— Ваше Величество.

— Леди Розалинда.

Король Генрих взял ее за руку и приподнял. Он возвышался над нею, его грудь вдвое шире ее, его бедра в обтягивающих коричневых штанах толщиной с ее талию. Его камзол, расшитый золотой нитью и богато украшенный драгоценностями, привел ее в изумление, она медленно подняла глаза и посмотрела на его лицо. Четыре года изменили его, добавили подозрительности в его скрытные глаза, сморщили его маленький, раздражительный рот, и добавили полноты к его ранее безупречному профилю.

— По словам моего камергера, отвечающего за спальни, если возникает необходимость, члены вашей семьи всегда получают немедленную аудиенцию. Почему так? Интересно.

Генрих провел ее к камину и затем усадил на единственный стул. Розалинда сжала руки и посмотрела ему в глаза.

— Полагаю, это из-за отношений между моим дедушкой, лордом Джоном Ллеуэллином, и вашим отцом, покойным королем.

— Именно это мне и сказали, — острый пристальный взгляд короля изучал ее, и она заставила себя не отвести с короля взгляд. — Лорд Джон от всего сердца служил моему отцу и получил много наград за свою верность.

— Это верно, сир, и мы очень благодарны за ваше королевское покровительство.

— Думаю, что ваш дедушка хочет, чтобы вы возобновили свои обязанности во дворце и, возможно, поймали себе мужа на сей раз, а?

Розалинда прикусила губу.

— Отчасти, сир, но есть другая причина.

Король нахмурился, и внутри Розалинды что-то вздрогнуло. Известно, что Король Генрих считал себя умнее большинства мужчин. Мысль, что какая-то женщина знала что-то, чего не знал он, не будет принята с благосклонностью.

— С вашего позволения, Ваше Величество, — она протянула запечатанный пергамент, который дедушка дал ей. Король взял его и перевернул.

— Это королевская печать моего отца.

— Да, сир. Король Генрих написал это письмо и передал его моему дедушке для сохранности.

— Но оно адресовано мне.

— Да, сир.

Король поднял глаза.

— Вы знаете то, о чем говорится в письме?

— Частично, сир, но не дословно. Как вы можете увидеть, печать не повреждена.

Король провел лезвием кинжала под печатью, развернул пергамент и начал читать. Розалинда попыталась расслабиться и наблюдала за пчелой, которая все время билась против одного из плотно закрытых освинцованных окон. Она хотела выпустить ее, но она не могла двинуться, пока король не закончит читать письмо.

Прошло много времени прежде, чем король поднял голову.

— Это безумие.

— Я знаю, что это кажется немного необычным, сир, но…

—  Необычным? В письме говорится, что мой отец получил престол, используя колдовство, — его рука сжала пергамент, скомкав его в массивной ладони. — Действительно ли это попытка шантажа?

Розалинда с трудом стерпела.

— Нет, сир. Это правда, написанная рукой вашего отца.

— Скорее, рукой сумасшедшего. Бог знает, что мой отец был человеком широких взглядов, но он был столь же нормален, как вы или я, — король встал и начал шагать по пышно отделанной комнате. — Это должно быть подделка.

Розалинда собрала всю свою волю в кулак.

— Сир, это правда. Я клянусь на Библии.

Король Генрих развернулся и посмотрел прямо на нее, и она заставила себя не съежиться от дискомфорта.

— Эти существа. Ваша семья, как предполагается, защищает меня от этих вампиров. Как так получается, что я никогда не видел их?

— Поскольку мой дедушка хорошо защищал вашу семью.

— Удобный ответ, миледи, но едва ли убедительный, — король вновь начал мерить комнату шагами. — Поэтому вы и вернулись сейчас? Спасти меня от этих монстров?

— Да, сир.

Его смех нес боль и оскорбление.

—  Вы? Сколько вам лет, шестнадцать?

Розалинда подняла подбородок.

— Мне почти двадцать лет, сир, и я всю жизнь училась защищать вас от угрозы Вампира.

Король впился в нее взглядом.

— Это нелепая небылица отвратительна по отношению к светлой памяти моего отца.

— Но это правда, — повторила Розалинда. — Мой отец умер, служа вам, — Она не могла подвести семью теперь, не могла вернуться в Уэльс и признать, что не смогла убедить короля позволить ей охранять его. С трудом она убедила отца обучить ее, как истребительницу вампиров, поскольку первенцем родилась девочка, а не мальчик, несмотря на его надежды и молитвы.

— Если вы не хотите поверить мне, то позвольте мне, по крайней мере, остаться во дворце?

— Чтобы защитить меня?

— Если возникнет необходимость, да.

Его едкий сарказм вызвал в ней желание опустить глаза и признать поражение, но ее задача была слишком важна. Король понятия не имел, какой хаос может создать семья вампиров или насколько в действительности он был уязвим. В этом и заключается ее работа, сделать так, чтобы он ничего не заподозрил.

Он выдержал ее пристальный взгляд, его золотые глаза были настолько холодны, что она подавила дрожь.

— А, если я должен подозревать, что это лишь попытка втереться ко мне в доверие и затем убить меня? Этого достаточно, чтобы казнить всю вашу семью.

Розалинда попыталась проглотить обиду.

— Это правда, сир. Но ваш отец дал клятву защитить мою семью, так как мы защищаем вашу, — в отчаянии она мельком взглянула на свою левую руку и засучила рукав. — Вы помните, что у вашего отца была такая метка на запястье?

Король наклонился посмотреть поближе.

— Да, полагаю, у него была такая, — сказал он с неохотой. — В письме говорится, что друиды отметили его символом Авен в знак заключения сделки.

— Вы правы, сир. У моей семьи есть та же самая метка, некоторые из нас рождаются с ней.

— Это безумие. Мой отец мертв. Теперь я король.

— Конечно, Ваше Величество. Но… Вы готовы рискнуть карой небес и гневом друидов, нарушив священную клятву?

Король бесконечно долго смотрел на нее.

— Вы смелый ребенок, не так ли?

Розалинда опустила глаза в знак уважения.

— Мой дедушка описывает меня, как настойчивую и упрямую.

— И он прав, — король вздохнул. — Я вновь прочту письмо и, может увижу в нем больше смысла.

Розалинда сделала шаг к нему.

— Если вы соизволите, сир, содержание письма лишь для ваших глаз. Никто больше не должен знать об этом.

— «Если вы соизволите…», Вы дерзкая девчонка, не считаете?

— Я лишь пытаюсь защитить вас, сир, — несмотря на то, что ее колени дрожали, Розалинда отважилась на обнадеживающую улыбку. — Могу ли я получить ваше разрешение остаться во дворце?

Генрих кивнул, свернул письмо и засунул его в кожаный мешочек на талии.

— Вы можете сопровождать королеву. Я не нуждаюсь, чтобы вы вертелись вокруг меня, подобно потерянной собаке.

У нее не было намерения поступить иначе. Согласно всем данным последняя угроза вампира исходила из дворца стареющей королевы.

— Я понимаю, сир, но если у вас когда-либо возникнет необходимость в моих услугах, пожалуйста, дайте мне знать.

Король рассмеялся, очевидно, что он вновь в хорошем расположении духа.

— В случае, если одно из тех существ, на которые вы, предположительно, охотитесь, набросится на меня?

Предполагаемая улыбка Розалинды умерла на устах.

— Если бы один из вампиров подобрался бы столь близко, вероятно, было бы слишком поздно, чтобы спасти вас, сир.

Генрих поднял бровь.

— Это опасно, да?

— Несомненно, сир, — она знала, что он посмеивается над ней, но ничего не могла поделать с этим. Лишь надеяться, что, когда это время настанет, она будет в состоянии защитить его.

— Спасибо, Ваше Величество, — она присела в низком реверансе и попятилась назад из комнаты, а он смотрел ей вслед. Она вышла в приемную и облегченно вздохнула. Сотни глаз изучали ее, оценивая успех ее встречи с королем и настроение монарха после разговора с ней.

Любезно улыбнувшись, она кивнула сэру Ричарду и вышла в сад дворца. Ее колени внезапно подогнулись, и было слышно, как она села на ближайшую скамейку. Король был еще более пугающим, чем она помнила, его ощутимая власть и угроза уничтожить ее слишком реальны.