На той стене, что находилась напротив высоких и узких окон, выходивших во двор, усаженный цветами, висела большая картина в дорогой раме, изображавшая панораму войны между Севером и Югом. Прочие безделушки в доме тоже выглядели довольно дорогими. Дэн заметил, что даже мебель у Голдуэйтов выполнена на заказ.

Не знал, что услуги гробовщиков так хорошо оплачиваются, усмехнулся про себя Дэн. Вот какую профессию мне надо было выбрать.

В центре гостиной стоял широкий стол из красного дерева. За ним уже сидели гости, которые пришли раньше Дэна и Шери. Дэн сразу догадался, что это те самые Паркеры и Бронсоны. Правда, кто есть кто, пока он мог только гадать.

Дэниел сразу же пригляделся к женщинам. Одна была высокой и худой как палка, с виду ей можно было дать все пятьдесят, а то и больше. Другая была моложе, лет тридцати пяти, и чем-то напомнила Дэну Люсинду Хейзи. Женщина была такой же полненькой, как Люсинда, и смотрела на прибывших гостей тем же томным взглядом, которым та обыкновенно смотрела на Дэна.

Выбирать особенно не приходилось: либо тощая, судя по манерам и взгляду, чопорная дама преклонных лет, либо розовощекий клон миссис Хейзи.

Шери повезло немногим больше. Она должна была выбрать между невзрачным плюгавеньким старикашкой, на затылке у которого красовалась круглая, как блин, лысина, и мужчиной лет тридцати, чье достоинство в виде мешкообразного живота бросалось в глаза раньше, чем взгляд мог зацепиться за что-то менее внушительное.

Хитер поспешила познакомить новоприбывших гостей со своими влиятельными друзьями.

— Дэниел и Шерилин Бейкер, — представила она Дэна и Шери.

— Очень приятно, — пискнул плюгавый старичок, отрывая взгляд от салфетки, которую он все то время, что Дэн его рассматривал, мусолил в руках. — Уильям Бронсон. А это, — небрежно кивнул он в сторону чопорной дамы, которая немедленно выпрямилась, отчего стала казаться еще более худой и похожей на палку, — моя жена Эмили.

— Рад знакомству, — кивнул Дэн, сделав такое лицо, будто его только что удостоили великой чести.

Это сразу же расположило к нему Уильяма Бронсона — он сдержанно улыбнулся Дэну.

— Очень рада, — кивнула Шери и тоже изобразила, что ей невероятно льстит подобное знакомство.

Паркер — теперь Дэн с полной уверенностью мог сказать, что розовощекая чета носит именно эту фамилию, — без особого стеснения все это время разглядывавший Шери, обратился именно к ней:

— О-очень приятное знакомство, — протянул он, выстрелив в Шери взглядом своих маленьких водянисто-голубых глазок, едва различимых на широком лоснящемся лице. — Адам Паркер к вашим услугам.

Клон Люсинды Хейзи с неменьшим интересом посмотрел на Дэна.

— А я — Мелани Паркер, — представилась пышнотелая матрона. — Сестра Адама.

Черт побери, сестра! — выругался про себя Дэн.

Теперь выбирать было не из кого — остались только пожилые зануды Бронсоны. Дэн и Шери привыкли иметь дело с супружескими парами, поскольку шантажировать их было проще.

В парах, где муж и жена готовы к измене, редко бывает доверие — это Дэн знал наверняка. Никто из них никогда не признается другому в том, что изменил, и, соответственно, сделает все, чтобы факт измены остался тайной для второй половины, чего бы это ни стоило.

Руководствуясь этим нехитрым правилом, Дэн всегда добивался задуманного. Именно поэтому они с Шери никогда не работали поодиночке, предпочитая обольщать одновременно обоих супругов.

Брата и сестру Дэн мгновенно вычеркнул из списка — Хитер развеяла последнюю надежду, шепнув ему, что Адам убежденный холостяк, а Мелани недавно развелась и теперь находится в поисках нового мужа. Из брата и сестры можно было вытянуть дорогие подарки и даже деньги, но риск попасться был слишком уж велик. Муж и жена не станут поднимать шумиху из страха огласки. А убежденному холостяку и разведенной женщине, как правило, нет резона делать свои амуры тайной для общества.

Дэн решил как следует присмотреться к Бронсонам. Эмили еще можно было бы обнять с закрытыми глазами, а вот старикашку Уильяма… Что ж, Дэн и Шери уже повидали на своем веку немало пар. Нужно понять, что они за люди, увидеть их слабые места. А потом уже решать, стоит ли игра свеч.

Вначале разговор не клеился, болтали только хозяева — Ивэн и Хитер. Дэн не без удивления заметил, что гробовщик довольно веселый и общительный мужчина; кроме блестящих внешних данных он обладал еще и неплохим чувством юмора.

Когда Шери рассказала о своем знакомстве с этим типом, Дэн был до крайности удивлен: как его жена со своей боязнью всего, что касается темы покойников и похорон, умудрилась так проникнуться симпатией к человеку, чей род занятий полностью связан с тем, чего она так боится.

Теперь поведение жены уже не так удивляло его: мрачности в Ивэне не было ни на йоту. Скорее наоборот, он был слишком уж жизнерадостным для владельца похоронного бюро.

Наконец до Голдуэйтов добрался запоздавший гость — еще одна колоритная личность. Хитер шепнула, что Лео ~ так звали гостя — известный в Саммерфилде психоаналитик. Сама Хитер, чему Дэн удивился, разумеется, про себя, тоже посещает психоаналитика. Правда, не самого Лео — это было бы неэтично, — а его коллегу.

Дэн покосился на свою жену, внимательно слушавшую рассуждения Уильяма Бронсона о курсе валют, и подумал, что Шери ни за какие коврижки не пошла бы к психоаналитику. Она вообще не любит говорить о себе, тем более не стала бы откровенничать с чужим человеком.

В отличие от Ивэна Лео вполне соответствовал представлению Дэна о «лекаре человеческих душ»: постоянный скепсис, приправленный щепоткой цинизма, вечные шуточки на тему своей профессии и много презабавнейших историй о пациентах, разумеется без упоминания имен.

Выпив и хорошенько закусив, компания оживилась.

Дэн, который сразу же сел поближе к Эмили Бронсон, начал делиться с ней впечатлениями о картине, на которую он обратил внимание сразу, как только вошел в гостиную Голдуэйтов.

Зачастую замужние женщины мгновенно оживлялись, почувствовав, что их выделяют, им оказывают внимание. Правда, Дэн ни разу не имел дела с ровесницами Эмили Бронсон. Обычно жертвам его обаяния было не больше сорока пяти.

Однако очень скоро Дэн почувствовал, что распинаться перед Эмили занятие совершенно бессмысленное. Похоже, этой степенной даме даже не приходило в голову, ЧТО остроумные речи Дэна и его улыбочки являют своей целью заинтересовать ее персону. Сосредоточенно поглощая пищу, Эмили Бронсон лишь изредка кивала, так что Дэну начало казаться, что он попросту раздражает ее, отвлекая от еды. Судя по всему, Эмили давным-давно вошла в роль жены серьезного человека и уже не могла из нее выйти. Дэн именно такими представлял себе классических английских гувернанток: сухими, чопорными, строгими и неразговорчивыми.

Шери, угадав намерения мужа, заняла место между супругами Бронсонами, пошутив, что Дэн своими остротами постоянно портит ей аппетит.

Бедняжке не слишком повезло — Шери не только оказалась предметом особенного внимания Паркера, который сидел напротив, но и свидетелем того, как он расправляется с едой. Один лишь взгляд на жующего Адама навевал ассоциации со средневековыми пиршествами, когда кости летели под стол, объедки бросались слугам, а рукав выполнял роль салфетки. Дэн мысленно посочувствовал жене.

В отличие от Эмили Бронсон, которая сидела справа от Дэна, соседка слева — а ею была Хитер — оживилась, когда услышала, что Дэн с восторгом говорит о картине.

— Вам она правда понравилась? — спросила Хитер, когда Дэн уже отчаялся выдавить из Эмили хотя бы словечко в ответ на его пространную тираду. — А ведь вы, Дэн, первый гость, заговоривший о ней. Все, кто был у нас в доме, обошли ее холодным молчанием. Честно говоря, я даже предложила Ивэну ее снять.

— Но я отказался, — перебил жену Ивэн. — Эта вещь слишком дорогая, и я не могу допустить, чтобы она пылилась на чердаке.

— Можно было бы повесить ее в подвал, — хохотнул Адам, подмигивая Шери. — Вы еще не знаете, что у Ивэна в подвале?