Они говорили долго. Воины Эктора Хоеля, вытянувшись на земле и жмурясь под тёплыми солнечными лучами, наблюдали за беседой со стороны, не слыша ни слова.

Наконец Эктор поднялся и сделал знак, чтобы отряд вернулся в седло.

Эктор понравился Артуру, он чем-то напоминал ему погибшего Маэля – та же неукротимая жажда боя, тот же неугасимый задор, та же уверенность в победе. Только Маэль был гораздо наивнее Эктора. Порой Эктор Хоель говорил вещи, смысл которых озадачивал слушателей, временами никто в братстве Круглого Стола не понимал его, и тогда Человек-Медведь просил: «Будь милосерден, Эктор. Мои воины не в состоянии поспеть за твоими мыслями. Они виртуозны с оружием, но не со словом». Сам Артур любил посидеть с новым другом у костра и поговорить о том о сём. Он не заметил, что с появлением Эктора Хоеля в братстве Круглого Стола ему на глаза ни разу не попался Мерддин. Старый чародей исчез.

Однажды, когда Человек-Медведь собирался на охоту, к нему подошёл отец Герайнт и, смиренно приложив руки к груди, спросил:

– Государь, не согласишься ли ты пойти со мной в покои твоей супруги?

– Что-нибудь случилось?

– Она послала за тобой.

Артур быстрыми шагами направился в дом.

Гвиневера сидела на кровати. Едва Артур появился на пороге, она протянула к нему руку.

– Муж мой…

– Гвиневера, любовь моя! Наконец-то я слышу твой голос! – Глаза Артура засияли.

– Мне привиделся Мерддин. – Её худая рука легла в огромные ладони Артура. – Он благословил нас. Он сказал, что ты готов принять крещение. Так ли это?

Артур смутился, насупился, но кивнул утвердительно.

– Я рада. Теперь я смогу называть себя твоей законной женой.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

– Лучше… – Она обняла его и спросила шёпотом: – Когда же это случится?

Артур привлёк её себе и удивился невесомости её тела.

– Как только ты поднимешься, любовь моя.

– Силы возвращаются ко мне с каждой минутой. Скоро я буду на ногах.

– Ты вернёшь мне утраченное счастье. Без тебя жизнь стала бессмысленной, Гвиневера.

Она опять улыбнулась и краем глаза посмотрела на ожидавшего у дверей отца Герайнта. Он тоже улыбался.

– Ты отправляешься на охоту? – спросила она, сдержанно поцеловав Артура в щёку.

– Да! – громко воскликнул он. – Мы закатим шумный пир в честь твоего выздоровления.

– Но сначала возблагодарим Господа нашего Иисуса Христа.

Артур молча кивнул.

– И не забудь помолиться перед тем, как отправишься на охоту, – с мягким нажимом проговорила Гвиневера. – Я тоже буду молиться о тебе.

Артур поцеловал жену и выпрямился. Он растерянно поглядел на Герайнта, затем снова перевёл взгляд на жену. Её бледное лицо лучилось радостью.

«Неужели ей настолько важно, чтобы я носил на груди крест? Неужели она будет по-настоящему счастлива?… И я так долго сопротивлялся такой мелочи? Чего мне стоило креститься? Что это меняет для меня по существу? Зато у Гвиневеры будут сиять глаза… Боже, как хочется, чтобы навсегда исчез тот холод вражды, которым она обдавала меня раньше. А ведь она требовала, нет – просила о такой малости!»

– Я не знаю молитв, которые надо произносить, – развёл он руками. – Но скоро я выучу их.

И Артур, переполненный любовью, вышел из комнаты.

– Христос с тобой, – перекрестила его вдогонку Гвиневера.

Во дворе уже нетерпеливо били копытами кони.

– Впервые вижу у тебя такое счастливое лицо, – сказал Эктор.

– Ещё бы! Гвиневера выздоравливает! Братья мои, вы слышали? Моя жена возвращается к жизни!

Дружный рёв восторга прокатился над крепостью:

– Да здравствует Гвиневера! Да здравствует Человек-Медведь!

– Что ж, после охоты будет повод для праздника, друзья! – воскликнул Артур.

Отряд выехал в распахнутые ворота и с гиканьем пронёсся по улице.

Из травы тут и там вылетали птицы, шумно хлопая крыльями. Волнами колыхались на ветру цветы – жёлтые, красные, синие – и разливали над полями густой аромат. Вокруг видневшихся вдали деревянных идолов хороводом ходили девушки. Рядом с ними дымилось несколько костров. Высоко в небе медленно плавились тонкие белые облачка.

Возле брода всадники перешли на шаг и вытянулись цепочкой.

Эктор внезапно остановился, хищно всматриваясь в густую лесную зелень. Солнечные пятна скользили по широким листьям, качавшимся на ветру, и не позволяли разглядеть что-либо в чаще.

– Огвэн! – окликнул Эктор ехавшего в голове колонны всадника. – Не спеши оставить свои следы на том берегу, не то они могут из белых превратиться в красные!

Огвэн осадил коня.

– О чём ты, Эктор? – нахмурился воин.

– Ты что-то заметил? – спросил Артур негромко.

– Нет, но я чувствую опасность, – ответил Эктор.

Отряд застыл в ожидании приказа: что скажет Человек-Медведь? Эктор Хоель тем временем взял в руки лук. Несколько секунд он сидел с закрытыми глазами и вслушивался во что-то. Лес шумел птичьими голосами, громко плескалась вода на камнях, фыркали лошади. Эктор натянул тетиву лука, медленно, словно что-то управляло им со стороны, повернулся в сторону зарослей орешника и, только теперь открыв глаза, тотчас пустил стрелу. Кто-то охнул в глубине листвы.

– Засада! – крикнул Огвэн.

С противоположного берега посыпались стрелы. Первые два всадника из Артурова отряда рухнули в траву, обливаясь кровью. Огвэн схватился за руку, пытаясь вырвать воткнувшуюся в него стрелу.

Артур оскалился и поднял над головой копьё.

– Кто бы там ни прятался, вырвем их сердца, братья! А потом повеселимся на пиру! – крикнул он и погнал своего скакуна в сверкающий поток.

Стрелы сыпались густо. Не успел Артур перебраться на противоположный берег, как в горло коня вонзилась одна из них. Вторая ударила в грудь самого Артура. Эктор видел, как Человек-Медведь вывалился из седла и исчез под водой. Всхрапывающий конь навалился на своего хозяина сверху, взбрыкивая мощными ногами. Победные возгласы донеслись из леса, и на некоторое время обстрел прекратился. Этим воспользовались воины Артура и ринулись вперёд.

Эктор спрыгнул со своей лошади и прыгнул в реку. Он хорошо видел Артура под водой и сразу схватил его за руку, помогая выбраться из-под агонизирующего коня. Оказалось, стрела даже не ранила Человека-Медведя.

– Оставь меня, я в порядке, – прорычал Артур. – Боги милостивы ко мне. Поезжай вперёд, не теряй времени. Принеси мне хоть одну голову.

Эктор вспрыгнул на своего жеребца и поскакал на противоположный берег. Теперь сидевшие в засаде увидели, что Артур жив, и начали было снова стрелять, однако важные мгновения были упущены – около десятка всадников успели переправиться через реку. Большинство лучников кинулось наутёк, но, поскольку их кони были отведены далеко, дабы враг не обнаружил засаду, их шансы убежать от воинов, сидевших на специально обученных для охоты лошадях, были ничтожны.

Эктор Хель сразу наметил себе жертву. Развитое чутьё воина подсказало ему, что перед ним – зачинщик. Без особого труда Хель настиг бежавшего.

– Ноги сотрёшь! – презрительно крикнул он.

Человек остановился и, судорожно отбрасывая плащ, выхватил меч.

– Ты думаешь, я испугался тебя? – захрипел он. – Никто не способен устрашить Мордреда.

– Так ты и есть Мордред? – усмехнулся Хель. – Какое разочарование! Я надеялся повстречать в твоём лице грозного соперника, а вижу жалкого мальчишку, способного разить противника только в спину.

– Замолчи, иначе я заставлю тебя сожрать собственный язык! – выпал Мордред.

– Слишком много слов.

Эктор лениво слез с коня и бросил на землю лук со стрелами.

– Я бы мог пришпилить тебя стрелой к дубу, как букашку, – улыбнулся он. – Но я позволю тебе умереть воином, хотя ты не заслуживаешь такой чести… Нападай.

Мордред оцепенел на несколько мгновений. Он не привык к унижению. Он чувствовал, как в ногах разлилась слабость, голова закружилась, в глазах потемнело от бешенства. Задыхаясь, он сделал шаг, но вдруг увидел глаза Хеля и остановился. В этих глазах была смерть – равнодушная и всепобеждающая. Мордред почему-то сразу понял, что одолеть врага не удастся. И это понимание лишило его сил.