Хитер все-таки ответила на вопрос Дэна: причина была вовсе не в делах, а в том, что их с мужем уже давно связывали скорее общие интересы, а не любовь. Их любовь давным-давно переродилась в дружбу: спокойное чувство нежной привязанности, лишенное какой бы то ни было страсти. Хотя Хитер и Ивэн доверяли друг другу, ни он, ни она не осмеливались признаться в том, что любовь давно прошла. И только после знакомства с Бейкерами до них наконец дошло, что они живут друг с другом по привычке, как добрые соседи, в одном доме, но в разных мирах. Потому они и разошлись без скандалов, склок и взаимных притязаний. Хитер даже предложила мужу остаться в их общей доме и сказала, что сама подыщет себе жилье. Однако все вышло иначе.

Дэн вспомнил слова Шери о том, что их брак превратился в партнерство. Они чем-то перекликались с историей Голдуэйтов. Только Хитер с Ивэном стали друзьями, а Дэн с Шери — партнерами по браку…

Партнеры по браку, мрачно усмехнулся Дэн. Звучит даже хуже, чем брачные аферисты. И все-таки его не оставляло чувство, что Шери сказала это сгоряча. Может быть, если бы он смог убедить ее в обратном… Но тогда он был слишком растерян, чтобы что-то ответить. И потом — какая разница? Вряд ли Шери думает о нем теперь, когда в ее жизни появился этот принц на черном катафалке.

Кстати, о партнерстве с Дэном заговорила и Хитер. Правда, это партнерство было самым настоящим: Дэну предстояло вложиться в проект Голдуэйтов и даже принять в нем какое-то участие.

Дэн сразу объяснил Хитер, что готов ссудить супругов деньгами, но ровным счетом ничего не понимает ни в дизайне ландшафтов, ни в освещении. Он, конечно, художник, но ведь художник и дизайнер не одно и то же. Художник видит прошлое и настоящее, а дизайнер — будущее, которое к тому же заказано клиентом.

Хитер посмеялась над рассуждениями Дэна и пообещала ему, что не попросит ничего такого, с чем бы он не справился.

Дэн не разделял всеобщего оптимизма по поводу успехов проекта, но отказывать Хитер было неудобно. К тому же он вдруг понял, что недостаточно хорошо себя знал: оказалось, что деньги, которых ему всегда не хватало, вовсе не сделали легче его теперешнюю жизнь.

Дэн хлебнул воду прямо из бутылки и понял, что минералка без газа не менее тошнотворна, чем запах булочек с корицей. Он покосился на шкафчик, в котором хранился виски. Может, выпить, чтобы прошла проклятая головная боль?!

Выпив немного виски, Дэн почувствовал, что головная боль потихоньку отступает. Не отступала лишь та боль, которая угнездилась глубоко внутри.

Шерилин буквально упала в ванну и тихо застонала.

И зачем только Ивэн позвонил ей в такую рань? Эта его привязанность к графику ее жутко раздражала. А особенно ее бесила его манера звонить ей в полдесятого утра и бодрым голосочком интересоваться: «Соня, ты еще не проснулась?».

Проснулась?! — возмущалась про себя Шери. После гулянки до трех утра? Может, он перепутал меня с Эмили Бронсон, которая ушла вместе с мужем еще в девять часов?

Шери набрала полную ладонь пены и подула на нее. Белые хлопья разлетелись, осели на черных с золотом кафельных плитках, как снежинки на надгробиях.

В последнее время ей на ум приходили только такие сравнения. Не было ни одной вещи в этом доме, которая бы не ассоциировалась у нее со смертью. Шери понимала, что она преувеличивает, что бояться ей совершенно нечего. Но разве она могла объяснить маленькой напуганной девочке внутри себя, что страшные сказки всего-навсего вымысел? А кошмарные сны всего лишь измененная картинка ее тревог?

Этой ночью она снова видела призрачный силуэт и проснулась с криками. Ивэн спал крепко и ничего не услышал. Спросонья Шери даже померещилось, что рядом с ней лежит Дэн. Она хотела растолкать его, но вдруг до нее дошло, что мужчина, спящий с ней в одной постели, вовсе не Дэн, а Ивэн. Ей стало так горько, что она даже забыла о том, чего так испугалась. Внутри оборвалась единственная целая струна, и ей показалось, что эхо пронеслось в ее опустошенной душе.

С чего я взяла, что Дэн может оказаться в моей постели? — подумала Шери, проводя пальцем по верхушке пенной шапочки на коленке. Мы с ним не спали вместе даже тогда, когда жили вместе. А ведь я даже не помню, почему так случилось. Кажется, ему не нравилось, что я кричу по ночам.

Хорошо ли ему с Хитер? Вспоминает ли он обо мне хотя бы изредка?

Шери старалась не думать об этом, но мысли о Дэне упрямо возвращались, как только она оставалась наедине с собой. Она чувствовала, что ее недовольство Ивэном связано именно с ее воспоминаниями о Дэне.

Она удивлялась самой себе. Раньше она могла только мечтать о внимательном, романтичном мужчине, который будет заботиться о ней не только потому, что она ему нужна «в хорошей физической форме». Ивэн баловал ее: дорогие подарки, рестораны с устрицами и шампанским. Разве она могла мечтать об этом с Дэном? Да заикнись она об устрицах, он бы поднял ее на смех: «Шери, тебе не противно, что они пищат, когда ты поливаешь их лимонным соком?». А подарки? Ему даже не приходило в голову, что ей хочется получить от него хотя бы дешевую безделушку.

А я все равно о нем думаю, вместо того чтобы наслаждаться своей прекрасной, новой жизнью. Я изменила свою жизнь, но мысли остались такими же тревожными. Впрочем, это немудрено. Нельзя было начинать эту новую жизнь с очередного обмана. Ивэн до сих пор не знает всей правды о нас с Дэном. Да он бы и не поверил, если бы ему сказали, что его любимая женщина обыкновенная аферистка, которая скрывается под чужой фамилией.

Выбравшись из ванны и переодевшись, Шери направилась на кухню, чтобы приготовить себе завтрак.

Отчасти от скуки, отчасти потому, что Ивэн совершенно не умел готовить, она начала изучать премудрости кулинарного дела. Изучение продвигалось тяжело, и Шери жалела, что не может позвонить Дэну и спросить у него совета. Впрочем, очень скоро она вспомнила о Тилде Матесон — у Ивэна бывало много гостей, но ни с кем из них у Шери не возникало желания общаться, а уж тем более обсуждать свое неумение готовить.

Тилда, вопреки опасениям Шери, ни словом не обмолвилась о том, что огорчена из-за их с Дэном разрыва. Она подробно объяснила ей, как готовить стейк, и даже сказала, что может давать своей бывшей соседке уроки кулинарного мастерства. Шери обрадовалась не столько урокам, сколько тому, что Тилда обещала заглядывать к ней в гости: одиночество в этом доме действовало на нее угнетающе.

Когда Ивэн уходил, Шери старалась проводить в доме как можно меньше времени. Выручали курсы по лепке из глины — Шери давала уроки три раза в неделю. Как ни странно, столь непопулярное занятие заинтересовало саммерфилдцев, и очень скоро маленькая группа Шерилин увеличилась в два раза.

Шери поджарила тосты с луком и сыром и сделала кофе. Тосты дымились на тарелке, кофе — в чашке, а Шери разглядывала этот аппетитный натюрморт с полным равнодушием. Дэн бы точно заставил ее это съесть. Он постоянно твердил, что не позволит ей умереть с голоду.

Но сейчас Дэну наверняка не приходится готовить — Ивэн обмолвился, что его бывшая жена отличная хозяйка.

Наверное, Дэн счастлив, вздохнула Шери, отодвигая нетронутую тарелку с тостами. Я ведь о нем никогда не заботилась.

В Америке мало найдется городков, которые не были бы родиной какого-нибудь диковинного изобретения, овоща, фрукта, пирога или даже напитка. И Саммерфилд не был исключением из этого правила.

Так во всяком случае думал третий мэр Саммерфилда, о котором нынешний мэр, Пэдди О'Брайен, знал только из рассказов своей бабки, дружившей с бабкой того самого мэра. Третий мэр Саммерфилда, Эрнест Чайлд, внук той самой бабки, что дружила с бабкой Пэдди О'Брайена, долго ломал себе голову, чем же таким достопримечательным может похвастаться его родной городок.

Чтобы облегчить мэру задачу, к нему направилась огромная делегация саммерфилдцев с самыми правдивыми историями. Дескать, в Саммерфилде впервые увидели летающую тарелку, а еще в одном из саммерфилдских озер поймали рыбу, у которой хвост был длиной с анаконду (а все потому, что над озером пролетала та самая тарелка), а еще в Саммерфилде однажды нашли огромный алмаз, вот только какой-то чудак утопил его в том самом озере, где нашли рыбу с хвостом, длинным, как анаконда, отросшим после того, как над озером пролетел инопланетный корабль, — алмаз, к несчастью, так и не нашелся.