Крис хрипло прошептала его имя, и от его благих намерений не осталось и следа. Словно обретя собственную волю, его руки стали гладить ее спину, скользя по тонкой ткани платья, как бы снимая мерку с ее округлых бедер и тонкой талии, желая и одновременно боясь коснуться ее упругой груди. Ему не хотелось пугать Крис, но, Господи, он должен это сделать. Поддавшись искушению, его рука накрыла ее упругую грудь, и она, вся обмякнув, еще крепче прижалась к нему.
Из самой глубины естества Гари вырвался стон. Долгое мучительное мгновение он изводил себя осязанием ее груди, заполнившей его ладонь, и вот уже его пальцы проникли за низкий вырез ее платья. Нежность. Боже, какая же она нежная, как моментально откликается на ласку! В отбрасываемом лампочкой на крыльце свете он рассмотрел бледность ее кожи и розовый бутон ее соска — этого еще не видел ни один мужчина, кроме него…
Девственница, снова напомнил он себе, проклиная этот факт. Почему я забываю о нем всякий раз, как только притрагиваюсь к ней? Она доводит меня до безумия, и в любую минуту я не выдержу и зацелую ее до смерти… Но будь я проклят, если в первый раз займусь с ней любовью на сиденье старенького джипа. Она заслуживает гораздо большего.
— Милая, мы должны остановиться…
Вся горя желанием, Крис взглянула на него так, словно он говорил на неизвестном ей языке.
— Остановиться? — прошептала она. — Нет, не надо! Это так приятно. Я и не подозревала…
Это признание едва не лишило его остатков самообладания. Подавляя импульсы своего разгоряченного желанием тела, Гари сжал в ладонях ее лицо и усмехнулся.
— А вы знаете, что сказать, леди!
В желании еще раз ощутить на вкус ее губы он снова припал к ним, но тут же заставил себя отстраниться, пока был еще в состоянии сделать это. Торопливо, не давая себе времени передумать, он привел в порядок ее одежду и попытался вернуть ее волосам некое подобие прически. Но ее губы опухли от его поцелуев, а щеки горели румянцем, и ему стоило неимоверного усилия воздержаться от нового объятия.
— Пошли, — прохрипел он, теребя ручку дверцы. — Войдем наконец в дом.
Крис многое бы дала, чтобы иметь возможность проскользнуть в дом через заднюю дверь и скрыться в своей комнате, не попавшись на глаза Бобу и Аллену. Даже без зеркала она знала, что выглядит, как и подобает женщине, которую только что крепко целовали, а у нее абсолютно не было желания выслушивать их подтрунивания. Все ее чувства были в смятении, сердце безумно колотилось, а тело ныло от сладкой истомы. Но Гари следовал за ней по пятам по ступенькам крыльца, и она не решилась сбежать от него как смущенная девчонка. В конце концов это ее дом и ей нечего стыдиться. Несмотря на попытки казаться спокойной, яркий румянец окрасил ее лицо и шею, когда она открыла дверь и вошла внутрь.
Однако она тут же поняла, что в доме никого нет. Энн вернется лишь через несколько часов, а Боба и Аллена нигде не было видно. Удивленная, она подошла к лампе, горевшей рядом с креслом деда, и нашла записку Боба на столике.
— Аллен выиграл в карты свободный вечер, — прочитала она вслух для Гари. — Думаю, этот жулик смошенничал, но главное в том, что он отправился в город и скорее всего не вернется до рассвета. Я же поехал посмотреть, как обстоят дела на ранчо. Ковбои сегодня режутся в покер, а я чувствую, что мне должно повезти. Так что меня тоже не ждите скоро.
Они одни в доме. Совершенно одни.
Осознание этого факта подстегнуло воображение обоих. Крис подняла от записки свои зеленые, похожие на изумруды глаза, наполненные неизбывной страстью. Она не произнесла ни слова, да это было и ни к чему. Инстинкт подсказывал Гари подойти к ней, заключить ее в свои объятия и уступить наконец страстному желанию, которое уже так давно влекло их друг к другу. Они оба хотели этого, жаждали этого…
Но она же невинна, напомнил он себе. Она долго ждала момента отдаться мужчине, а он должен подумать, на что обрекает себя, пока не стало поздно. Ведь путей к отступлению у него не остается. Но сейчас Гари мог думать лишь о том, как сделать все наилучшим образом. Он хотел ухаживать за ней при романтическом свете свечей, соблазнить ее волнением ее собственного тела и затем погрузить ее в море наслаждения. Время, подумал он. Мы не должны спешить. Мне нужно несколько часов с ней, но это такая роскошь, которая мне недоступна.
И все же Гари не мог заставить себя уйти от нее. Только не на этот раз.
— Это не совсем то, чего я желал для нас, милая, — хрипло проговорил он, борясь с желанием немедленно преодолеть разделявшее их пространство. С окаменевшим лицом он молча пообещал себе, что не станет торопить ее. Решение за ней, и она должна знать, что ее ожидает. — Энн вернется меньше чем через пару часов.
Горячие слезы щипали глаза Крис. Как только ей могло прийти в голову, что она никогда не полюбит этого человека? Достаточно одного прикосновения его пальцев, чтобы она оказалась в его объятиях, в его постели. Но он дает ей возможность подумать, остановить то безумие, которое все больше охватывает их обоих. Но сейчас уже слишком поздно!
— Неважно, — прошептала Крис, уронила записку на стол и сделала шаг навстречу Гари. — У нас есть настоящий момент, и его мне вполне достаточно. Обними меня, милый. Пожалуйста! Я так этого хочу.
Ее признание и просьба заставили прерваться его дыхание, и он потянулся к ней, не в силах совладать с собой.
— Крис, милая… — В следующее мгновение он подхватил ее на руки и стал подниматься по ступенькам, проговорив едва слышно: — Не хочу, чтобы нас застали врасплох…
Неся ее с такой легкостью, словно она весила как пушинка, Гари прошел по коридору к ее спальне, отворил плечом дверь и тут же захлопнул ее ногой.
— Я так сильно хочу тебя, что не позволю, чтобы кто-либо помешал нам, Крис.
Прислонившись спиной к двери, Гари баюкал ее как ребенка, довольный уже тем, что держит ее в своих руках. В окружившей их темноте он все же заметил, как в удивлении распахнулись ее глаза, и негромко рассмеялся.
— Чего ты ждала? — поддразнил он ее. — Что я поспешу уложить тебя в постель, не дав тебе даже перевести дыхания?
Она кивнула с робкой улыбкой.
— Чего-то в этом роде — у нас так мало времени.
— А я хочу, чтобы оно растянулось на всю ночь, — хрипло признался он и приблизил свой рот к ее губам. — Дай-ка я поцелую тебя, дорогая. Пока этого достаточно. Всего лишь поцелуй.
Его губы легли на ее уста легко, как утренняя роса на траву. Медленно, даже как бы лениво, с мягкостью, которую она неизменно и легко пробуждала в нем, Гари наслаждался вкусом ее губ, покусывал ее чувственно изогнутую верхнюю губу и приводящую его в исступление полную нижнюю.
Крис томительно застонала, явно не отдавая себе в этом отчета, и прижалась к нему. Ее шея ослабла, а голова бессильно опустилась на его плечо. Руки Гари инстинктивно крепче сжали ее. Полыхавший в нем огонь побуждал его немедленно отнести ее на постель и взять, взять решительно и неистово. Но для Крис это было впервые, и Гари не смел лишить ее удовольствия слишком поспешным сексом. Мысленно заглушив уже лизавшее его пламя страсти, он ослабил силу своих объятий и, держа себя в узде, медленно скользнул губами к чувствительной точке в месте перехода шеи в плечо. Ощутив, как она задрожала, Гари улыбнулся, нежно касаясь губами ее шелковистой кожи, наслаждаясь ее вкусом. Да! Именно этого он и добивался от Крис — расслабленности и всепоглощающей страсти, в которую она могла бы погрузиться целиком, без остатка.
— Вот и чудесно, дорогая, — мягко и ободряюще прошептал он, медленно убрав свою руку из-под ее колен и дав ее ногам скользнуть вдоль своего тела. Слишком поздно он осознал свою ошибку. Мягкая, податливая, Крис прильнула к нему, и ее бедра прикоснулись к его возбужденной плоти. Гари едва совладал с желанием отнести ее тут же в кровать и только застонал, притягивая еще сильнее к себе.
Он услышал, как у нее перехватило дыхание, почувствовал сладкое тепло, когда она прошептала его имя, прижавшись лицом к его шее, и едва не возгорелся открытым пламенем, когда она прикоснулась к нему своими губами.