– Каспер, дружище! – обратился к кукле Грант, шутливо дотрагиваясь пальцем до носа-картошки. – У меня предчувствие, что Лиззи просто влюбится в тебя.

Голова куклы на пружинной шее свесилась набок. Лицо с носом-картошкой задорно ухмылялось из-под полей шляпы с высокой тульей. На шляпе золотой нитью было вышито имя куклы: «Каспер». Кружево манжет и воротника утратило былую белизну и серым валиком топорщилось на шее и запястьях.

– По возрасту ты и сам уже годишься кому-нибудь в прадедушки, – заметил Грант, с восхищением разглядывая красный шерстяной камзол. Следов моли на ткани не было, видимо, хозяин бережно хранил куклы. Грант поставил Каспера на прежнее место в конце ряда и снова взялся за пиво. Довольная улыбка не сходила с его лица.

«Да, – подумал про себя Грант. – Старый Юрий не просто любил кукольный театр. Он был коллекционером. Все семь замечательных фигурок вполне годились, чтобы украсить музей. Требовалось только немного потрудиться над ними, приводя в порядок».

– Будет чем заняться, – со вздохом пробормотал Грант, но в голосе его не было сожаления.

Мысленно он опять возвратился к Элизабет. Она, как никто на свете, была достойна подарка судьбы. Слишком много бед выпало на долю Элизабет за последние полтора года. И хотя она старалась не показывать вида, уж Грант-то знал, что расходы на больницу совсем загнали ее в угол. На небесах, видно, услышали ее мольбы. Теперь Элизабет не просто сможет вздохнуть свободно. У нее будет достаточно денег, чтобы приобрести все, что только пожелает душа.

Тут Грант вновь вздохнул. Он подумал о том, что и сейчас не смог бы объяснить, каким образом они с Элизабет из жениха и невесты превратились в хороших друзей. Отношения между ними менялись постепенно и фактически безболезненно. Грант ни о чем не жалел, по крайней мере с тех пор, как встретил обворожительную Мэнди Вейд. Эта девушка была послана Гранту самою судьбой. Однако и после встречи с Мэнди Грант не вычеркнул из памяти Элизабет, считая ее замечательной женщиной.

В ее груди горел огонек, который Гранту так и не удалось раздуть в настоящее пламя. Непременно должен найтись человек, который по достоинству оценит это сокровище.

Грант допил пиво и взглянул на часы. Пора было отправляться за Мэнди. Очевидно, Элизабет не удалось быстро разобраться с делами в отеле. Грант больше не мог позволить себе тратить время на ожидание.

Он слез с дивана, с пивной банкой в руках отправился на кухню и выбросил жестянку в пластиковую корзину. Потом он вымыл руки, смахнул с брюк пыль и, застегивая на ходу рукава рубашки, вернулся в гостиную за своим пальто.

Одевшись, Грант раскланялся.

– До встречи, господа, – церемонно произнес он, но, заметив на одной из тростевых кукол парчовую юбку, добавил: – Ах, извините, мадам.

Каспер хитро улыбался Гранту, словно желая показать, что теперь их связывает какая-то тайна. «Возможно, он и прав», – подумал Грант. Он вспомнил, что Элизабет, несколько часов назад пережившая разочарование, по-прежнему пребывает в неведении.

Пока Элизабет перебегала через дорогу, свирепый северный ветер успел добраться до спрятанных в карманы пальто рук. От холода зуб на зуб не попадал. Оказавшись на противоположной стороне улицы, Элизабет пожалела, что не приняла предложение Квинта. Ее дом уже можно было видеть, но на пронизывающем ветру казалось, что до него еще шагать и шагать.

Вдруг за спиной раздался отчаянный визг тормозов. Автомобильный гудок был настолько резким, что Элизабет показалось, что сердце от испуга вот-вот выскочит из груди. Она шарахнулась в сторону, но краем глаза успела заметить Квинта, который бежал к ней сквозь непрерывный поток машин. Распахнутое кожаное пальто развевалось за спиной, словно парус. На лице, обдуваемом пронизывающим ветром, застыло напряженное выражение. Махнув издали рукой, Квинт увернулся от такси, ловкими движениями напомнив Элизабет о своем блестящем спортивном прошлом. Расстояние до края тротуара он преодолел в несколько прыжков.

Наконец он очутился рядом, втянув голову в плечи и ежась на морозном воздухе. Элизабет подняла повыше воротник пальто и повернулась спиной к ветру, ожидая пока Квинт сможет отдышаться.

– Подождали бы, пока проедут машины, – заметила она. – Нарушать правила небезопасно.

Квинт засмеялся и притопнул ногой. Лицо раскраснелось, глаза слезились от ветра.

– Боялся потерять вас из виду, – сказал он. – Я ведь не знаю, где вы живете.

– Вон там, – ответила Элизабет, указывая взглядом через плечо Квинта.

Проследив взглядом в том направлении, куда указывала Элизабет, Квинт кивнул.

– Действительно, рукой подать.

Когда он принялся застегивать пальто, Элизабет заметила, что Квинт без перчаток, и стала помогать ему, концами пояса стягивая полы развевавшегося на ветру кожаного пальто.

– Какая промозглая сырость! Я совсем забыл, что зимой здесь так холодно и ветрено, – заметил Квинт.

– Дело не в холоде, – ответила Элизабет. – Просто очень дует.

– Разумеется, – ответил Квинт, продолжая возиться с последней пуговицей. – В Новом Орлеане, например, объясняют, что дело не в жаре, а во влажности. Но мне-то от этого не легче.

– Так зачем же вы вернулись? – спросила Элизабет.

Квинт поднял воротник пальто, застегнул верхнюю пуговицу и поглубже засунул руки в карманы.

– Обыкновенная, старая как мир, жадность, – ответил он. – Пошли. А то мы совсем здесь закоченеем.

Они двинулись через площадь к дому Элизабет. Сначала она шла рядом, стараясь по возможности укрыться за Квинтом от пронизывающего ветра, при этом напоминая покорную жену, сопровождавшую своего повелителя. Потом Квинт взял ее под руку.

– Да, совсем забыл, – начал он, стараясь говорить громче, чтобы слова не потонули в шуме ветра. – Вам было бы полезно прийти ко мне, чтобы я проинструктировал и познакомил с программой семинаров.

– Когда?

– В самое ближайшее время.

Сильным порывом ветра Элизабет швырнуло на Квинта. Не сбавляя шага, он обнял Элизабет за плечи и привлек ее к себе.

Полквартала они шли молча. Элизабет была взволнована близостью массивной и сильной фигуры своего спутника. «Интересно, – подумала она, – как бы я повела себя, если бы не угроза превратиться в льдышку?» Подобная перспектива вызвала у нее трепет, который не имел отношения к холоду.

– Так что вы думаете о моем предложении? – спросил Квинт, увлекая Элизабет через перекресток.

Она подняла глаза. Квинт стоял, отвернувшись от ветра. Волосы, разметавшиеся над широким лбом, отдельными прядями спускались по вискам, челюсти крепко сжаты, так что заметны желваки. Квинт выглядел мужественным и невероятно притягательным.

Элизабет бросило в жар. Волнение рождалось где-то в глубине ее существа и мягким теплом разливалось по всему телу. Элизабет глубоко втянула в себя ледяного воздуха в надежде остудить внутренний жар. Однако легче от этого не стало.

К предложению Квинта Элизабет решила подойти с практической точки зрения. Она крайне нуждалась в работе и при этом была заинтересована получить именно место Мадж. Только оно могло помочь покрыть затраты на лечение Джейка.

Надо было решиться. Слишком многое поставлено на карту. Непростительно в такой ситуации не воспользоваться знаниями и помощью Квинта. В конце концов благодаря ему многие получили импульс для успешной профессиональной деятельности.

– Я согласна, – ответила она, – если, конечно, на это время в отеле для меня уже не запланирована какая-то работа. Кстати, вы не сказали, сколько человек будет присутствовать на этой встрече, – тут же добавила она. Несколько лет работы менеджером выработали у нее устойчивую привычку интересоваться подобными вопросами.

Тем временем они миновали очередной перекресток и пошли по улице, круто поднимающейся к ее дому. Погруженный в собственные размышления, Квинт машинально ответил на вопрос:

– Вас интересует, сколько будет людей? Да вполне достаточно для такого случая.