— А у меня что, кроме этого дерьма других дел нет?

«Ну, разве Эдди не чудо!»

— Нет, я надеялся, что ты все увидишь в своем хрустальном шаре.

— Хрустальные шары — штука хорошая.

Эдди закашлялся и принялся шмыгать носом, словно страдал синуситом.

— Хочешь, позвоню в девять-один-один? — предложил я.

— Сделай одолжение, — отозвался он и замолчал, так что я слышал только стук его пальцев по клавиатуре. — Это займет какое-то время. Зайди ко мне. Может, я что-нибудь и нарою.

— Хорошо.

Я надел куртку, окинул взглядом офис, затем вышел и запер дверь. Как-то раз я видел, как Джеймс Бонд прикрепил волосок к дверной ручке, чтобы знать, входил ли к нему кто-нибудь в его отсутствие. Я хотел было сделать то же самое, но потом подумал, что если меня застанет за этим занятием кто-нибудь из офиса страховой компании, то решит, что я спятил. И мне придется с ним согласиться.

Я отбросил мысли о волосках и отправился к Эдди Дитко.

«Экзаминер» занимает большое старое здание из красного кирпича, расположенное в центре Лос-Анджелеса, ближе к Чайнатауну, в той части города, которая больше напоминает Бостон или Цинциннати. Здесь и подъездные дорожки, и такси, и высокие здания из стекла и бетона, и ни единой пальмы. Много лет назад тут настроили малоэтажных жилых комплексов, в бессмысленной надежде, что люди захотят жить рядом с работой, чтобы не тратить время на дорогу. Но проектировщики не учли того, что многие мечтают работать в центре, но никто не хочет там жить. Если ты собираешься поселиться в Южной Калифорнии, то тебя вряд ли устроит место, похожее на Чикаго.

Я припарковал машину на противоположной стороне улицы, дождался зеленого света светофора, поднялся на лифте на третий этаж и увидел симпатичную секретаршу.

— Элвис Коул к Эдди Дитко. Он меня ждет.

Она заглянула в список посетителей и попросила меня расписаться.

— Он в общем зале. Знаете, где это?

— Знаю.

Она выдала мне гостевой беджик на липучке и вернулась к прерванному разговору по телефону. Я взглянул на беджик и почувствовал себя так, словно пришел на собрание Родительской ассоциации.

«Привет! Меня зовут Элвис!»

Я прикрепил беджик к рубашке и постарался принять беззаботный вид. Зачем привлекать внимание охраны?

Миновав обитые кожей двери, я прошел по короткому коридору, который вел в общий зал. В нем стояли впритирку двадцать столов, за которыми сидели человек десять. Одни что-то быстро-быстро печатали, другие говорили по телефону. Стол Эдди Дитко находился в дальнем левом углу, ближе других, если учесть, что он не был редактором, к кабинетам редакторов. За соседним столом сидела за компьютером женщина лет тридцати в огромных круглых очках, пурпурном платье с накладными плечами и маленькой пурпурной же шляпке-таблетке. Такую одежду носят те, кто позиционирует себя как городских интеллектуалов в стиле ретро-хиппи. Или, может, у нее с головой не все в порядке? Она молча на меня посмотрела и снова принялась стучать по клавиатуре. Эдди жевал незажженную сигару и хмурился в монитор. Он был лет на сорок старше своей соседки. Я подошел к его столу, но Эдди даже головы не поднял.

— Эй, Эдди, когда они уже сделают тебя редактором и уберут отсюда?

Эдди вытащил сигару изо рта и сплюнул в корзину для мусора. Сигары он никогда не зажигал, он их жевал.

— Когда перестану говорить все, что думаю, и начну, как некоторые, лизать нужные задницы. — Он сказал это громко, чтобы всем было слышно.

Пурпурная женщина посмотрела на него и снова вернулась к своему занятию. Толерантная. Эдди поморщился и потер грудь.

— Господи, как в груди-то болит. Я просто ходячий тромбофлебит.

— Откажись от жирной пищи и займись спортом.

— А ты кто? Может, моя гребаная мамаша? — Эдди напрягся и пукнул.

«Класс!»

Я взял стул и оседлал его, положив руки на спинку.

— И что же тебе удалось узнать про ребят из КБР?

Эдди зажал мокрую сигару в зубах, наклонился к монитору и принялся нажимать на кнопки. На мониторе появились строчки текста.

— Я порылся в наших файлах и все такое. КБР — элитное подразделение слежения, а значит, копы блокировали доступы ко всем их файлам. Они не смогут делать свою работу, если все будут знать, за кем они следят.

— Сколько их человек?

— Пять. Имена нужны?

— Нужны.

Эдди снова нажал на пару кнопок, маленький принтер рядом с монитором заурчал и выплюнул страничку, которую Эдди тут же мне вручил. В центре страницы выстроились в колонку пять имен:

Я просмотрел имена, но они ничего мне не говорили.

— Крепкие ребята?

Эдди ухмыльнулся, точно акула, положившая глаз на жирного мальчишку в коротких штанишках.

— Иначе они бы там не служили. Они охотятся на преступников, и девяносто девять и семь десятых процента негодяев получают обвинительные приговоры. Дис в команде уже почти шесть лет, Гарсиа и Риггенс тоже. Пинкворт вошел в нее пару лет назад, Турман — примерно год назад. Он у них младенец.

— А как ему удалось туда попасть?

Эдди нажал еще несколько кнопок, и на экране появились очередные строчки.

— Как и всем остальным. В первой десятке своего класса в академии, прекрасные оценки, согласно ежеквартальным отчетам, четыре раза полицейский месяца. Помнишь придурка, который достал пистолет в рейсовом автобусе и заявил, что начнет убивать пассажиров, если Мадонна не согласится с ним перепихнуться?

— Что-то такое припоминаю.

Пурпурная женщина явно заинтересовалась и оторвалась от монитора.

— Я писал про него. Этот тип остановил автобус посреди Голливудского бульвара, а Турман и парень по имени Пальметта оказались первыми на месте происшествия. Турману тогда было двадцать два или двадцать три.

Пурпурная женщина пожала плечами.

— Тогда он был еще совсем зеленым. Это часть истории. Итак, придурок прострелил ногу толстяку, чтобы показать, что не шутит, затем схватил девятилетнюю девочку и принялся вопить, что прикончит ее следующей. Он хочет Мадонну, ясно? Пальметта вызвал переговорщика и команду СВАТ, а Турман решил, что на это нет времени. Он оставил свой пистолет и отправился в автобус, чтобы поговорить с придурком. Тот дважды выстрелил в Турмана, но промахнулся и тогда приставил пистолет к голове девочки. Знаешь, что произошло потом?

Пурпурная дама наклонилась вперед и нахмурилась, еще больше заинтересовавшись.

— Турман сказал придурку, что трахался с Мадонной и она в постели бревно бревном, но он знаком с Розанной Аркетт, так вот Розанна Аркетт — лучшая давальщица в городе. И добавил, что, когда тот уберет пистолет и его выпустят под залог, сразу же договорится с Розанной Аркетт, потому что она его должница.

— И он на это повелся? — спросила пурпурная женщина.

— Придурок считал, что он вот-вот затащит Мадонну в койку, так почему бы ему не поверить? — развел руками Эдди. — Он только поставил условие, чтобы она оттрахала его дважды. Турман ответил: нет проблем, дважды так дважды, но не за один день. У нее принципы. А придурок говорит, что его это вполне устраивает, потому что он и сам может только раз в неделю, и убирает пистолет.

Пурпурная дама рассмеялась и сразу перестала казаться мне странной. Эдди тоже улыбался.

— Это случилось, кажется, пару лет назад. Турман получил медаль «За отвагу», а через шесть месяцев его перевели в КБР. У копов они высший класс, элита, приятель. У каждого из них за плечами похожая история, иначе их бы не взяли в команду.

— Эдди, а если мне не нужны хорошие отзывы об их работе? Представь себе, что я репортер, который ищет что-нибудь с запашком?

— Например?

— Ну, например, если я хочу знать, не переступили ли они черту?

Эдди покачал головой и похлопал по монитору: