Кино так сжал губы, что они побелели. Генри видел, что Кино может многое сказать, но сдерживается в ожидании более подходящего момента.
— Еще кое-что интересное, — продолжил Генри и щелкнул кнопкой на пульте.
На поверхности паруса появилось изображение стеклянного осколка. Поверхность стекла была искорежена, края оплавлены.
— Мои сотрудники обнаружили этот осколок в развалинах зеркального лабиринта, — объяснил Генри. — Осколок весьма интересный, поскольку флуоресцирует в присутствии эфирного излучения, что указывает на испытанное им воздействие величайшей силы. [78]
Все присутствующие примолкли.
Сила такой мощи была высшим пределом способностей простых смертных. Это указывало либо на могучего мага, либо на бессмертного, который упражнялся в новообретенной способности.
— Стекло подвергли сильнейшему тепловому воздействию, — продолжал Генри. — Этот осколок сохранил в себе следы этого воздействия, как сохранил бы кусок стали, побывавший в сильнейшем магнитном поле. Просканировав осколок лазерами, мы обнаружили следующее.
Генри нажал кнопку на пульте, и из динамиков полились звуки.
Играла скрипка.
— Это нечеловеческая песня, — проговорила Лючия, резко выпрямившись.
— О, местами вполне человеческая, — возразил Генри. — Но некоторые ее фрагменты древние и темные. Другие же представляют собой нечто совершенно новое.
— Кто играет? — осведомился Гилберт.
— Подозреваю, что Элиот Пост — судя по фрагментарным сведениям, предоставленным Одри. Но нам следует понаблюдать за ним еще.
Корнелий молча внес какие-то заметки в свой компьютер.
— Девочка наделена силой, — сказал Аарон. — И мальчик тоже. Давай дальше. Ты сказал, что намерен продемонстрировать нам три интересных момента.
Генри растерялся, поскольку надеялся, что сумеет протянуть время. Он вздохнул и щелкнул кнопкой. На парусе появилось новое изображение: обуглившаяся деревянная коробка в форме сердечка, а вокруг нее — что-то вроде слипшейся смолы.
— Коробка также обнаружена в сгоревшем зеркальном лабиринте, — объяснил Генри. — Повсюду отпечатки пальцев Фионы.
— Что это такое? — брезгливо сморщила нос Даллас. — Мерзость какая-то.
— Химический анализ показал, что в основе — шоколад очень высокого качества. Однако нам удалось экстрагировать следы двух интересных веществ: спиритических алкалоидов [79]и алкагеста. [80]
Корнелий вытаращил глаза.
— Спиритическими алкалоидами пользуется только одно существо — Королева Маков.
— Значит, эту мерзость сотворили инферналы, — прорычал Аарон.
— Они знают о детях. — Лючия задумчиво уставилась в одну точку. — И тоже их испытывают.
— Ну, знаешь ли, Генри! — вскочил с места Гилберт. — Почему ты сразу не показал нам это? Теперь все меняется.
Генри, разыгрывая невинность, пожал плечами.
— Их следует защитить, — сказал Аарон. — Нельзя позволить другому семейству хоть пальцем их тронуть.
Кино тоже встал. Его взгляд стал еще мрачнее, чем обычно.
— Здесь я с вами согласен. Нельзя допустить, чтобы наши заклятые враги как-то использовали детей. Для них дети — то самое орудие, с помощью которого они могут нарушить договор о нейтралитете, оберегающий нас на протяжении столетий.
— Если так, нельзя терять ни минуты, — сказал Аарон и достал из кармана мобильный телефон. — Мы переправим их в безопасное…
— Нет, — прервал его Кино. — Они нигде и никогда не будут в безопасности. Как ты не понимаешь? Есть только один-единственный способ уберечь всех нас.
Кино и Аарон уставились друг на друга. Кино стоял неподвижно. Аарон сидел, сжав кулаки. Корнелий кашлянул.
— Нам всем известно, что если хотя бы у одного из этих детей, говоря гипотетически, смешанная наследственность, это представляет собой лазейку в договоре. Следовательно, один из этих детей при поддержке мощи другого семейства способен уничтожить нас по одному.
— Значит, выбора нет, — сказал Кино. — Ради безопасности всей Лиги детей следует убить.
— Нет, — прошептала Даллас.
Гилберт промолчал и взял ее за руку.
Лючия бесстрастно ждала развития событий.
— Безопасность Лиги? — негромко произнес Аарон. — С какой стати я должен переживать за безопасность какой-то лиги, объединяющей трусов? — Он встал и в упор посмотрел на Кино.
Налитые кровью глаза Аарона превратились в щелочки.
— Если вы жаждете убийства, можете начать прямо здесь.
Несмотря на то что не все бы согласились с Генри, он не был полным идиотом и понимал, когда нужно вмешаться.
Аарон и Кино могли убить друг друга. Или, что хуже всего, ранить. Тогда ситуация выйдет из-под контроля, они начнут собирать сторонников, и внутри Лиги разыграется полномасштабная вендетта.
Но если бы Генри встал между этими двумя хищниками, пытаясь предотвратить схватку, ему бы пришел конец.
Он не пошел на такой героический маневр, поскольку сам себя полным идиотом не считал. Нет, для того, чтобы решить этот деликатный вопрос, имелись другие способы.
Генри перевел взгляд на красотку Даллас. Она сидела, глядя на двоих воинов, нервно сжав кулаки.
Она заметила взгляд Генри.
Он едва заметно склонил голову, и его милейшая кузина все поняла.
Даллас встала и протиснулась между двумя великанами. Она улыбнулась Кино, продемонстрировав очаровательные ямочки, и тот ослабил боевую стойку.
Затем Даллас повернулась к Аарону и умоляюще протянула к нему руки. Аарон сделал шаг назад и разжал кулаки.
— Я так проголодалась, — проворковала Даллас и посмотрела на Лючию. — Как насчет перерыва на ланч, сестренка?
Общее напряжение немного спало. Кино шумно выдохнул.
— Да… перерыв. Пожалуй, это будет мудро.
Аарон пробормотал что-то нечленораздельное, но позволил Даллас взять его под руку.
— Где на этой посудине девушка может что-нибудь пожевать? — спросила Даллас.
— В моей каюте устроен буфет, — ответил Генри. — Там есть и бутылочка рома «Лемон харт».
Когда Аарон с Даллас проходили мимо Лючии, Аарон остановился.
— Это еще не конец, — буркнул он.
— Конечно нет, — невозмутимо отозвалась Лючия. — Через полчаса, как я и сказала, мы продолжим дебаты.
Даллас увела Аарона на нижнюю палубу.
Гилберт нарочито небрежно потянулся. Но хорошим актером он не был, и Генри заметил, что тот, кто некогда был царем Гильгамешем, слегка дрожит. Неужели он тоже готовился к драке?
— Я распоряжусь, чтобы мой шеф-повар на «Целаканте» что-нибудь быстро приготовил, — сказал Гилберт. — Прошу всех на борт моей субмарины на ланч.
Кино поклонился Лючии и ушел.
— Хотелось бы взглянуть на результаты молекулярного анализа шоколада и осколка зеркала, — шепнул Корнелий Генри.
— Я поместил соответствующие файлы в компьютер Лиги.
Корнелий на ходу открыл нужные файлы в своем карманном компьютере и следом за Гилбертом и Кино перешел на борт «Целаканта».
Лючия дождалась момента, когда палуба опустела.
— Знаю, ты наслаждаешься танцем на краю обрыва, Генри, — с упреком сказала она, — но неужели в такой день нужно было предлагать Аарону больше выпивки, чем обычно?
— Я хозяин, это мой долг. Кроме того, в той бутылке рома «Лемон харт» содержится доза галоперидола, достаточная для того, чтобы усмирить слона. Наш вспыльчивый кузен проспит до вечера.
— Ах вот как? — Лючия сняла с головы ленту, которой были подвязаны ее шелковистые рыжие волосы, и тряхнула ими. Затем она протянула руку к Генри. — Можно?
— Конечно. — Генри подал ей пульт.
Лючия просмотрела несколько фотографий разрушенного пожаром парка аттракционов и остановилась на снимках Элиота и Фионы, которые члены Сената видели раньше.
— Что ты о них думаешь?
— Они мне нравятся.
— Тебе все нравится. В смысле… — Она пыталась подобрать подходящие слова. — Все, что лежит за пределами политики и игр, в которые ты играешь с Сенатом. Как ты думаешь, что они собой представляют? Не для протокола. Они наши? Или иные?
