Пробираясь сквозь толпу, заполнившую вестибюль, и издали завидев Квинта Лоренса, Элизабет обрадовалась этому. Квинт стоял, скрестив руки на атлетической груди, и задумчиво поглаживал подбородок. Он с улыбкой смотрел на приближающуюся Элизабет. Чувствовать неравнодушный взгляд человека, отмеченного печатью успеха, было очень лестно. Однако это ощущение длилось лишь мгновение. «Такой человек, как Квинт, скорее всего не обделен вниманием блестящих женщин», – подумала Элизабет.

Вдруг она заметила стоявшую между мужчинами Мадж Холт. Взгляды этой троицы были устремлены на нее. От приподнятого настроения не осталось и следа. На душе было скверно. Элизабет поняла, что разговор шел о ней. «Вряд ли Мадж могла сказать обо мне что-то хорошее», – подумала Элизабет. Мадж не отличается щедростью на похвалы, особенно когда речь идет о подчиненных.

Квинт протянул подошедшей Элизабет руку. Она с волнением прикоснулась к широкой сильной ладони и улыбнулась в надежде, что улыбка поможет скрыть смущение. Не пожимая протянутой руки, Квинт просто задержал ее в своей ладони. Их взгляды встретились, и Квинт, интригующе улыбнувшись ей, сказал:

– В скором будущем надеюсь на более близкое знакомство с вами, Элизабет.

Повышенное внимание мужчин не было для Элизабет новостью. За годы работы в отеле она научилась сложному искусству пресекать домогательства клиентов, не задевая их самолюбия. В конце концов гости имеют право на свои причуды, считала Элизабет. Что касается мужчин, то большинство из них, оказавшись вырванными из привычной обстановки, довольно часто позволяло себе вольности. Но тут совсем другое дело. Элизабет не могла понять, почему Квинт открыто проявляет интерес к ней.

Бросив взгляд в сторону Кина, она заметила, что хозяин наблюдает за ними с самодовольной ухмылкой. Что же касается Мадж, то ее взгляд выражал снисходительную брезгливость, словно она смотрела на недоеденный крекер, намазанный гусиным паштетом.

«Здесь что-то произошло», – подумала Элизабет, продолжая улыбаться. К сожалению, улыбка выглядела натянутой. Ей в голову не пришло никакого разумного объяснения. Квинт выпустил ее руку, обменялся рукопожатием с Кином, а затем и с Мадж, улыбнулся еще раз Элизабет и зашагал на противоположный конец вестибюля.

Смущенная Элизабет смотрела ему вслед. Квинт двигался сквозь толпу свободной и уверенной поступью хищника. Несмотря на богатство, славу и успех, Квинт не утратил простоты и естественности. Чувствовалась основательность и глубина его натуры. «Этот человек наделен невероятным обаянием, – подумала Элизабет. – Интересно, а можно ли отделить обаяние и сексуальную привлекательность?»

– Замечательный человек, – заметил Кин, глядя вслед удаляющемуся Квинту. – Вы знаете, его ожидала карьера ведущего футбольного игрока, пока он вдруг не послал все к черту.

В памяти Элизабет всплыли отрывки из биографического очерка, помещенного на суперобложке книги. Там, кажется, говорилось, что лет десять назад Квинт выступал за команду «Канзас-Cити Чифс». В то время Элизабет еще училась в средней школе, и спорт мало интересовал ее. Она даже не могла вспомнить, слышала ли раньше о Квинте.

«Интересно, почему Квинт распрощался с большим спортом?» – подумала Элизабет. Ей показалось, что ореол неудачника плохо сочетается с обликом Квинта. Но не успела она задать свой вопрос, как Кин повернулся и исчез в служебном отсеке отеля.

– Все они, спортсмены, одинаковы, – услышала она брюзгливый голос Мадж Холт. – Собой хорош, да мозгов маловато.

Элизабет проводила взглядом Квинта, скрывшегося в той части здания, где находился банкетный зал. Элизабет могла бы сказать Мадж, что та несправедлива к Квинту. Если и есть к нему теперь какие-то претензии, то при чем же здесь спортивное прошлое?

На Мадж Квинт абсолютно не произвел впечатления. Она не удостаивала вниманием людей, которые не способны удовлетворить ее безграничное честолюбие. Внимание по отношению к Квинту было своего рода нарядом, в который Мадж облачилась в соответствии со служебной необходимостью. С его уходом Мадж мгновенно сняла этот камуфляж. Намазанные пунцовой помадой губы перестали улыбаться и теперь напоминали кровавый рубец на лице.

Узнав о переходе Мадж на другую работу, Элизабет, да, наверное, не одна она, облегченно вздохнула. Может быть, и вправду она когда-нибудь распрощается с Мадж, если, конечно, к тому моменту сама она не будет исключена из штата фирмы.

– Да, по поводу вчерашнего банкета… – начала Мадж. Тут она замолчала и, окинув Элизабет холодным взглядом, направилась в сторону офиса, недвусмысленно давая понять, что Элизабет должна следовать за нею.

Элизабет не сомневалась, что вчерашний банкет прошел успешно. Во всяком случае, президент компании, чей заказ она выполняла, высоко оценил ее работу. «Но Мадж всегда найдет к чему придраться», – с тоской подумала она.

Элизабет еще раз окинула взглядом дальний конец вестибюля, надеясь разглядеть широкоплечую фигуру Квинта. Он, разумеется, уже скрылся из виду. После Мадж, которая с быстротой хамелеона меняла облик, встреча с Квинтом была для Элизабет словно глоток свежего воздуха в удушливой атмосфере террариума.

Элизабет боялась даже себе самой честно признаться, что дело было не только в этом.

Квинт сказал, что в будущем рассчитывает на более близкое знакомство с нею. Конечно, он не имел в виду личные отношения. Она всего лишь сотрудник отеля. И общение с клиентами – часть ее работы. И все же сказанные на прощание слова и тепло, которое хранила рука, согревали душу. Тем временем Элизабет покорно тащилась следом за Мадж и размышляла о том, что для нее наступили нелегкие дни.

«Очень подходящий зал», – с удовольствием отметил Квинт. Он стоял на подиуме и внимательно осматривал банкетный зал «Парквей Армз Отеля». Здесь ему предстояло работать ближайшие полтора месяца.

С высокого, украшенного лепниной потолка свисали четыре огромные люстры. Обитые кремовым штофом стены были отделаны по низу дубовыми панелями. В зал вели двойные под потолок двери, которые почти полностью занимали пространство стены слева от Квинта. Сиянье люстр отражалось в полированных ручках из латуни.

– Ну, вот, дружище, – вслух произнес Квинт, – ты и добрался до вершины. – Голос гулко разнесся по пустынному залу.

Иногда, вспоминая пройденное, Квинту с трудом верилось, что он и есть тот мальчик, что вырос в убогой лачуге на берегу реки. А иногда, напротив, он чувствовал, что далеко еще не исчерпал свои способности. Квинт не мог бы точно ответить, к чему стремится, но твердо верил, что ему предстоит еще долгий путь. Он должен двигаться вперед, только вперед.

– Да, искусство держать удар и подниматься с колен я постиг в совершенстве, – пробормотал он с иронической усмешкой.

На следующей неделе зал со сверкающим паркетом будет превращен в аудиторию. Ее заполнят слушатели обоего пола, все без исключения управленцы. Они придут сюда в надежде, что Квинтон Лоренс поможет им найти резервы внутри себя и постараться в корне изменить свою жизнь.

Квинт почувствовал, как засосало под ложечкой. «Симптом сценического синдрома», – с улыбкой подумал он. Перед выходом на публику Квинт, как правило, испытывал страх. Это состояние не пугало его, а, напротив, доставляло удовольствие.

Разумеется, удовольствие доставлял не страх, а сознание того, что предстоит его преодолеть и испытать пьянящий восторг от победы над самим собой. Именно ощущение восторга он старался донести до читателей в своей новой книге «Зона рискового предпринимательства». Квинт предполагал, что самое позднее в следующем месяце книга появится на прилавках книжных магазинов.

Подняв руки, он принялся массировать плечевые мышцы. Когда ему приходилось особенно туго, эти мышцы словно каменели. По возвращении в Канзас-Cити старая травма особенно донимала его.

Квинт спустился с подиума. «Наверное, я погорячился, – подумал он, вспомнив о пари с Кином. – Все-таки полтора месяца слишком короткий срок для того, чтобы превратить Элизабет Мейсон в полноценного руководителя бюро обслуживания». Хотя, не стоит об этом. Он пошел на риск, которого постоянно добивается от своих слушателей.