— Вплоть до прошлой ночи.

Крис не стала отрицать очевидного.

— Я знала, что не могу вечно скрываться от прошлого, — хрипло признала она. — И прошлой ночью прошлое настигло меня. После отъезда из Чикаго я всячески избегала беременных женщин, но не могла отказать семье Гонсалесов, когда им не к кому было обратиться.

Итак, когда он заснул на ее диване, ей пришлось вступить в противоборство со своим прошлым, со своими страхами. Молча кляня себя за непонятливость, Гари поднял руки и подушечкой большого пальца стер слезы с ее щек. Его сердце защемило от желания защитить ее. Давно уже не испытывал он такого ощущения.

— Однажды плюнув в глаза дракону, ты уже можешь не бояться его, — прошептал Гари, едва сдерживаясь от желания снова заключить ее в свои объятия. Она утомлена, весь тот адреналин, который поддерживал ее на протяжении нескольких часов, иссяк, и она стояла перед ним, похожая на поникший цветок. Он положил руки на ее плечи и повернул в сторону лестницы. — Пойдем, я уложу тебя в постель — тебе необходимо выспаться.

Ее руки и ноги внезапно отяжелели от утомления, на которое она старалась не обращать внимания всю ночь. И она безвольно позволила ему повести себя наверх, в спальню, — у нее просто не осталось сил сопротивляться.

— Я не нуждаюсь в помощи, — слабо запротестовала она. — Тебе ведь нужно спешить на работу… — Внезапно она вспомнила, что не видела его грузовика, когда подъехала к дому, и остановилась, едва переступив порог своей спальни. — Как ты попал сюда прошлой ночью? Твой грузовик…

— Меня подвез Боб.

— Значит, я должна отвезти тебя домой.

Она повернулась было к лестнице, но Гари остановил ее, не дав сделать и одного шага, подтолкнул ее обратно в комнату и тихо затворил дверь.

— Расслабься, милая. Я сам о себе позабочусь. Как только уложу тебя в постель, позвоню, и кто-нибудь заедет за мной. Скажи, где лежат твои ночные рубашки.

С затуманенной головой Крис не уловила смены темы разговора. В замешательстве она уставилась на него.

— Мои рубашки?

С улыбкой в уголках рта Гари только покачал головой и отвернулся от нее.

— Не бери в голову — я сам найду.

Он шагнул к старомодному комоду, и во втором ящике сверху нашел ее ночные рубашки. Его руки погрузились в батист, сатин и шелк, и прикосновение к нежной ткани заставило его вздрогнуть. Торопливо, не давая крутившимся в его голове эротическим видениям полностью овладеть им, Гари вытянул из ящика розовую батистовую ночную рубашку и повернулся к Крис, которая стояла не шевелясь.

— Ну вот, дорогая, — хрипло проговорил он, перекинув рубашку через плечо, и потянулся к пуговице на ее блузке. — Давай-ка освободим тебя от одежек, облачим в ночную рубашку и уложим в постельку. Ты засыпаешь на ногах.

— Гари…

— Ш-ш-ш, — успокаивающе прошептал он. — Стой спокойно, и я обо всем позабочусь.

Он сосредоточился на ее блузке, пока его руки неуклюже расстегивали одну пуговку за другой. После всего того, что ей пришлось пережить, это самое меньшее, что я могу сделать для нее, подумал он. Но когда его руки сняли расстегнутую блузку с ее плеч и уронили ее на пол, его охватила неожиданная дрожь.

Шторы были задвинуты, солнце лишь появилось на горизонте, и в комнате царил мягкий полумрак. Она стояла перед ним в одних джинсах, лифчике и теннисных туфлях, и Гари был не в силах оторвать от нее взгляда. Даже с припухшими от слез глазами и бледным от утомления лицом она оставалась красивой той гармоничной изысканной красотой, которая рвала ему сердце.

В другое время он поспешил бы уложить ее в постель и дал бы волю нестерпимому желанию. Но сейчас им овладела неизбывная нежность, приглушившая его страсть. Шепча ее имя, он потянулся к ней, но не для того, чтобы заняться с ней любовью, а чтобы позаботиться о ней, чуть-чуть приласкать ее. Гари расстегнул ее лифчик и дал ему соскользнуть на пол. Потом опустился на колени и расшнуровал ее туфли.

Тронутая до глубины души, Крис почувствовала, как слезы снова заполняют ее глаза, но ничего не могла с собой поделать.

— Гари, пожалуйста…

— Обопрись на меня и подними одну ногу. Вот так.

Оперевшись одной рукой на его плечо, она приподняла сначала одну ногу, потом другую, позволив ему снять с себя туфли. Затем Гари снова поднялся на ноги, расстегнул пуговицу на ее джинсах, потом молнию. Крис ошеломленно смотрела на его темно-каштановые, почти черные в неясном свете волосы, пока он, склонившись, снимал с нее джинсы. Не устояв перед искушением, она погладила темные пряди, упавшие на его лоб, и чувствительные кончики пальцев донесли до нее удовольствие от соприкосновения с его густыми шелковистыми волосами.

Гари удивленно взглянул на нее, и огонь в глубине его светло-голубых глаз опалил ее. Его пальцы замерли на ее щиколотке, и она заметила, как он сглотнул слюну прежде, чем хрипло проговорил:

— Дорогая, я бы не советовал тебе делать это. Я и так чувствую себя горячим, как шутиха с подожженным запалом, а ты в таком состоянии, когда следует думать только о сне.

Его слова доставили ей удовольствие. Однако он прав, и она неохотно убрала руку.

— Извини.

Гари сочувственно улыбнулся:

— Не извиняйся. Поверь, мне доставляет наслаждение каждое твое прикосновение… Но только не сейчас.

Гари выпрямился и натянул на нее ночную рубашку, вздохнув с облегчением, когда тонкая ткань накрыла ее от шеи до щиколоток. Преодолев искушение, он поднял ее, уложил на кровать и торопливо укрыл простыней.

— А теперь спать, — хрипло бросил он, наклонился и коснулся губами ее виска.

— Побудь со мной еще немного, — прошептала она. — Пару минут, — настояла она, когда он попытался было возразить. — Пока я не засну.

Испытывая напряжение и жар во всем теле, он все же не смог отказать ей.

— Ну если немного, — согласился он и шагнул к стулу у окна.

Не успел он сесть, как ее веки смежились, а дыхание замедлилось. Гари бесшумно поднялся, подошел к кровати и присмотрелся к ней. Ему предстояло переделать миллион дел, но он все равно хотел остаться, лечь рядом с ней, обнять ее и охранять ее сон. Еще несколько недель назад он только посмеялся бы над таким странным желанием, но сейчас он уже не был тем циником, что раньше. Крис изменила его. Не обращая внимания на его грозные попытки запугать ее, она смело вошла в его жизнь и в его сердце, и теперь уже с этим ничего не поделаешь…

Позже Гари никак не мог понять, как он нашел в себе силы оставить ее. Клеймение молодняка шло к концу, через две недели истекал срок окончательной уплаты по ссуде. Оставалось договориться о продаже годовиков и об их доставке на ранчо на северо-востоке штата, где скот будет набирать вес на летних пастбищах. Но именно Крис занимала все его мысли на протяжении долгого дня, как и за ужином, когда его братья обсуждали, какие еще неприятности могут подстерегать их до отправки молодняка.

Гари не ощущал вкуса того, что ел, и не слышал ни одного слова, пока отчаявшийся Боб не выругался и не двинул его в плечо. Придя в себя, Гари откинулся на спинку стула и с упреком посмотрел на брата.

— Это что еще за штучки?

— Ты размечтался в тот момент, когда нас могут ожидать очередные неприятности, — ответил Боб. — Может, ты забыл, что шесть типов пытаются завладеть нашим ранчо? Мы уже знаем имена четверых. Остаются еще двое неизвестных, а это значит, что можно ждать нападения с какой угодно стороны. Эти негодяи наверняка готовят еще какую-нибудь пакость. После того как наши добрые соседушки приложили столько усилий, чтобы нагадить нам, не думаешь же ты, что они будут наблюдать сложа руки, как мы отгружаем годовиков, чтобы сделать последний взнос по ссуде? Дело может обернуться скверно.

Боб не сказал ему ничего такого, о чем Гари не думал уже сам.

— Просто мы должны быть готовы ко всему, — хмуро отозвался он. — Я извещу шерифа…

Аллен фыркнул:

— Черта с два он поможет нам. Вспомни, много ли пользы было от него в последний раз?