удивительно белой кожей — и повела меня через длинное помещение, где в маленьких комнатках сидели секретарши и референты. Мы миновали ее офис и оказались в кабинете Беллиса. В ее офисе стояли ряды картотечных шкафчиков, у входа в кабинет красовались свежие тюльпаны. Чтобы встретиться с Беллисом, необходимо было пройти мимо этой дамы, и, похоже, положить ее на лопатки — не простая задача. Она наверняка любит драться.

Кабинет Харольда Беллиса оказался просто огромным.

— Мистер Коул, — провозгласила секретарша.

Харольд Беллис встал, обошел письменный стол, широко улыбаясь, и протянул мне руку. Он был невысок. С мягкими руками, мясистым лицом и редеющими седыми волосами, напоминающими мышиную шкурку. Хауди-Дуди [18]из Беверли-Хиллз.

— Спасибо, Марта. Харольд Беллис, мистер Коул. Марта сказала мне, что вас интересует «Премьер ломбард». Вы хотели бы его купить? — спросил он, с трудом сдерживая смех, словно мы оба давно слышали эту замечательную шутку. Ха-ха!

— Не сегодня, мистер Беллис, благодарю.

Марта посмотрела на меня сверху вниз и удалилась.

Пожатие Харольда Беллиса было вялым, а голос немного скрипучим. Впрочем, может, это признак уверенного в себе человека. На стенах висели подлинные акварели Дэвида Хокни и две картины маслом кисти Хесуса Леууса. [19]На такие картины не заработаешь, если струсишь в ближнем бою.

— Я провожу расследование, нити которого тянутся к «Премьеру», и мне удалось узнать, что вы является представителем собственника компании.

— Все правильно, — ответил Беллис.

Он предложил мне сесть, а сам устроился напротив. Кабинет был оформлен в стиле Санта-Фе, в качестве стульев использовались обитые мягкой тканью скамьи. Кресло хозяина кабинета показалось мне удобным, чего нельзя было сказать о скамье.

— У меня сейчас встреча с клиенткой, но она изучает документы, так что у нас есть несколько минут, — произнес Беллис.

— Замечательно.

— Ваш интерес как-то связан со смертью мистера Вашингтона?

— Отчасти.

— Смерть этого молодого человека стала настоящей трагедией. Перед ним открывался весь мир, — печально покачал головой Беллис.

— Полиция утверждает, что он занимался скупкой краденого. Семья тоже что-то подозревала.

— Однако в суде ничего доказать не удалось.

— А вы утверждаете, что это не так?

— Если он этим и занимался, то совладельцы магазина об этом не знали. — Улыбка Беллиса стала еще более натянутой, и он стал уже прямо-таки вылитый Хауди-Дуди.

— А кто является совладельцами ломбарда, мистер Беллис? — поинтересовался я с вежливой улыбкой.

Харольд Беллис посмотрел на мою визитку, словно надеялся найти в ней ответ на какой-то сложный вопрос.

— Может быть, вам стоит сначала объяснить причину вашего интереса?

— По утверждению родственников мистера Вашингтона, Чарльз Льюис являлся единственным владельцем «Премьера», но мне удалось установить, что предприятие финансировалось «Корпорацией Лестера».

— Это так.

— Поскольку у мистера Вашингтона отсутствовала кредитная история и его тогдашняя работа приносила ему совсем небольшой доход, я не совсем понимаю, почему кто-то согласился вложить значительную сумму денег в довольно сомнительное предприятие.

— «Корпорация Лестера» обеспечивает венчурный капитал для мелких бизнесменов. Чарльз Льюис Вашингтон обратился в корпорацию с предложением, и мы согласились войти с ним в долю. Вот, собственно, и все.

— Корпорация внесла восемьдесят пять тысяч долларов.

— Да.

— И вы согласились дать такой крупный кредит человеку без образования, с криминальным прошлым, без опыта в бизнесе только ради поддержки мелких предпринимателей?

— Но кто-то же должен это делать, как вы считаете? — Он наклонился вперед, и его глаза Хауди-Дуди стали такими же жесткими, как у бомбы с лазерным наведением. Нет, он не струсит в ближнем бою.

— Является ли Аким Де Муэр владельцем «Корпорации Лестера»?

Беллис долго сидел не шевелясь и внимательно меня изучал. Бомба с лазерным наведением искала цель.

— Боюсь, что не имею права обсуждать «Корпорацию Лестера» с вами или с кем-нибудь другим, мистер Коул. Вы ведь меня понимаете?

— Я все прекрасно понимаю, но надеялся, что вы сделаете исключение.

Жесткий взгляд слегка смягчился. Хауди-Дуди вернулся обратно. Хауди-Дуди, берущий тысячу долларов в час.

— Так вы подозреваете, что этот Аким Де Муэр имеет какое-то отношение к смерти Чарльза Льюиса Вашингтона?

— Не знаю.

— Если вы подозреваете кого-то в преступной деятельности, то следует обратиться в полицию.

— Возможно, я именно так и сделаю.

«Элвис Коул угрожает».

Харольд Беллис посмотрел на часы и встал. «Патек Филипп» — часы стоимостью четырнадцать тысяч долларов. Возможно, если вы способны выкинуть четырнадцать тысяч на часы и украсить стены офиса подлинным Хокни, то с легкостью дадите кредит в восемьдесят пять тысяч долларов незнакомцу с сомнительным прошлым и отсутствием кредитной истории. Хотя, конечно, если будешь с легкостью раздавать направо и налево кредиты, то вряд ли сможешь позволить себе такие часы и акварели Хокни.

— Сожалею, но больше ничем не могу вам помочь, мистер Коул. Мне действительно надо заняться своей клиенткой, — сказал мистер Беллис и, посмотрев на мою визитку, добавил: — Могу я оставить ее себе?

— Конечно. Можете получить еще парочку, если пожелаете. Передайте их друзьям. Я не откажусь от работы.

Харольд Беллис вежливо рассмеялся и проводил меня до дверей своего кабинета. Тут же возникшая тощая женщина провела меня обратно через офис в вестибюль. Я надеялся, что она проводит меня до машины, но она почему-то не захотела.

Моя машина по-прежнему стояла между «роллс-ройсом» и «мерседесом», а джентльмены неопределенной национальности по-прежнему заходили в магазин, чтобы купить галстуки за триста долларов и туфли за тысячу двести. Тротуары заполонили стройные женщины с покупками и туристы с фотоаппаратами, а мимо ползли иностранные машины в тщетной попытке найти подходящее место для парковки. Я провел внутри не больше пятнадцати минут, и за это время почти ничего не изменилось: Беверли-Хиллз остался прежним, а я не узнал ничего нового. Но я буду не я, если не найду ход.

Скормив кучу четвертаков счетчику на стоянке, я стал терпеливо ждать. Было одиннадцать двадцать пять.

В шестнадцать минут первого из здания вышел Харольд Беллис и зашагал на север, наверное, у него был намечен бизнес-ланч в одном из близлежащих ресторанов. Через одиннадцать минут на парковке появилась его секретарша Марта, которая села в новенькую «акуру» и поехала на юг.

Я перебежал улицу, поднялся на лифте на третий этаж, подошел к секретарше и улыбнулся ей своей улыбкой «Господи-у-меня-все-сегодня-пошло-наперекосяк».

— Привет! Марта сказала, что мой ежедневник оставила у вас.

— Прошу прощения? — смутилась секретарша.

— Когда я был у вас сегодня утром, то забыл в кабинете Гарри свой ежедневник. Я позвонил, и Марта сказала, что отдаст его вам.

— Сожалею, но она ничего для вас не передавала, — покачала головой секретарша.

— Как же так! — воскликнул я расстроенным голосом. — Теперь у меня будут ужасные неприятности. Там у меня записаны все мои деловые встречи, а также номера счетов. Вы не возражаете, если я зайду туда и проверю, нет ли ежедневника на столе? — Я выжидающе посмотрел на нее, всячески давая понять, что моя судьба в ее руках.